на абордаж, на судно налетел сильный шторм с дождем.
где крепились почти все снасти от реев и парусов. Чтобы привести их к ветру,
моряку не нужно было влезать на мачту, достаточно по указанию капитана или
боцмана подтянуть нужный брас, правый или левый, в зависимости от галса
судна, и закрепить конец узлом-восьмеркой на палубе. Отсюда поднимались и
опускались реи, отдавались или подтягивались шкоты, здесь зарифливали
верхние паруса, когда в свежий ветер надо было уменьшить их площадь. На
мачты матросы лезли только тогда, когда требовалось отдавать (распускать),
или убирать (закатывать на реи) паруса, или что-то поправить в оснастке,
чего нельзя было сделать с палубы.
силой парусной вахты в семь-восемь человек.
Фор-бом-брамсель долой! - распоряжался капитан, поглубже нахлобучив фуражку,
чтобы ее не сдуло ветром.
свои движения с работой товарищей, находившихся рядом. Ветер трепал полы
куртки, захватывая дыхание, палуба уходила из-под ног. Крупный дождь хлестал
по спине, по рукам. В заунывный вой ветра вплелся хриплый бас боцмана:
напряженно смотрел вверх.
креном на левый борт. Предстояло по возможности выровнять крен, чтобы не
зачерпнуть бортом воды. Капитан решил "увалиться", то есть, выведя корабль
из бакштага, идти так, чтобы ветер безопасно дул прямо в корму.
снова стал попутным, и капитан опять, вызвав парусную вахту, решил поднять
верхние паруса, прибавив ходу, хотя шторм продолжался.
позади, стали едва видны, а "Меченого Мавра" уже не видели несколько дней.
Где он, что с ним - никто не знал. Он мог плестись позади вне пределов
видимости, а мог и следовать параллельным курсом и неожиданно "дать фору"
Кингу.
были расставлены миски и лежали горки сухарей. Принесли обед. Майкл, как
самый опытный в таком деле, стал разливать по мискам горячий, дымящийся суп,
жонглируя половником, как фокусник.
и вовсе удивила матросов.
Янсен, покачав удивленно головой. Его лицо до самых глаз заросло рыжеватой
бородой.
бегали по палубе и меньше спотыкались...
тощ, как кромка кливера. Загар почему-то не тронул его лица, словно и не
плавал этот моряк в тропиках.
Майкл, разгладив отросшие за время рейса усы с редкой сединкой. - Сейчас
чарка тебя свалит с ног, не сможешь работать.
износилась, кое-где виднелись заплаты, положенные наспех толстыми неровными
швами.
команда заставила всех подняться: - К парусам!
горизонта, показался клочок чистого золотистого неба. Попутный
северо-западный ветер подгонял клипер все ближе к берегам Англии. За кормой
оставались тысячи пройденных миль и почти семь месяцев плавания.
встревожился и, призвав на помощь все умение и знания, прибавил ходу судну
умелой лавировкой в крутой бакштаг. Моряки, занятые работой, даже не
заметили, как стало темнеть.
приберегал к последнему рывку...
Английским каналом. Уж, кажется, желанный причал был совсем рядом, при
хорошем ходе "Поймай ветер" мог бы достигнуть устья Темзы часов за
восемнадцать - двадцать. Но у мыса Лизард, куда подошли пасмурным апрельским
утром, стоял сплошной туман. Ветер был настолько слаб, что корабль чуть
заметно передвигался переменными галсами. "Капитан Кук", шедший в двух милях
позади, почти в точности повторял маневры клипера капитана Кинга.
пришлось идти бейдевинд.
смотрели по сторонам, желая поскорее увидеть берег.
десяти милях от входа в Плимутскую бухту. Матросы закричали: "Маяк! Маяк!
Теперь уж близко!" - и стали шумно выражать свой восторг, с радостными
восклицаниями обнимая друг друга. Этот взрыв восторга прервала команда
капитана:
же растаяла...
конец пути, тем больше росло внутреннее напряжение всего экипажа. Каждый
старался сдерживать себя, но это удавалось не всегда. Какая-то нервозность
слышалась в командах капитана, в перебранках матросов, вспыхивавших чаще
обычно по совершенно пустяковым причинам. Теперь, когда весь путь был почти
пройден, когда уже в воздухе веяло близостью лондонских фабрик и доков,
нельзя было сплоховать и допустить, чтобы "Капитан Кук", шедший по пятам,
вырвался вперед.
слаженно, как никогда раньше, на лету схватывая распоряжения и мгновенно их
исполняя.
чтобы ни один из них не ослаб, а работал с наибольшей нагрузкой. Тот самый
угол атаки ветра, который капитан когда-то изучал в штурманской школе, в эти
часы имел особенно важное значение. Кажется, ему удавалось выжать из каждого
прямого паруса, из каждого кливера все, что только было возможно при этом
ветре.
оседала на резной фигуре Аполлона, венчавшей форштевень. Навстречу своей
славе или поражению шел корабль, пока еще было сказать трудно. Ближайший
видимый противник - капитан Джеймс был не менее опытен в мореходном
искусстве, чем Дэниэл Кинг, и дерзости у него теперь, кажется, прибавилось,
ибо и он осмелился увенчать свои фок и грот-мачты трюмселями. "Капитан Кук"
все больше наседал на соперника, стараясь вырвать у него лавры победителя.
у того опять непредвиденная задержка в пути, и он, пожалуй, больше не
соперник.
Стоуна всего можно ожидать. Это невероятный сумасброд и азартный игрок...
Может быть, и он делает сейчас свою последнюю ставку? А вдруг он прошел
параллельным курсом возле берегов Франции? Но нет... вряд ли. Там, особенно
у Нормандских островов, да и у Шербура постоянный прибой, ветры капризны и
переменчивы, словно избалованные женщины... Ближе к английскому побережью
спокойнее. А тут "Меченым Мавром" пока не пахнет".
Кинг получит приз и станет, по крайней мере, на некоторое время национальным
героем Великобритании...
горло в кабачке. Те из моряков, кто имел в Англии родных и близких, жаждали
долгожданных встреч. Ну а те, у кого не было ни жен, ни любимых, ни
родственников, ни близких друзей? Все равно и те совершенно одинокие люди
тоже хотели поскорее ступить на берег, хотя он их особенно и не ждал...
своего угла.
отец Майкла имел небольшой клочок земли и держал овец. Мать умерла, когда
Майкл был еще маленьким. Когда умер и отец, хозяином фермы стал единственный
семнадцатилетний наследник. Однако вести хозяйство ему оказалось не под
силу, и он по совету опытных людей сдал землю в аренду.