слушала Тави, как часть солдат, покинув ее, загремела по ступеням вниз -
что-то улаживать и выяснять.
двор, где, повскакав в седла, с трудом удерживали чем-то напуганных лошадей;
они ржали и били копытами, пятясь или шарахаясь с фырканьем, полным ужаса. -
Ну, что же делать? - сказал кто-то с досадой.
что случай опасный!
солдата; другой, сзади девушки, неожиданно и сильно приподнял ее. Она
рванулась, ударив с отчаянием ногой в бок коня, отчего тот внезапно
проскакал в ворота на улицу, откуда гулкий, раскалывающий треск подков по
булыжнику дал понять всем, что всадник едва сдерживает готовое закусить
удила животное; оно храпело и ржало. Тогда раздались крики бешенства
кинувшихся кончать дело людей.
возни жестких рук, сопротивляться которым более почти не могла.
ехать Тави. - Станьте по сторонам и придержите за узду этого дьявола.
фонари окраины мерцали издалека. Порывами налетал ветер. Казалось, в таком
мраке навсегда забыт день и что пропало все, кроме стука и голосов. Фонарь,
поданный торопливой рукой, озарил Тави каски державших ее солдат и задранную
уздой вверх лошадиную голову, с безумием в огромных глазах; из ее рта текла
пена. Теперь все крики и голоса были в затылок девушке; наконец ее почти
бросили на седло, где, схваченная за талию неподатливой как обруч рукой,
очутилась она сидящей с пылающим лицом, сожженным высохшими слезами.
по седлам и догоняйте его; смотри в оба!
оцепеневшем слухе гром хлопнувшего как бы по лицу выстрела, разжал руки,
валясь головой вниз, а Тави, потеряв равновесие, скользнула с седла; нога ее
подвернулась, и, упав, она подумала, что убита. Лошадь, заржав, исчезла
прислонилась к стене, где тотчас ее схватили, тряся с исступлением и злобой,
так как подумали, что выстрелила она.
Свяжите ее!
лицу ближайшего; в то же время три выстрела, гулко толкнув тьму, с блеском,
секнувшим глаза как бы посреди самой свалки, перевернули все; качаясь, двое
солдат отошли и повалились со стоном; остальные, вне себя, ринулись куда
попало, хватая и отталкивая впопыхах друг друга.
Где арестованная?!
страха, стала она кричать, в то время как паника и грохот лошадиных копыт
вместе с меловым мельканием сабель кружились кругом нее, подкашивая колени.
Вдруг в самое ее ухо прозвучал быстрый шепот: - Сдержитесь; в полном
молчании повинуйтесь мне
усилием твердо отрывающая от земли рука; в то же время шум свалки отдалился,
как если бы на нее бросили большое сукно.
будто ничто не угрожало ему, и неторопливо поправился, когда заметил, что ее
плечо стиснуто его левой рукой. Но были уже притуплены ее чувства, и только
глубокий вздох, вбирающий с болью новую силу изнемогшему сердцу, показал
Друду, как было тяжело и как стало теперь легко ей. Она была потрясенно-тиха
и бесконечно блаженно-слаба. Но чувство совершенной безопасности охватило
уже ее ровным теплом; она как бы скрылась в сомкнувшейся за ней толще стены.
Это впечатление поддерживалось решительной тишиной, в далях которой мелькали
лишь подобные шуму платья или плеску глухой струи неровные и ничтожные
звуки, отчего подумала она, что скрыта где-то поблизости дома, в месте
случайном, но недоступном. По ее лицу скользил, холодя висок, ветер, что
могло быть только на открытом пространстве.
можно скорее, мне плохо; рассудок покидает меня. Вы ли это? Где я теперь?
молчи. Я без угрозы говорю это. Тебе очень неловко?
прижавшейся к спасению и защите душе; он говорил "ты" с простотой владеющего
положением человека, не придавая форме значения. Она умолкла, но нестихающий
ветер загадкой лился в лицо, и девушка не могла ничего понять.
вас об одном только, в два слова?
склада разрушено; он ниже земли; вода и ветер гуляют в нем.
ногу, сказав: - Чем меньше ты будешь шевелиться, тем лучше. Жди и молчи.
опрокинуло все ее внимание на круг световой пыли, неподвижно стоящей прямо
под ней фосфорическим туманным узором; по нему с медленностью мух бродили
желтая и красная точки.
объясните же мне наконец, Крукс, дорогой мой, - вы спасли и добры, но зачем
не сказать сразу?
руку.
микроскопических насекомых; под ними вода и поблескивающая светом в ней
отражена гниль. Вот все, - сказал он, - скоро конец.
мрак, скованный тишиной, меж тем отражения в воде, о которых говорил Друд,
меняясь и переходя из узора в узор, вычертились рассеянным полукругом. Ее
томление, наконец, достигло предела; жажда уразуметь происходящее стала
болью острого исступления, - еще немного, и она разразилась бы рыданиями и
воплем безумным. Ее дрожь усилилась, дыхание было полно стона и тоски. Поняв
это, Друд стиснул зубы, каменея от напряжения, увеличившего быстроту вдвое;
наконец мог он сказать: - Смотри. Видишь это окно?
без перспективы, что придавало указанному Друдом явлению мнимо-доступную
руке близость, сиял во тьме узкий вертикальный четырехугольник, внутренность
которого дымилась смутными очертаниями; всмотревшись, можно было признать
четырехугольник окном; оно увеличивалось с той незаметной ощутительностью,
какую дает пример часовой стрелки, если не отрывать от нее глаз. Момент
этот, прильнув к магниту опрокинутого сознания, расположился, как железные
опилки, неподвижным узором; страх исчез; веселое, бессмысленное "ура!",
хватив через край, грянуло в уши Друда ликованием все озарившей догадки, и
Тави заскакала в его руках подобно схваченному во время игры козленку.
посмеиваясь; - ну-с, теперь мы с вами поговорим. Во сне не стыдно; никто не
узнает, что делаешь и говоришь. Что хочу, то и выпалю; жаль, что я вижу вас
только во сне. А не проснуться ли мне? Но сон не страшен уже ... Нам кое-что
надо бы выяснить, уважаемый Монте-Кристо. Не смейте, не смейте прижимать
крепко! Но держать можете. Во сне я не постесняюсь, велика важность. Знайте,
что вы приятны моему сердцу. А я вам приятна? Где ваша машина с
колокольчиками? Почему знали вы, что умер старик? Кто вы, скажите мне,
таинственный человек? И как вы живете? Не скучно ли, не тяжело ли вам среди
бездарных глупцов?
груди, где чувствовала себя уютно, размышляя в то же время о правах
сновидения не без упрека себе, но в лени и усталости чрезвычайной.
сне.
налетающее окно, - сон, - повторила она, подняв голову, чтобы рассмотреть
кирпичную кладку. Окно охватило их и перебросилось взад.
Конюшевский Владислав
Шилова Юлия
Перумов Ник
Андреев Николай
Орлов Алекс
Прозоров Александр