опять машинально тронулся вперед и покорно подчинился движению толпы,
которая вынесла его из театра. На улице давка ослабела, Фрэнсис остано-
вился, и свежий вечерний воздух быстро привел его в себя. Он с удивлени-
ем заметил, что у него очень болит голова и что он не помнит ни слова из
виденных двух актов. Возбуждение постепенно улеглось, на смену ему яви-
лась непреодолимая сонливость. Он подозвал фиакр и поехал к себе в сос-
тоянии крайнего изнеможения, испытывая даже отвращение к жизни.
пути к рынку и в восемь часов увидел, что она вышла на улицу. Она была
просто, даже бедно одета, но ее гордая осанка и гибкая походка скрасили
бы самую скромную одежду. Даже корзинка - так изящно она несла ее - была
ей к лицу, словно украшение. Притаившемуся в дверном проеме Фрэнсису по-
чудилось, будто она все освещает на своем пути, точно солнце, и застав-
ляет отступать прочь все тени, и он в первый раз заметил, что где-то на-
верху в клетке поет птица. Он дал девушке пройти мимо, потом, выйдя из
двери, окликнул ее.
да и можно ли пугаться человека, который так горячо желает вам добра.
Поверьте мне, я обращаюсь к вам так по необходимости и не могу поступить
иначе. Нас многое связывает, но я брожу как в потемках. Мне бы следовало
действовать, а у меня связаны руки. Я не знаю, что и думать, не знаю да-
же, кто мои друзья и кто - враги.
известно больше, чем мне самому. Именно о себе я жду от вас разъяснении.
Расскажите мне все, что вы знаете, - молил он. - Расскажите, кто я и кто
вы, и почему переплелись наши судьбы. Хоть немного помогите мне разоб-
раться, мисс Венделер, скажите одно слово, чтобы направить меня, назови-
те хоть имя моего отца, - и я удовлетворюсь этим и буду благодарен вам.
вы, но не смею сказать.
пеливо ждать. Если мне нельзя знать правды, я подчинюсь. Это жестоко, но
я могу выдержать и большее, если понадобится. Только не заставляйте меня
мучиться мыслью, что я сделал вас своим врагом.
ваты передо мной. Прощайте.
весьма слабые успехи в геометрии и чаще оказывался у окна, чем сидел за
своим импровизированным письменным столом. Однако за все утро ему не
удалось увидеть ничего примечательного около дома с зелеными ставнями,
кроме того разве, что мисс Венделер возвратилась и говорила со своим от-
цом, курившим на веранде трихинопольскую сигару. Среди дня молодой чело-
век вышел и наспех утолил голод в ближайшем ресторанчике, но любо-
пытство, остававшееся неутоленным, подгоняло его, и он вернулся к дому
на улице Лепик. У садовой стены какой-то верховой, видимо, слуга, водил
на поводу оседланную лошадь, а привратник дома, где жил Фрэнсис, покури-
вал трубку, прислонясь к дверному косяку, и внимательно разглядывал лив-
рею и скакунов.
какая нарядная ливрея! Владелец всего этого - брат мистера Венделера, он
только что приехал сюда. Он генерал и у вас на родине человек известный;
вам, вероятно, доводилось слышать о нем.
Венделере. У нас много военных в таком чине, да и мне приходится вести
дела только с людьми штатскими.
привратник. - Об этом-то вы наверняка читали в газетах.
ну. Возле каштана, под самым просветом в листве, сидели и разговаривали,
покуривая сигары, два джентльмена. У генерала, краснолицего человека с
военной выправкой, было некоторое семейное сходство с братом: что-то об-
щее в чертах лица и коечто в осанке - самая малость, - напоминавшее сво-
бодную, могучую стать Джона Венделера. Но генерал был старше, ниже рос-
том и проще с виду, - сходство было почти карикатурным, и рядом с дикта-
тором он казался совсем жалким и хилым существом.
ли так тихо, что Фрэнсису редко удавалось поймать несколько слов кряду.
По этим обрывкам он убедился, однако, что речь шла о нем самом и о его
будущем. Несколько раз достигало его слуха имя Скримджер, которое легко
было различить, а еще чаще он как будто различал имя Фрэнсис.
ласами.
сис Венделер, говорю я тебе!
жение, но молодой человек не расслышал его ответа.
шел об имени, под которым он должен был венчаться? Или все это только
наваждение, пустой сон, порожденный его тщеславием и самомнением?
между собеседниками под каштаном снова возникло разногласие, генерал
сердито повысил голос, и до Фрэнсиса долетели его слова.
и слышать не хочу! Мне противно самое ее имя.
повел его к садовой калитке. Братья обменялись довольно сердечным руко-
пожатием, но как только дверь за гостем закрылась, Джон Венделер разра-
зился хохотом, который Фрэнсису Скримджеру показался дьявольски злобным.
ловек помнил, что завтра вторник, и сулил себе удивительные открытия.
Хорошо ли, плохо ли для него обернется дело, он, во всяком случае, узна-
ет что-нибудь любопытное, а если ему повезет, он доберется и до разгадки
тайны, окружавшей его отца и всю семью.
ликие приготовления: на том столике, который был виден сквозь ветви каш-
тана, стояли тарелки для перемены и все нужное для салата. Стол для обе-
дающих стоял в стороне, густая листва почти совсем скрывала его, и Фрэн-
сис мог разглядеть лишь белу - скатерть и столовое серебро.
говорил тихо и скупо. Диктатора, наоборот, обуяла необычайная жизнера-
достность - в саду то и дело раздавался его юношески звучный смех. Судя
по оттенкам голоса, он, вероятно, рассказывал смешные истории, подражая
то одному, то другому иностранному выговору. И не успели они с молодым
священником прикончить бутылку вермута, как недоверие гостя испарилось и
они уже болтали, словно два школьных товарища.
Роллз бросился ей навстречу, желая помочь, но она со смехом отказалась.
Последовал обмен шутками - обедающих как будто забавляло, что одному из
них приходится подавать на стол.
видно, ни слышно. Но обед проходил, кажется, весело, под каштаном шла
непрерывная болтовня и раздавался стук ножей и вилок. Фрэнсис, прогло-
тивший с утра одну булочку, позавидовал их мирной и неторопливой трапе-
зе. Они подолгу сидели за каждым блюдом и закончили обед легким десертом
и бутылкой старого вина, которую осторожно откупорил сам диктатор. Так
как уже стемнело, на стол поставили лампу, а на подсобный столик - две
свечи; ночь наступала удивительно ясная, звездная и безветренная. Из
дверей и окон веранды тоже струился свет, так что сад был весь озарен и
в темных кронах поблескивали листья.
вернулась, неся поднос с кофейным прибором, который поставила на другой
столик. В ту же минуту ее отец поднялся с места, и Фрэнсис услышал, как
он сказал:
в свете зажженных свечей.
ки коричневого напитка, а затем ловким движением фокусника вылил в
меньшую чашку содержимое крохотного флакончика. Он проделал это с необы-
чайной быстротой, и Фрэнсис, глядевший прямо на старика, едва успел за-
метить, что случилось, как все уже было кончено. В следующее мгновение,
продолжая смеяться, мистер Венделер повернулся к обеденному столу, держа
по чашке в каждой руке.
щик.
глазах совершалось преступление, он понимал, что должен вмешаться, и не
знал, как это сделать. А вдруг это просто шутка? Хорош он будет тогда со
своим вмешательством! А если дело серьезно, то ведь преступник, возмож-
но, его родной отец, и не придется ли тогда Фрэнсису каяться, что он
Конюшевский Владислав
Самойлова Елена
Быков Василий
Жюль Верн
Контровский Владимир
Флинт Эрик