не садились. Она еще подумала о том, что надо написать благодарственное
письмо Кролику Энерджайзеру <Батарейки "Энерджайзер" выпускаются компанией
"Эвэрэди бэттери". Рекламной лозунг: "Нет ничего долговечнее батареек
"Энерджайзер". Они работают, и работают, и работают..." Кролик - непременный
персонаж рекламных роликов компании.>, если, конечно, она выберется из этой
передряги. Она, правда, тоже вносила свою лепту, выключая плейер, когда
чувствовала, что вот-вот заснет. Ни единого раза, даже в ночь с пятницы на
субботу, когда у нее опять расстроился желудок, она не заснула, оставив
плейер включенным. Радио связывало ее с остальным миром, игры "Бостон Ред
сокс" поддерживали в ней жизнь. Если бы не ее желание услышать вечером
очередной репортаж, она, пожалуй, прекратила бы борьбу.
своего возраста), весила девяносто семь фунтов. Девочка, которая неделей
позже брела по поросшему редкими соснами холму, не тянула больше чем на
семьдесят восемь фунтов <Соответственно, 44 и 35,4 кг.>. Лицо ее распухло от
комариных укусов, над левым уголком рта расцвела здоровенная лихорадка. Руки
стали что спички. Не замечая этого, она постоянно подтягивала сваливающиеся
с нее джинсы. Частенько она бубнила себе под нос любимую песенку: "Крепче
обними меня.., чтоб я почувствовал тебя..." И выглядела как самая юная в
мире герой - новая наркоманка. Она находила съедобные растения, ей повезло с
погодой (тепло, ни единого дождя с того дня, как она заблудилась),
неожиданно для себя она узнала, какими мощными внутренними ресурсами
располагает человеческий организм. Но теперь ресурсы эти истощились до
предела, и Триша прекрасно это понимала. Девочка, медленно пересекающая
поляну на вершине холма, знала, что скоро ее странствия закончатся.
большинство тех, кто искал Тришу, полагали, что она уже умерла. Ее родители
начали обсуждать, пусть робко, все еще отказываясь верить, что такое
возможно, заказывать ли им отпевание или все-таки подождать, пока найдут
тело.
вовсе. Пит практически ничего не говорил, а глаза у него заваливались все
глубже. Он взял Монью-Болонью в свою комнату и усадил в углу, откуда она все
время смотрела на его кровать. А когда увидел, что мать смотрит на куклу,
прошипел: "Не трогай ее. Не смей ее трогать".
умерла. В мире, что лежал вне тропы, в котором вороны иногда каркали,
повиснув вниз головой, она вплотную приблизилась к границе, разделяющей
жизнь и смерть. Но продолжала идти. Иногда отклонялась от выбранного
направления на восток или запад, но не сильно. Точно так же, как ее тело
научилось бороться с инфекцией, поселившейся в горле и груди, так же и Триша
научилась держаться выбранного наперед направления. Впрочем, проку от этого
не было никакого. Она все дальше и дальше уходила от населенных пунктов, все
больше и больше углублялась ту часть штата Нью-Хэмпшир, которую назвали
Трубой. Люди там не жили.
того, что она видела и чувствовала, Триша воспринимала как плод своего
воображения, но только не слова осоголового священника о Боге Заблудившихся,
только не глубокие царапины на коре деревьев, только не обезглавленную
лисицу. Все это она не могла отнести в разряд галлюцинаций. Когда она
чувствовала зверя (или слышала - несколько раз трещали ветки, когда зверь
шел следом за ней, дважды до нее доносилось низкие, нечеловеческое урчание),
то не ставила под сомнение его существование. А когда ощущение, что за ней
наблюдают, уходило, она точно знала, что ушел и зверь. Их связала
неразрывная нить; им суждено быть вместе до самой ее смерти. Такие мысли раз
за разом посещали Тришу. Впрочем, она понимала, что встречи со смертью ждать
ей осталось недолго. "Сразу за углом", - как-то ответила мать, когда на
улице ее спросили, где тут ближайшая аптека. Правда, углов в лесу не было.
Болота, трясины, обрывы встречались, а вот углы - нет. Как же это
несправедливо, думала Триша, умереть, после стольких дней борьбы за
выживание, но теперь подобная несправедливость не вызывала у нее злобы.
Злоба требовала расхода энергии. Злоба отнимала жизненные силы. И первого, и
второго у Триши осталось совсем ничего.
которые она миновала раньше, Триша закашлялась. Кашель вызвал резкую боль
глубоко в груди, словно там за что-то зацепили крюком и потащили его наверх.
Триша согнулась пополам, оперлась рукой о подвернувшийся пенек и кашляла,
пока на глазах не выступили слезы. Когда приступ кашля прошел, она не стала
разгибаться, дожидаясь, пока сердце замедлит свой безумный бег, и большие
черные мухи, что мельтешили перед глазами, улетят восвояси. Хорошо хоть ей
удалось опереться о пенек. Иначе она точно свалилась бы на землю.
ветром сдуло. А первой вернулась вот такая: я вижу не то, что на самом деле
у меня перед глазами. Это опять фантазия, еще одна галлюцинация. Она закрыла
глаза, сосчитала до двадцати. А когда открыла их, черные мухи исчезли. И
пенек оказался не пеньком, а столбиком. Из которого торчал ржавый рым-болт.
крупицы ржавчины, оставшиеся на коже. Вновь схватила и покачала. Ощущение
deja vu охватило ее. Вроде бы она уже стояла на этой поляне, но не одна, а с
Томом Гордоном. И он...
сложив руки на груди, привалившись спиной к клену, в серой выездной
униформе. - Тебе приснилось, что мы пришли в это место.
слушала Уолта.
где она могла его слышать.
вспоминать:
Внимательно пригляделась к поляне и поняла, что это совсем и не поляна.
пастбищах. Это же пастбище, вернее, когда-то давно тут было пастбище. Если
убрать выросшие здесь березы и кусты, станет ясно, что это пастбище. А
пастбища - плод человеческих трудов. И только люди могут врывать в землю
столбы с ввернутыми в них рым-болтами.
провела ладонями по столбу. Нащупала две дыры. Порылась в земле у основания
столба, нашла что-то твердое. Вытащила: старая ржавая петля. Подняла повыше,
в солнцу. Тоненький лучик проник в отверстие под шуруп и крошечным зайчиком
запрыгал по щеке девочки.
стоял, сложив руки на груди, полагая, что он давно ушел. Нет, стоял на
прежнем месте, только уже не улыбался, хотя Трише показалось, что глаза его
смотрели с хитринкой. - Том, посмотри! - И она протянула к нему петлю.
сделанное людьми. Людьми из чудесного мира уличных фонарей, электрических
бытовых приборов и средств для уничтожения насекомых.
потому что Тома здесь и не было. Он существовал только в ее воображении.
только не помнила, когда именно.
ответил ей Том Гордон, а может, она прочитала эту фразу в газетной статье
или услышала на послематчевом интервью, которое смотрела вместе с отцом. Он
обнимал ее за плечи, она сидела привалившись к нему. И лучше всего - первым
же броском.
делать?
столба, держась рукой за рым-болт, медленно, грациозно, словно исполняя
какой-то древний ритуал. Деревья, окружающие пастбище, закружились, словно
она мчалась на карусели в Ре-вер-Бич или Олд-Очард. Они ничем не отличались
от других деревьев, мимо и под которыми она шла уже много дней. Так куда же
ей теперь идти? Где оно, правильное направление? Это столб от ворот, а не
указательный столб.
знать, куда надо идти, если это столб от ворот, а не указательный столб?
Каким образом городская девочка...
поцарапала до крови, но даже не поморщилась. Может, это все-таки
указательный столб. Может, все-таки указательный.
которыми крепилась к столбу петля. Переместилась вокруг столба так, чтобы
оказаться спиной к дыркам, и на коленях, очень медленно, двинулась вперед,
по прямой линии. Выставляла сначала одно колено.., потом второе.., потом
снова первое...
серьезнее, чем ушибленная голень. Девочка посмотрела на ладонь и увидела
капельки крови, проступающие сквозь корку грязи. Триша наклонилась вперед,
Орлов Алекс
Маккарти Кормак
Конюшевский Владислав
Соломатина Татьяна
Белов Вольф
Суворов Виктор