Чтение 28–й страницы книги ~Токеа и белая роза~

Его слушали молча, робко и настороженно. Молодой вождь повернулся к
раненому воину, из горла которого уже вырывался предсмертный хрип. Но по
обычаям племени умирающий должен был всячески скрывать угасание сил.

- Не скажет ли мой брат своим новым братьям, как бы поступили каманчи
со своими пленниками?

- Они бы их привязали к столбу, - тяжело дыша проговорил раненый, -
левую ногу и левую руку, а правые оставили бы свободными. Вернули бы
пленным оружие. И шестеро юных воинов поодиночке вступали бы с ними в бой.
Если пленный упадет, победитель может лишить его жизни и сжечь его тело.
Если же будут повергнуты шестеро краснокожих юношей, пленник становится
каманчи.

Эль Золь дал передохнуть говорящему и задал новый вопрос:

- А что делают каманчи с ворами, которые крадут их коней и скот?

- Они зовут худшего из апачей, чтобы он вздернул воров на дереве и
отдал на съедение стервятникам, - из последних сил вымолвил воин. Вопросы
вождя заставили его продлить мгновения жизни, а ответив на них, он
распластал на земле свое уже мертвое тело. Каманчи подняли его и усадили
впереди всех убитых.

Хотя до окони дошел далеко не весь смысл слов, сказанных на языке
пауни, они все же могли уловить, что их погибшим друзьям и братьям не дают
взять в далекий путь скальпы пиратов. Среди старых скво поднялся рокот
недовольства. Старухи поднялись со своих мест и начали какой-то странный
танец.

- Кровь наших мужей и детей зовет к мести. Воры подняли топор. Пора
нам окунуть в крови наши ножи! - возвысился чей-то голос.

Мужчины одобрительно загудели. Старухи вдруг ринулись к обреченному
на казнь пирату, вслед за ними побежали девушки, они в свою очередь
увлекли за собой юных воинов, и вот уже все скопом в ярости бросились на
Лафита.

Лишь пауни и каманчи не поддались дикому порыву, они стояли за спиной
своего вождя, сидевшего рядом с Токеа.

- Желают ли мои братья смотреть на кровь врагов? - спросил Эль Золь у
своих воинов.

- Эль Золь - вождь пауни и каманчей, его слово не минует их ушей, -
сказал один из них.

Молодой вождь встал и, словно предвидя то, что может произойти
дальше, подхватил на руки Белую Розу и понес ее в сторону вигвама.

Токеа ринулся к беснующейся толпе. Толпа расступилась и открыла его
взору страшное зрелище. Один из пиратов с раскроенным черепом лежал на
земле. Над ним, размахивая скальпом, стоял его торжествующий палач. Еще
один сдирал ножом кожу с черепа своей жертвы, ухватившись за ее голову
окровавленной рукой. Он уперся коленом в спину пирата, дугой прогнув ему
позвоночник, и резким движением содрал скальп. Несчастный повалился в лужу
собственной крови. Удар томагавком положил конец его мучениям.

Лишь величавый вид и непререкаемый авторитет старого мико сдержали
безумную ярость толпы. Ему все-таки удалось приостановить буйство
соплеменников. Затем он круто повернулся и поспешил к молодому вождю.

- Эль Золь, - дрогнувшим голосом сказал Токеа, - мужчины племени
окони хотят услышать, что скажет им вождь.

- Эль Золь, - мягким, но решительным тоном возразил мексиканец, давно
протянул свою руку окони для братского рукопожатия, но они показали ему
лишь зубы.

Старик ничего не ответил.

Эль Золь возвысил голос и, окинув гордым взглядом своих воинов,
сказал:

- Может быть, каманчи и пауни спали, когда Токеа похитили пираты?
Разве окони пленили разбойников? Разве им принадлежат скальпы побежденных
врагов?

Слова вождя привели в движение всех каманчи и пауни. Кто взялся за
копье, кто выхватил томагавк. Их угрюмые лица выражали грозную решимость.
Стоило Эль Золю лишь повести бровью, и они бы стерли окони с лица земли.
Впервые в жизни Токеа заколотила дрожь.

- Всегда ли, - начал он сдавленным голосом, каманчи и пауни были
послушны своим мудрым вождям? Разве не случалось им сбиваться с тропы,
указанной мудрыми? Разумно ли рвать узы братства из-за того, что окони
поступили так, как поступали их предки? Мои дети еще не каманчи. Когда они
будут жить в прериях великого народа, тогда слово вождя станет для них
законом. Токеа никогда не говорил впустую. Пожмет ли мой сын протянутую
руку?

Более смиренной просьбы нельзя было ожидать от мико окони.

Эль Золь порывисто пожал руку старого вождя.

- Скажи моим людям слово будущего, - умоляюще произнес Токеа.

- Пусть руки и ноги пиратов будут привязаны, пусть казнят их худшие
из бледнолицых, пусть пираты висят на деревьях, терзаемые хищными птицами.
Кости врагов и останки бледнолицых не должны лежать вместе. Иначе Великий
Дух смешает их и в его вечных лугах появятся полубелые, полукрасные люди.

Мико погрузился в раздумье, а толпа окони угрюмо молчала.

- Мой сын мудр, - сказал Токеа, - у него душа великого вождя, но не
захочет ли он заработать кучу долларов, обещанных за голову разбойника?

- О чем говорит мой отец?

- Бледнолицые станут думать, что Токеа и Эль Золь ловят пиратов ради
долларов, а не ради скальпов. Краснокожим этого не перенести. Их честь
будет растоптана. Они станут позором для всех племен.

Эль Золь задумался. Он начал что-то горячо обсуждать с каманчами.

- А что думает мой отец?

Токеа глубоко вздохнул и, глядя на мертвое тело дочери, признал
правоту Эль Золя:

- Устами моего сына говорит Великий Дух. Бледнолицый вор должен быть
вздернут худшими из бледнолицых. Он недостоин служить расплатой за смерть
дочери мико и других окони. Токеа и Эль Золю незачем марать об него руки и
выдавать его бледнолицым. Пират - враг бледнолицых. Он причинил им немало
зла. Большой Отец обещал за его головы много золота. Почему же гонимые
должны помогать своим притеснителям?

Мексиканец начал улавливать замысел мико.

- Ягуар, - продолжал старик, - сам попадает в капкан, бизон сам
мчится навстречу своей пуле и своей стреле. И бледнолицый вор сам найдет
дорогу к своему дереву. Пусть бледнолицые ловят пирата, пусть прольется и
их кровь, как пролилась кровь окони.

Призыв к беспощадной мести, затаенная ненависть к смертельным врагам
и нескрываемое великодушие по отношению к поенному пирату - все это
неожиданно соединилось в речи мико. Поначалу сбитый с толку, Эль Золь
растерянно смотрел на Токеа. Мексиканец тоже был врагом этих бледнолицых,
подло убивших его родного отца, но он даже не мог вообразить такой лютой
ненависти, которая оказалась сильнее жгучей жажды мести и обернулась
мыслью отпустить убийцу, чтобы приумножить страдания бледнолицых.

- Стало быть, мой отец желает разрубить путы, которыми связаны
пираты?

- Они отомстят за кровь Черного Орла и Канонды.

Мико понадобилось время, чтобы убедить ослепленных ненавистью окони в
верности такого решения. В конце концов это удалось. Раздался
одобрительный крик:

- Голос мико - голос ясновидца!

Мико снова молча сидел на прежнем месте, и голова его была опущена.

- Эль Золь, - сказал молодой вождь, - услышал слова своего отца.
Каманчи признали его правоту. Мой отец знает, как быть.

Старик сделал знак одному из молодых воинов, тот подбежал к пленным и
быстро перерезал ремни.

Полумертвые пираты пытались подняться на ноги, но долго не могли
собраться с силами. Их пустые бессмысленные глаза не выражали ничего,
кроме неспособности понять, что именно с ними собираются сделать. Но
молодой воин махнул рукой в сторону берега и сказал: "Воры могут уйти".
Тогда они встали на ноги и, все еще не веря своим ушам, из последних сил
потрусили к берегу.

Не спешил только Лафит. Иногда он даже оглядывался на индейцев.
Призывные крики товарищей, предупреждавших его, что он рискует остаться
здесь навсегда, казалось, не производили на него никакого впечатления.
Дойдя до залива, он сплел на груди руки, еще раз взглянул на поляну, где
пережил самый страшный из своих кошмаров, и быстро шагнул в лодку.

Погребение завершилось. Костер, на котором штабелями высились тела
убитых пиратов, ярко пылал, были принесены в жертву и их кони. Индейцы
готовились навсегда покинуть берега Натчеза.

Эль Золь подошел к женщинам, выплакавшим все слезы, из рук двух
индианок принял изнуренную горем Розу, чтобы подвести ее к мико.

- Не желает ли Белая роза проститься с великим воином, чья дочь
заменила ей мать? Отец собирается в далекий путь.

Ответом ему был взгляд помертвевших глаз.

- Токеа, - срывающимся голосом продолжал мексиканец, - держит путь в
вигвамы бледнолицых. Он видел сон, повелевший ему так поступить.

Роза казалась совершенно безжизненной в своем ужасном оцепенении.

- Тропа мико окони идет в дальний край, для Белой Розы она трудна и
терниста. Мико просил Эль Золя взять его дочь в вигвам каманчей. Сестра
Канонды станет повелительницей в их вигвамах.

Тут Роза как будто пришла в себя.

- Канонда! - выкрикнула она, заливаясь слезами.

Это было первое слово, слетевшее с ее губ после того, как случилась
беда. Это был первый признак жизни, который подала она после гибели
подруги.

Все были потрясены.