двадцать готовлюсь, чтобы чуть что - и сразу в партизаны. Место нашёл,
обустроил, харчей завёз... В общем, там отсидимся.
просвещение...
достигли цели - речной поймы, испещрённой множеством проток, болот и озёр. Там,
окружённый непроходимым болотом, поросшим жи-воедкой, и лишь в одном месте
выходящий к открытой воде, да и то старице, по которой никто никогда не плавал,
был отличный сухой остров. Ярослав - вряд ли один, с кем-то из старших
ребятишек - поработал зцесь на славу: частокол, наблюдательная вышка на дереве,
жилой дом, которого с десяти шагов не заметишь - так хитро заплетены стены
лианкой, а на крыше растут кусты в больших корытах с землей. И запасы, запасы,
запасы!..
Сейчас с ней и Артурчиком шли ещё четверо, и все вроде бы по-настоящему знающие
лес люди, - а вела всё равно мать; остальной отряд она пустила меленькими
партиями обыскивать территорию вокруг фермы пана Ярека. Возле Жерла она
задержалась минуты на три, не больше, посмотрела вокруг, посмотрела на
импровизированный подъёмник, на брошенные верёвки, на обрубленные ветки там,
где сочиняли носилки, потом уверенно махнула рукой: туда. Неужели мы так
наследили, с ужасом думал Артурчик, ничего совершенно не замечая ни под ногами,
ни на кустах - нигде.
надо полагать, к Ярославу, привёл помощь. Их сейчас не четверо, больше. Четверо
только носилки тащат, а кто-то ещё впереди бежит. Значит, думаю, поволокли
Олежку, беднягу, туда же - то ли на ферму, то ли в кузню. И тут - эта
напасть... Твои действия, мушкетёр?
(десять минут шаг, десять минут бег; пять минут отдыха каждый час; тяжело),
сказал Артурчик. - Не знаю, куда, у него много норок, чтобы залечь. Если не
встретились... но раз на ферме их нет и не было, значит - встретились...
.- Тогда будут следы.
(совсем рядом с тем местом, где Спартак признался в болячке и где всё
решилось), мать остановилась, попила воды, позволила попить Артурчику. Достала
из рюкзака сигнальную ракету, воткнула её хвостом в землю, подожгла фитиль,
отошла. Ракета взвилась с диким пронзительным свистом и на высоте оглушительно
разорвалась, оставив висеть в воздухе белое растрёпанное облачко.
истоптаны, но никаких следов, говоривших хотя бы о драке, никто не нашёл.
Последними вернулись бабушка Наталья и сапожник Вазген. Они встретились в
распадке с Табищикаем, одним из Ярославовых тестей. Ну, отцом его младшей жены.
Он тоже ишет своего зятя - для того, чтобы взять под защиту. А Табищикай - не
последний человек в городе; кроме того, он, как многие старики, осуждает эти
новомодные обычаи. Так что для Ярослава не всё так плохо... Так вот, Табищикай
видел след: четверо, по двое в ряд, несли что-то тяжёлое - скорее всего
носилки. Он не пошёл по этому следу, продолжал искать одного, но большого. След
вёл точно на Иглу...
пути. Правда, они с грузом - значит, два. Наверное, они хотят отсидеться.
только по имени - дядя Иван. - Если кто-то из них побывал в Жерле - скорее
всего Олег Павлович, - то он мог подхватить подземную заразу. Значит, они будут
искать помощи у знахарей и колдунов - там, под стенами Верхнего.
Человек семь вполне достаточно. Давайте разделимся: кому очень нужно домой, кто
устал - направо, и без обид... - И, когда отряд располовинился, встала. -
Значит, так. Идём до вечера по этому следу, с носилками. Если ничего плохого, -
она выделила, - не находим, возвращаемся.
столкнулись с большим, человек в сорок, отрядом местных - в основном молодёжи.
Увидев землян, абы заворчали и подняли топоры...
чем форсированное ускорение (или торможение) с работающим хроновиком. От
хроновика наступает полная дезориентация, человек перестаёт понимать, где он и
что с ним; некоторые теряют память. Но потом это проходит - достаточно быстро.
Здесь же было другое...
страх. И даже ужас. Она затыкала себе рот и всё равно кричала. Барс лежат без
сознания. Это стало известно позже.
происходило с пилотами в радиационных поясах - сам Санька, бывший
пилот-"беспредельщик", поясов не боялся, но это был редкий дар.
- проскакивать их за кратчайшее время. Что-то им там мерещилось, но они никогда
не рассказывали, что именно.
звёзд. Маленькая вселенная и рядом ты - огромный, рыхлый, беспомощный... она
вцепляется в тебя и вгрызается в брюхо, как голодная раскалённая крыса. Нора,
или труба, или лаз - влетаешь в него, и тебя там намертво заклинивает на
каком-то повороте. Бесконечное время, по которому ты раздавлен и размазан. И
другое: миг, в котором ты заключён, как доисторический таракан в куске льда. Но
в отличие от таракана ты живой и всё понимаешь. И ещё: ты в центре мира, а
потом что-то происходит, и тебя выворачивает наизнанку: теперь мир в центре
тебя, а ты
осознание какой-то кошмарной ошибки. И стыд за свою глупость и беспомощность. И
мягкая сладковатая слабость. И постоянное понимание, что сейчас всё очень
болезненно кончится. То есть вообще всё. Не просто твоя жизнь, а - всё вокруг.
А ещё - всё та же пустота, которая смотрит. Не на тебя, а в тебя. И
корабля истончается, истончается, истончается...
кота дрожат руки. Но он улыбался:
Здесь ничего нет...
свет.
Вселенной, заглянула в "Неустрашимый". Долгое время была только она и несколько
световых чёрточек на пультах. Потом Санька увидел звезду. Так, наверное, виден
в километре огонёк сигареты. Ну, не в километре. Но очень далеко.
кровавые лучи... - сказал он.
как наизусть читаем Киплинга а вокруг космическая тьма?" - он выговорил это с
какими-то странными завывающими интонациями и без знаков препинания, а вернее -
ставя точки после каждого слова и влепив большой вопросительный в самом конце.
- Это мне учив Маша. Как говорить и понимать.
ещё лежала сырая лапша. Потом он всё-таки вспомнил: - Так это же Высоцкий!
звезда? В смысле - наша цель?
бывает планет. Где-то радом спутник-звезда. Близко увидим.
и сделал волнистое движение рукой - вниз и вверх. - Канава?
прыжок. Иначе полный гробик.
парсек? Это нам ещё целый месяц лететь?
прыжок под очень сильно хроновик. Скорость-скорость... День два или три.
Предельным считается десять, это как раз с ним - лететь месяц, и такое
издевательство над организмом ещё как-то можно перенести. Сколько он хочет
сделать?.. будет хуже, чем визибл вразнос...