количества выделанных мехов, комес засел у Айше. Поликарпос ревновал,
ревновал по-настоящему, сам дивясь на себя. Он же, казалось, давно
примирился с изменой сириянки. Почему же теперь?
посеянные комесом Склиром в минуты возвращенья. И вероятно, не им одним.
Ведь даже гребцы были свидетелями расправы с подарками на тмутороканской
пристани.
приучать их не добавлять собственных домыслов к чужим словам, Поликарпос
давно не удивлялся меткости народной молвы. Есть много безымянных
талантов, способных разгадывать намеки. Комес Склир не поминал о яде.
Соглядатаи передавали: слухи утверждают, что сам комес хвалился отравой.
другие хотят переделать; такую, как есть, не приемлет никто. Однако ж
слова, брошенные на поживу толпе, подобны незаконченной статуэтке, которая
попала к скульптору. Доделает и найдет покупателя. Поликарпос не гнушался
толпы.
их славолюбстве, в чем повинны и сами они, первыми огорчаются исполненьем
предсказаний - грозных предсказаний, хорошие редки.
Тмуторокани, рассказывали о тяжелой болезни, внезапно постигшей князя
Ростислава.
херсонесском соборном храме молебен о здравии князя Ростислава. Имперское
духовенство давно отучилось препираться со светской властью. Епископ не
просил разрешенья Правителя, за что тот был благодарен. Святитель знал не
меньше Наместника, если не больше. Не нарушая тайны исповеди, духовники
извещали владыку о страхах верующих. Умный человек, молебствуя о
Ростиславе, пытался помазать елеем рану. Но и осуждал, ибо в нашем
двойственном мире нельзя совершить что-то цельное, единое.
отправились домой. Они спешили в Тмуторокань с грузом слухов, такого не
понять разве младенцу.
Почерк его узнают по явным бессмыслицам.
от управляемых любви, преклоненья перед своим гением. Ему ив голову не
приходило задержать тмутороканцев. Безумно дергать за перетертый канат,
пусть, коль придется, последние нити рвутся без твоей помощи. Херсонес же
говорил о его приказе задержать русские корабли, но приказ-де опоздал.
Из-за молебна за здравие Ростислава Правитель и епископ будто бы
обменялись резкостями. Передавалось и что-то еще, подобное по нелепости.
Поликарпос не обижался.
- разобщить подданных так, чтобы они, научившись молчать, разучились и
думать. Поликарпос обладал первым. Не имел средств для второго. Был
слишком трезв и умен, чтобы даже мечтать о третьем.
м о ж е т быть лишним.
верхового: князь Ростислав скончался.
- пресным? Умер сосед, русский князь, которому некоторые люди без внешних
поводов навязывали враждебные Таврии замыслы.
пятидесятилетних, посещало ощущенье прозрения сути вещей. Его топили в
слухах о страхе, обуявшем подданных. Он отбивался. Толчок дал кентарх из
Бухты Символов. Уж коль этот старый и - Поликарпос знал его много лет -
глупый человек счел смерть Ростислава чрезвычайнейшим событием, - значит,
так оно и есть.
сети, пашни, корабли, создаются волей людей, следовательно, нужны им.
Власть обязана проявлять себя, и Поликарпос собрал таврийский синклит -
провинциальных сановников.
управляющий пошлинами и налогами, начальник флота, главный нотарий,
главный секретарий, начальник почт и дорог. Епарх Бухты Символов опередил
вызов. Он рассказал: женщина, которую в Тмуторокани звали Жар-Птицей,
закололась на теле Ростислава.
своего спутника в тмутороканской поездке. Комес казался утомленным. Он
рассеянно сослался на болезнь, из-за которой не показывался несколько
дней.
умеренность: в Тмуторокани междувластье, русские беспокойны. Меры
предосторожности нужны, но втайне, дабы русские не сочли такое за вызов.
управленьем собственных старейшин. Епархи посетят русских, выразив
соболезнованья.
поминание души князя Ростислава. Он предложил послать такой же вклад в
тмутороканский храм, а также поднести этому храму четыре иконы,
дарохранительницу, чаши, ризы из кладовой херсонесского собора. Отец
викарий с клириками может немедля отбыть в Тмуторокань. Синклит дружно
благодарил преосвященного, решили к вечеру снарядить лучшую галеру с
отменными гребцами.
будет исправно нести службу. Его ни о чем не спрашивали, от него
сторонились с подчеркнутым отчужденьем.
установленной формой. Как многие, эта запись не давала посторонним даже
подобия ключа к событиям. Свидетельствовалось, что должностные лица
исправно служили империи, блюдя законы.
Херсонеса служили панихиды по благоверном князе, который отошел в мир, где
нет ни печали, ни воздыханий, но жизнь вечная.
него получилось, не так. Он не раскаивался, он был опустошен. Закрывшись у
Айше, он превратил первые дни возвращенья в пьяную оргию. Не стало сил, и
уже трое суток Склир был трезв. Не следовало браться не за свое дело.
завистливая ревность к Ростиславу. Констант Склир был еще далек от
конечного вывода. Он еще брел по лабиринту, из которого не было иного
выхода. Пока завиток, из которого он выбирался к дальнейшему, мог
назваться так: не следовало ли, бросив империю, пристать к Ростиславу?
Бессмыслица. Он возился с ней.
теми, кто, не протиснувшись в храм, теснился на паперти: небывалое дело!
Склир, занятый своим, взял правее.
него указывали. Толпа надвинулась. Буйный люд портового города,
решительный, скорый на руку.
кентарх, товарищ, которому Айше нашла подружку, оказался рядом. Толпа
отхлынула перед обнаженными клинками.
реве. "А! Два меча справятся с чернью!" Склир шагнул вперед. Первый камень
ударил в рот.
что духовные поспешили из собора, но все было кончено вмиг...
херсонесскому Правителю. Как не поставили в вину епископу отказ предать
тело Склира освященной земле. Ибо этот человек умер без исповеди, без
причастия, под тяготевшим над ним обвиненьем в отравлении.
человека? Почему боги позволяют?
судьбу империи. Это очень старая поговорка. Ты понимаешь ее?
уже стар.
глупыми.