Чтение 28–й страницы книги ~Мщение или любовь?~

искали себе названия;

- О, разумеется, - холодно сказал он. - В идеях недостатка нет.

- Правда?

Боже, вот она лежит передо мной, подумал он, подавив готовый вырваться
стон. Такая прекрасная и такая чертовски соблазнительная в полузастегнутой
мужской рубашке, из-под которой видны ее шелковые чулки и аппетитные полоски
голой плоти над ними.

- Не потому ли Марк исключил тебя из своего завещания? - резко спросил
он. Роми вздохнула.

- Он исключил меня из своего завещания, потому что я просила его об этом.

Черные брови приподнялись, придав лицу откровенно недоверчивое выражение.

- О, вот как?

- Да, вот так. - Презрительный тон Доминика задел ее гораздо меньше, чем
задело бы его безразличие. Ведь эта потаенная внутренняя борьба,
отражавшаяся на холодном и прекрасном лице, определенно показывала, что ему
не все равно. Неужели для нее еще не все потеряно?

- Делить там, в сущности, было нечего, - спокойно сказала она ему. -
Недвижимость так или иначе должна перейти к будущим поколениям. Ее
унаследует племянник Марка. А остальное - весьма скромная сумма наличными и
драгоценности - потребовалось для оплаты ухода за матерью Марка. Она очень
слаба здоровьем и нуждается в круглосуточном уходе...

- Да, я знаю, - мрачно сказал он, и взгляд его серебристых глаз снова
обратился к ней. - Твой поступок, Роми, заслуживает всяческого восхищения,
но я так и не приблизился к пониманию того, почему...

- Мы физически не выполнили наших супружеских обязанностей? - Роми
посмотрела на свои ничем не украшенные руки.

- Вот именно.

Роми думала о Марке и о том, как старалась утешить и ободрить его. О том,
как долгими, темными ночами держала его руку в своих, пытаясь отогнать его
страхи. Хотя бы в этой малой степени она давала ему то, чего он не мог
получить от нее никаким другим путем...

Она подняла на Доминика внезапно увлажнившиеся глаза; ее лицо выражало
полнейшее смятение - Это история Марка, - сказала она.

- А Марк мертв! - Он почти со злобой хлестнул ее словами.

- Да. - Марк был мертв. И Марк любил ее - в той степени, в какой был
вообще способен любить кого бы то ни было. Последнее, что он сказал ей перед
смертью, были слова: "Будь счастлива, Роми. Обещай мне".

И она ответила сквозь едва сдерживаемые слезы: "Обещаю".

- Я не спала с Марком до того, как мы поженились, - медленно заговорила
она.

- В чем мы только что убедились, - резко бросил он; его полуприкрытые
веками глаза смотрели подозрительно.

Роми сглотнула.

- Он объяснил это тем, что любит и уважает меня и поэтому хочет подождать
до свадьбы.

- Продолжай.

- Я знала, что в наше время большинство людей ведет себя иначе, но
почему-то и сама была рада подождать. - Роми снова сглотнула. - Мне
казалось, такое решение доказывало, что он очень меня любит. И потом...

Уловив дрожь у нее в голосе, Доминик нахмурился.

- Что потом?

- Я уверилась, что на самом деле хотела подождать. Что у меня не было
желания немедленно прыгнуть к нему в постель. Что я не такая легкомысленная,
как.., как...

- Как твоя мать? - вдруг догадался он, и словно какая-то пелена спала у
него с глаз.

- Да. - Роми почти машинально застегнула еще одну пуговицу на рубашке, не
замечая, что глаза Доминика неотступно следят за ее движениями. - Потом я
встретила тебя. В лифте. Ну, а дальше.., дальше ты сам все знаешь.

Она стала яростно тереть глаза тыльной стороной сжатой в кулак руки, и
Доминику пришлось подавить в себе желание пересечь комнату и снова заключить
ее в объятия.

- Да, - сказал он суровым тоном. - Я знаю, что было дальше. Это
воспоминание с тех пор преследует меня повсюду, Роми.

- И меня тоже! - зло откликнулась она. - Или ты и впрямь думаешь, что я
вела себя таким образом с каждым симпатичным встречным мужчиной? Ну? Ты
думаешь так или нет?

- Нет, - не медля ни секунды, ответил он. - Я так не думаю.

Она торопливо смахнула со щеки слезу.

- Когда я в тот день вернулась к себе в номер, я не знала, что мне
делать. Может быть, я бы даже поговорила с матерью, да только она валялась
на кровати мертвецки пьяная. А потом пришел Марк, и я... - Она подняла
голову, и Доминик, прочитавший правду в ее темных глазах, отшатнулся, будто
она его ударила.

- Ты рассказала ему? - недоверчиво спросил он. - Ты рассказала Марку?

- Конечно, я рассказала ему.

- Что конкретно ты ему рассказала? - Его глаза угрожающе сверкнули. Роми
сглотнула.

- Я сказала ему, что мы позволили себе.., интимные ласки. Что при других
обстоятельствах мы, вероятно, занялись бы любовью. В конкретные подробности
я вдаваться не стала.

- Слава Богу! - негромко произнес Доминик.

- Я дала ему возможность отменить свадьбу, но он и слышать об этом не
захотел. Он во всем винил себя, говорил, что сам поставил меня в такое
положение, потому что... - она с трудом перевела дыхание, - потому что не
занялся со мной любовью. Он сказал мне, что ты относишься к тому типу
мужчин, у которых всегда сотни любовниц, и что даже если я отменю свадьбу,
то буду тебе нужна не дольше, чем на одну ночь.

- Вот как? - спросил Доминик тихим, бесстрастным голосом.

Она сложила вместе побелевшие в костяшках кулаки.

- Он просил и умолял меня остаться с ним и выйти за него замуж.

- И ты согласилась? - спросил он, словно не веря услышанному. - Ты
согласилась? Ее глаза были странно пусты.

- Да, я согласилась, - печально сказала она. - Но я была очень молода,
Доминик. Мне было страшно, я чувствовала себя виноватой и запутавшейся. И я
хотела вырваться из той обстановки, которая меня окружала. Марк это знал, он
играл на моих слабостях, а я, надо признаться, позволяла ему... Да и
оптимизма у меня было хоть отбавляй. Я убедила себя, что в нашу брачную ночь
моей любви и привязанности к Марку будет достаточно, чтобы стереть всякую
память о тебе.

- Но этого не произошло? Роми покачала головой.

- Нет, не произошло. Мы не занимались любовью ни в брачную, ни в
какую-либо другую ночь.

- Марк не захотел?

- Марк не мог, - сказала она бесцветным голосом. - Марк страдал
импотенцией.

Доминик шумно вздохнул. Боже правый, с горечью сказал он про себя.

- И когда ты это обнаружила, Роми? г Она сглотнула.

- Фактически в нашу брачную ночь. Он тогда мне и сказал об этом.

Глаза Доминика сузились от едва сдерживаемого гнева.

- Он заранее был готов сделать с тобой такое? Вступать в брак.., без
брачных отношений?

Роми уставилась на него округлившимися глазами. Ей раньше ничего
подобного и в голову не приходило..

- Марк сказал мне, что секс никогда не вызывал у него интереса, но он
боялся проконсультироваться по этому поводу у врача. А когда все-таки сделал
это, вскоре после нашей свадьбы, то выяснилось, что у нас осталось очень
мало времени.

- И, конечно, ты не могла в тот момент бросить его, верно? - высказал он
свою догадку.

- Разумеется, не могла, - сказала Роми. - И он этого не хотел.

- Эмоциональный шантаж, - медленно произнес Доминик.

- Ну, все было гораздо сложнее, чем ты сформулировал, Доминик. Я
некоторым образом ощущала, что это самое малое, что я могла сделать после
того, как предала его.., да еще с его лучшим другом. На мне лежала по
крайней мере часть вины за то, что вашей дружбе пришел конец. И все было не
так уж плохо, как сейчас кажется. Марк мне нравился. Всегда нравился. Нет,
жизнь с ним не была какой-то ужасной тюрьмой. Я радовалась, что могла ему
помочь. И потом, - грустно закончила она, - мне просто больше некуда было
идти.

Они долго молчали. Наконец Доминик как-то странно, тоном приговора,
сказал:

- Понятно.

И Роми решила, что уйдет, не теряя лица. Прежде чем он ее вышвырнет.

Она неловко поднялась, намереваясь скорее пойти наверх и переодеться.
Надетая на ней белая рубашка хранила его запах и вызывала у Роми невыносимо
ясные воспоминания о том, как потрясающе прекрасно он занимался с ней
любовью.

- Я, пожалуй, пойду, - сказала она. Он нахмурился, - Куда?

- Домой. Куда угодно... Во всяком случае, подальше отсюда.

Он принял настороженную позу человека, решающего, как ему лучше всего
справиться с молодой, необъезженной лошадью.

Она направилась к двери, чувствуя, что определенно выглядит смешно в
рубашке до середины бедер и туфлях на высоких каблуках.

- Если ты сейчас выйдешь отсюда, Роми Солзбери, то знай, что навсегда
выйдешь и из моей жизни, - послышалось у нее за спиной.

Роми резко обернулась, ища у него на лице какого-то знака.

- А какая у меня может быть альтернатива?

- Альтернатива состоит в том, что ты остаешься.

Но что он ей предлагает? Чудесное любовное приключение? Будет ли ей этого