это Советская Россия. Он это понимает, и вся его ярость направлена на
ваше дорогое отечество... Русским я себя не считаю (добавил он торопли-
во), я интернационалист...
вместе...
вгрызться друг другу в печенку... Если одолеет Роллинг - Советской Рос-
сии это будет вдвойне ужасно: мой аппарат окажется у него в руках и тог-
да с ним бороться будет вам чрезвычайно трудно... Так вот, тем самым,
товарищ Шельга, что вы пробудете здесь с недельку в соседстве с пауками,
вы страшно, неизмеримо увеличиваете возможность моей победы.
тяжками. Шельга проговорил:
здесь, сколько влезет. Говорите уж прямо, что вам нужно...
больно сделали, так досадно... Сейчас, кажется, вы уже начинаете разби-
раться. Мы с вами враги, правда... Но мы должны работать вместе... С ва-
шей точки зрения я - выродок, величайший индивидуалист... Я, Петр Петро-
вич Гарин, милостью сил, меня создавших, с моим мозгом, - не улыбайтесь,
Шельга, - гениальным, да, да, с неизжитыми страстями, от которых мне и
самому тяжело и страшно, с моей жадностью и беспринципностью, противо-
поставляю себя, буквально - противопоставляю себя человечеству.
кунды моей жизни я стремлюсь отдать наслаждению. Я бешено тороплюсь по-
кончить с Роллингом, потому что теряю эти драгоценные секунды. Вы - там,
в России, - воинствующая, материализированная идея. У меня нет никакой
идеи, - сознательно, религиозно ненавижу всякую идею. Я поставил себе
цель: создать такую обстановку (подробно рассказывать не буду, вы утоми-
тесь), окружить себя таким излишеством, - сады Семирамиды и прочий вос-
точный вздор - чахлая фантазишка перед моим раем. Я призову всю науку,
всю индустрию, все искусство служить мне. Шельга, вы понимаете, что я
для вас - опасность отдаленная и весьма фантастичная. Роллинг - опас-
ность конкретная, близкая, страшная. Поэтому до известной точки мы с ва-
ми должны идти вместе, до тех пор, покуда Роллинг не будет растоптан.
Большего я не прошу.
ворил Шельга.
полицейского, когда вы повезете меня к морю?
аппарата согласитесь? (Шельга засопел.) Не верите? Обману, не отдам?
Ну-ка, подумайте, - обману или нет? (Шельга дернул плечом.) То-то Идея
аппарата проста до глупости... Никакими силами я не смогу долго держать
ее в секрете. Такова судьба гениальных изобретений. После двадцать
восьмого во всех газетах будет описано действие инфракрасных лучей, и
немцы, именно немцы, ровно через полгода построят точно такой же аппа-
рат. Я ничем не рискую. Берите модель, везите ее в Россию. Да, кстати, у
меня ваши паспорта и бумаги... Пожалуйста, они не нужны больше... Прос-
тите, что я в них порылся. Я страшно любопытен... Что это у вас за сни-
мок татуированного мальчишки?
головную боль, что Гарин подбирается к самому главному, для чего и при-
шел в подвал.
значит, вы снимали мальчишку накануне отъезда?.. И фотографию взяли с
собой, чтобы показать мне? В Ленинграде вы ее никому не показывали?
поставлено: Иван Гусев. В гребном клубе, что ли, снимали, на террасе?
Узнаю, места знакомые... Что же вам мальчишка рассказывал? Манцев жив?
он никак не мог - и по брезгливости и потому еще, что лганье считал де-
шевкой в игре и в борьбе. Через минуту Гарин узнал всю историю появления
Ивана в гребном клубе и все, что он рассказал о работах Манцева.
ночью мы поедем на автомобиле, модель аппарата будет с нами, - вы укаже-
те любое место, где мы аппаратик припрячем до времени... Так вот: доста-
точной будет для вас такая гарантия? Согласны?
тесь, пейте, кушайте всласть.
широкоскулый офицер, вытягиваясь перед Гариным.
цать су в день, харчи его. Был шофером, неплохо зарабатывал, однополчане
уговорили пойти делегатом на монархический съезд. На первом же заседании
сгоряча въехал в морду полковнику Шерстобитову, кирилловцу. Лишен полно-
мочий и потерял службу.
службу. С бумагами и мандатом выедете в Ленинград... Там вот по этой фо-
тографии отыщете одного мальчишку...
родка К., лежащего в зеленой и влажной долине вблизи знаменитых заводов
Анилиновой компании.
деревянные подошвы школьников, раздавались тяжелые шаги рабочих, женщины
катили детские колясочки в тень лип к речке... Из парикмахерской выходил
парикмахер в парусиновом жилете и ставил на тротуар стремянку. Подмас-
терье лез на нее чистить и без того сверкающую вывеску на штанге - мед-
ный тазик и белый конский хвост. В кофейне вытирали зеркальные стекла.
Громыхала на огромных колесах телега с пустыми пивными бочками.
часы, когда солнце греет горбатую плиточную мостовую, оживающий нетороп-
ливыми голосами на закате, когда возвращаются с заводов рабочие и работ-
ницы, загораются огни в кофейнях и старичок фонарщик в коротком плаще,
бог знает какой древности, идет, шаркая деревянными подошвами, зажигать
фонари.
корзиночках лежали живность, овощи и фрукты, достойные натюрмортов Снай-
дерса. Теперь - несколько картофелин, пучочек луку, брюква и немного се-
рого хлеба.
кую славу знали ее сыны. Какими надеждами светились голубые германские
глаза. Сколько пива протекло по запрокинутым русым бородам. Сколько бил-
лионов киловатт освободилось человеческой энергии...
доске, и у женщин давнишняя тоска в голодных глазах.
ку, с мокрыми лбами, - перешли горбатый мостик и стали подниматься по
шоссе под липами в К.
мились трубы Анилиновой компании. Корпуса, трубы, железнодорожные пути,
черепицы амбаров подходили по склонам холмов к самому городу.
закате, - если выбирать лучший пункт для обстрела заводов, я бы выбрал
только там.
ком отдаленно. Северный и восточный секторы обшарены до последнего кам-
ня. Три дня нам хватит.
ни лежали между ними. В той стороне Вольф и Хлынов облазили за эти пять
дней и ночей каждую впадину, где могла бы притаиться постройка, - дача
или барак, - с окнами на заводы.
где попало. Ноги перестали даже болеть. По каменистым дорогам, тропин-
кам, прямиком через овраги и заборы они исколесили кругом города по го-
Панов Вадим
Шилова Юлия
Афанасьев Роман
Соломатина Татьяна
Орлов Алекс
Майер Стефани