счастливое государство, - сказал аббат.
рассматривать с вами курс итальянской политики, а для того, чтобы спро-
сить у вас, что я и сделал, довольны ли вы помещением и пищей.
отвечал аббат, - а помещение, как видите, сырое и нездоровое, но в общем
довольно приличное для подземной тюрьмы. Дело не в этом, а в чрезвычайно
важной тайне, которую я имею сообщить правительству.
помешали мне в очень важном вычислении, которое, если окажется успешным,
быть может, изменит всю систему Ньютона. Могу я попросить у вас разреше-
ния поговорить с вами наедине?
затем обратился к аббату: Я не могу исполнить вашу просьбу.
можность получить огромную сумму, пять миллионов, например?
предсказали даже сумму.
жем говорить и не наедине, господин комендант может присутствовать при
нашей беседе.
ред и наизусть все, что вы нам скажете. Речь идет о ваших сокровищах,
да?
людатель несомненно увидел бы трезвый ум и чистосердечие.
эту историю не хуже аббата; вот уже пять лет, как я беспрестанно ее слы-
шу.
принадлежите к тем людям, о которых в Писании сказано, что они имеют
глаза и не видят, имеют уши и не слышат.
слава богу, не нуждается в ваших деньгах; приберете их до того времени,
когда вас выпустят из тюрьмы.
справедливости, оставят в этом подземелье, если я здесь умру, не завещав
никому моей тайны, - значит, эти сокровища пропадут даром? Не лучше ли,
чтобы ими воспользовалось правительство и я вместе с ним? Я согласен на
шесть миллионов; да, я уступлю шесть миллионов и удовольствуюсь ос-
тальным, если меня выпустят на свободу.
это сумасшедший, можно подумать, что все это правда: с таким убеждением
он говорит.
по тонкости слуха, свойственной узникам, слышал все, что сказал инспек-
тор. - Клад, о котором я говорю, действительно существует, и я предлагаю
вам заключить со мной договор, в силу которого вы поведете меня на мес-
то, назначенное мною, при нас произведут раскопки, и если я солгал, если
ничего не найдут, если я сумасшедший, как вы говорите, тогда отведите
меня опять сюда, в это подземелье, и я останусь здесь навсегда и здесь
умру, не утруждая ни вас, ни кого бы то ни было моими просьбами.
вздумали занимать тюремщиков прогулкою за сто миль и если бы тюремщики
на это согласились, то для заключенных не было бы ничего легче, как бе-
жать при первом удобном случае. А во время такой долгой прогулки случай
наверное представился бы.
жет даже похвалиться, что он его изобрел.
том, что вы меня освободите, если я сказал вам правду, и я укажу вам
место, где зарыт клад.
случая бежать; я останусь в тюрьме, пока будут отыскивать клад.
и все те безумцы, которые не хотели мне верить! Вы не хотите моего золо-
та, - оно останется при мне; не хотите дать свободу, - господь пошлет
мне ее. Идите, мне больше нечего вам сказать.
круг и принялся за свои чертежи и вычисления.
ния.
зал инспектор, поднимаясь по лестнице.
сумасшедшим.
действительно был богат, то не попал бы в тюрьму.
этого посещения слава об его забавном сумасшествии еще более упрочилась.
прислушались бы к словам этого несчастного человека и даровали бы ему
воздух, о котором он просил, простор, которым он так дорожил, и свободу,
за которую он предлагал столь высокую плату. Но владыки наших дней, ог-
раниченные пределами вероятного, утратили волю к дерзаниям, они боятся
уха, которое выслушивает их приказания, глаза, который следит за их
действиями; они уже не чувствуют превосходства своей божественной приро-
ды, они - коронованные люди, и только. Некогда они считали или по край-
ней мере называли себя сынами Юпитера и кое в чем походили на своего
бессмертного отца; не так легко проверить, что творится за облаками; ны-
не земные владыки досягаемы. Но так как деспотическое правительство
всегда остерегается показывать при свете дня последствия тюрьмы и пыток,
так как редки примеры, чтобы жертва любой инквизиции могла явить миру
свои переломанные кости и кровоточащие раны, то и безумие, эта язва, по-
рожденная в тюремной клоаке душевными муками, всегда заботливо прячется
там, где оно возникло, а если оно и выходит оттуда, то его хоронят в ка-
кой-нибудь мрачной больнице, где врачи тщетно ищут человеческий облик и
человеческую мысль в тех изуродованных останках, которые передают им тю-
ремщики.
говорен к пожизненному заключению.
ратясь в кабинет коменданта, он потребовал арестантские списки. Заметка
о Дантесе была следующего содержания:
узурпатора с острова Эльба.
тальной список; это доказывало, что ее прибавили после заключения Данте-
са в тюрьму.
поэтому инспектор приписал:
забыл счет дням, но инспектор сказал ему число и месяц, и Дантес не за-
был его. Куском известки, упавшим с потолка, он написал на стене: 30 ию-
ля 1816, и с тех пор каждый день делал отметку, чтобы не потерять счет
времени.
себе двухнедельный срок. Если бы даже инспектор проявил к его делу лишь
половину того участия, которое он, по-видимому, выказал, то и в таком
случае двух недель было достаточно. Когда эти две недели прошли, Дантес
сказал себе, что нелепо было думать, будто инспектор займется его
судьбой раньше, чем возвратится в Париж; а возвратится он в Париж только
по окончании порученной ему ревизии, а ревизия эта может продлиться ме-
сяц или два. Поэтому он назначил новый срок - три месяца вместо двух не-
дель. Когда эти три месяца истекли, ему пришли на помощь новые соображе-
ния, и он дал себе полгода сроку; а по прошествии этого полугода оказа-
лось, если подсчитать дни, что он ждал уже девять с половиной месяцев.
получил ни одной утешительной вести; тюремщик по-прежнему был нем. Дан-
тес перестал доверять своим чувствам, начал думать, что принял игру во-
ображения за свидетельство памяти и что ангел-утешитель, явившийся в его
тюрьму, слетел к нему на крыльях сновидения.
Маркелов Олег
Гуревич Георгий
Шилова Юлия
Свержин Владимир
Сертаков Виталий
Шилова Юлия