Чтение 28–й страницы книги ~Призраки~

Все еще ничего не произошло.

Он исчез! Навсегда! Но почему? Ведь все остальные предметы
возвращались!

- Хилли! Мойте с Давидом руки и идите обедать! - раздался голос его
матери.

- Сейчас, мама!

И подумал: Боже, пожалуйста, пусть он вернется! Верни его! Я виноват,
Господи! Я искуплю свою вину. ТОЛЬКО ВЕРНИ ЕГО, ГОСПОДИ!

Он вновь нажал на педаль.

Хммммммммммммммммммммм.

Только ветер в саду шумел листвой деревьев.

Две мысли заметались у Хилли в мозгу.

Первая: Я никогда не заставлял исчезать ничего, что было бы живым.
Даже помидор, сорванный помидор, нельзя считать живым.

И вторая: Что если там, где находится Давид, он не может дышать? Что,
если он не может ДЫШАТЬ?

Он на секунду задумался о том, где же оказываются предметы, когда они
исчезают...

Внезапно в его мозгу возникла картинка, парализовавшая все его
конечности. Он увидел Давида, лежащего на фоне какого-то жуткого, неживого
пейзажа. Земля казалась холодной и мокрой. Над Давидом чернело небо,
усыпанное звездами, миллионами звезд, сияющих ярче, чем те, которые он
видел каждый вечер. Место, где лежал Давид, казалось полностью лишенным
воздушного пространства.

Давид сжимал рукой горло, пытаясь вдохнуть то, что заменяло воздух в
этом страшном месте, удаленном от дома на триллион световых лет, никак не
меньше. Лицо его покраснело от напряжения. Пальцы рук и ног коченели.
Он...

Хилли бросился к своему изобретению. Он вновь и вновь нажимал на
педаль и что-то выкрикивал. В таком состоянии и застала его мать. Сквозь
шум она сумела разобрать слова:

- Вернись, Давид! Вернись, Давид! Вернись!

- Боже, что он имеет в виду? - в отчаянии закричала она.

Привлеченный шумом отец взял Хилли за плечи и развернул к себе лицом:

- Где Давид? Куда он ушел?

Но сознание оставило Хилли и уже не вернулось к нему.

Пройдет не слишком много времени - и сотня мужчин и женщин, среди
которых будут Бобби и Гард, будут вырубать кустарник вдоль дороги в
поисках Давида, брата Хилли.

Если бы Хилли можно было о чем-нибудь спросить, он сказал бы им, что,
по его мнению, они занимаются этим слишком близко от дома.

Ведь далекое одновременно может быть и близким.

4. БЕНТ И ДЖИНГЛС

Вечером двадцать четвертого июля, через неделю после исчезновения
Давида Брауна, Трупер Бентон Роудс выезжал из Хейвена около восьми часов
вечера на полицейской машине. Рядом с ним сидел Питер Габбонс, известный
друзьям-офицерам как Джинглс. Сгущались сумерки. Не метафорические
сумерки, а вполне реальные. Бент Роудс вел машину, а перед глазами его все
стояла только что увиденная картина: множество лежащих вперемешку
оторванных рук и ног, хотя от отлично знал, кому они принадлежат.

Прекрати думать об этом, - приказал он себе.

Хорошо, согласился его мозг, но думать не прекратил.

- Попытайся все же связаться по рации с Троей, - попросил Бент
напарника.

Джинглс нажал на кнопку и попытался вызвать участок, но, кроме
легкого потрескивания, ничего не было слышно.

Бент вел машину со включенными фарами на скорости семьдесят миль в
час. Странно, почему в районе этого чертова Хейвена не работает рация.
Впрочем, разве только это странно сегодня вечером?

Верно, - согласился с ним его мозг. - И кстати, ты узнал кольцо?
Узнал руку, которую оно украшало? А как тебе понравилось это месиво? Не
хуже, чем в лавке мясника. Ее рука...

Прекрати, я сказал. НЕМЕДЛЕННО!

Ладно-ладно. И все же давай на секунду забудем, что ты не хочешь об
этом думать. Как тебе понравилась вся эта кровь?

Прекрати, пожалуйста, хватит!

Сейчас прекращу. Я понимаю, что сойду с ума, если буду все время
представлять себе это. Но ее руки, ее ноги... Несколько голов... глаза.

- Где же подкрепление? - растерянно спросил Джинглс.

- Не знаю.

Он тряпкой укрыл эту руку... Это было незачем делать, понимал он, и
все же укрыл руку Руфи.

Он сделал это, а начальник пожарной службы, кретин Элисо, ухмылялся,
глядя на него как будто перед ним аппетитно дымился ужин, а не лежала
убитая милая женщина. Все это было безумием.

- Что же там произошло? - задумчиво проговорил Бент.

- То, что никак не могло произойти. Городской зал взлетел на воздух,
как ракета.

- Та веришь, что это возможно?

- Нет. Но нельзя не верить собственным глазам.

- А если даже взлетел... - Бент неотрывно смотрел на дорогу. - Что ты
чувствуешь, Джинглс? Что ты почувствовал там? У тебя не было чувства, что
там случилось что-то ужасное?

- Может быть... - задумчиво протянул Джинглс. - Может быть. Я
безусловно что-то почувствовал.

- Что же?

- Не знаю. - Голос Джинглса задрожал. - Но я так рад, что мы уезжаем
оттуда...

И Джинглс, весельчак и задира Джинглс, вдруг заплакал.

Они ехали по шоссе. Сумерки окутали землю. Наступила ночь. Бент был
рад этому обстоятельству. Ему не хотелось смотреть на Джинглса... и не
хотелось, чтобы Джинглс смотрел на него.

Валяющиеся кругом части человеческих тел... Это было ужасно. Но самым
ужасным было видеть руку Руфи с кольцом на среднем пальце, потому что эта
рука была настоящей.

Оторванные руки, ноги и туловища в первый момент повергли его в шок,
пока он не сообразил, что оторванных рук и ног без крови не бывает. Он
оглянулся на Джинглса, чтобы поделиться с ним своей догадкой, и увидел,
что тот держит в одной руке дымящуюся голову, а в другой - оторванную
ногу.

- Куклы, - удивленно определил Джинглс. - Чертовы куклы. Откуда они
здесь взялись, Бент?

Он хотел сказать, что не знает, но передумал и ничего не ответил. И
только сейчас, в машине, он вдруг сказал то, что лежало глубоко в памяти и
вдруг всплыло на поверхность:

- У нее были куклы. У мисс Мак-Косленд. - И подумал: У Руфи. Думаю,
мы были достаточно хорошо с ней знакомы, чтобы я мог называть ее Руфь, как
называл ее Страшила. Мог. Ее любили все, кто был с ней знаком. Именно
поэтому так нелепо выглядит ее смерть...

- Да, мне кажется, я тоже слышал об этом, - сказал Джинглс. - Ее
хобби, верно? Я слышал об этом, но не помню где.

- Верно, хобби. Ее куклы. Я разговаривал как-то о ней со Страшилой...

- Со Страшилой? - переспросил Джинглс. - Страшила Дуган был знаком с
миссис Мак-Косленд?

- Да, и очень близко. Страшила был компаньоном ее мужа, пока тот не
умер. Так вот, он сказал мне, что у нее около сотни кукол, а может, две
сотни. Они, сказал он, ее хобби, хотя однажды она выставляла их в Августе.
Он говорил, что она была страшно горда этой выставкой и считала, что это -
самое большое дело, которое ей удалось сделать в жизни. А сделала она, как
мне известно, немало. Страшила так хорошо отзывался о ней, что мне
кажется... ну, что они были близки.

- Куклы... - повторил Джинглс. - А с первого взгляда и не подумаешь.
Если бы не отсутствие крови, я бы не...

- Но мы с тобой так и не знаем, зачем они были там. И что она там
делала.

Джинглс со страдальческим видом произнес:

- Странно, кому понадобилось ее убивать? Она был такой милой леди!

- Тебе не показалось, что это был несчастный случай?

- Нет. Взрыв не может произойти без причин. А вокруг все пахло
паленым маслом. Заметил?

Бент кивнул. Да, он еще никогда не слышал подобного запаха.

- Странная, ненормальная история. Странное место. Мне казалось
минутами, что я сам схожу с ума. А ты?

- Похоже... Эти обрывки...

- К черту обрывки! Я имею в виду саму улицу.

- Ее куклы, Бент. Что делали там ее куклы?

- Не знаю.

- У меня есть одна версия: может быть, кто-то ненавидел не только ее,
но и ее кукол, поэтому и взорвал их вместе с нею. И не смотри на меня как
на кретина. Так бывает иногда.

Вместо ответа Бент попросил Джинглса опять попробовать включить
рацию. В эфире царил сплошной шум, напомнивший Бенту старую микроволновую
печь своей бабушки.