у себя на пальце, рассмотрел его со всех сторон и, насвистывая,
медленно пошел прочь.
руках; она была напугана жестокостью и презрением, с которым ее
дитя принимало любовь других людей. Она забыла про цветы и
стояла, качая головой, и все повторяла про себя: "Какой же он
злой, у него каменное сердце".
призвала его к ответу, он со смехом посмотрел на нее голубыми
глазами, не чувствуя за собой никакой вины, а затем принялся
что-то напевать, стал ластиться к матери и был так мил, забавен
и нежен с нею, что она тоже невольно рассмеялась и подумала,
что не ко всему в детской жизни следует относиться так
серьезно.
Крестный Бинсвангер был единственным человеком, к которому он
питал почтение, и если порой он приходил к нему, а крестный
говорил: "Сегодня огонь в камине не горит и не звучит музыка, а
маленькие ангелочки очень огорчены, потому что ты поступил
нехорошо", -- тогда мальчик уходил, бросался на постель и
плакал, а на следующий день изо всех сил старался быть хорошим
и добрым.
реже, ни слезы, ни ласки не помогали, крестный был неумолим.
Когда Августу сровнялось двенадцать лет, волшебный полет
ангелочков в комнате крестного превратился уже в далекий сон, и
если ночью ему снилось что-нибудь подобное, на следующий день
его особенно одолевала ярость, и он громко кричал и командовал
своими многочисленными приятелями налево и направо, точно
полководец.
своему мальчику -- мол, какой он нежный да ласковый, -- слишком
много приходилось ей терпеть от него. И когда в один прекрасный
день его учитель пришел к ней и поведал, что некий человек
изъявил готовность снарядить мальчика в дальние края, в хорошую
школу, и платить за его учение, -- госпожа Элизабет
посоветовалась с соседом, и в скором времени, весенним утром, к
дому подкатила коляска, и Август, в новом, красивом платье, сел
в нее и пожелал счастливо оставаться и своей матери, и
крестному, и соседям: ведь ему было дозволено ехать в столицу
-- на учение. Мать в последний раз причесала его белокурые
волосы и благословила его, лошади тронулись, и Август отбыл в
дальние края.
красную фуражку и усы; и вот однажды пришлось ему снова
оказаться в родных местах, потому что из письма крестного он
узнал, что мать его тяжело больна и долго не проживет. Юноша
приехал вечером, и соседи с восхищением наблюдали, как он
выбирается из коляски и как кучер несет за ним большой кожаный
чемодан. А умирающая мать лежала в старой комнатушке с низкими
потолками, и когда красавчик студент увидел в белых подушках ее
белое увядшее лицо, а она лишь безмолвно и тихо смотрела на
него, -- тогда он с рыданиями опустился на край ложа, и целовал
холодные руки матери, и простоял около нее на коленях всю ночь,
пока руки ее не окоченели и глаза не угасли.
руку и повел в свой домишко, который казался теперь молодому
человеку еще меньше и темнее, и лишь от маленьких окон шел едва
заметный свет; и тут маленький старичок слегка пригладил
костлявыми пальцами свою седую бороду и сказал Августу: "Я
зажгу огонь в камине, тогда мы обойдемся без лампы. Я ведь
знаю, завтра ты уезжаешь, а теперь, когда матушки твоей уже нет
в живых, мы с тобой не так-то скоро увидимся".
поближе свое кресло, а студент -- свое, и вот опять они сидели
долго-долго и все смотрели на тлеющие угли, и, когда пламя
почти угасло, старик тихо проговорил: "Прощай, Август, я желаю
тебе добра. У тебя была замечательная мать, и ты даже не
подозреваешь, что она для тебя сделала. Я бы с радостью еще
разок позабавил тебя музыкой и показал тебе маленьких
ангелочков, но ты ведь сам знаешь, что это невозможно. И
все-таки ты должен всегда помнить о них и знай, что однажды они
вновь запоют и, может статься, ты их снова услышишь, если
пожелает этого твое сердце, исполненное одиночества и тоски. А
теперь дай мне руку, мой мальчик, я ведь стар, и сейчас мне
пора уже на покой".
печалью в сердце вернулся он в свой опустевший дом и в
последний раз лег спать в комнате своего детства, и, когда он
уже засыпал, где-то совсем далеко послышалась ему тихая,
сладостная музыка минувших лет. Наутро он уехал, и долгое время
никто ничего не слыхал о нем.
ангелочков. Кипучая жизнь бурлила вокруг него, и он плыл по ее
волнам. Никто на свете не умел так лихо проскакать по гулким
переулкам и насмешливым взором окинуть глазеющих на него девиц,
никто не умел так легко и грациозно танцевать, так ловко
восседать на козлах, так буйно и безалаберно прокутить в саду
всю длинную летнюю ночь напролет. Одна богатая вдова,
любовником которой он был, давала ему деньги, платье, лошадей и
все, чего только он желал; с нею он ездил в Париж и Рим, спал в
ее устланной шелками постели, но сам он был влюблен в хрупкую
белокурую дочку одного бюргера. Пренебрегая опасностью,
встречался он с нею по ночам в саду ее отца, а она писала ему
длинные страстные письма, когда он бывал в отъезде.
и, поскольку богатая любовница ему надоела, а занятия в
университете давно наскучили, он остался в чужих краях и зажил
так, как это принято в высшем свете: завел лошадей, собак,
женщин, проигрывался в пух, а потом срывал большие куши; и
повсюду находились люди, которые бегали за ним, как преданные
псы, угождали ему, а он только улыбался и принимал все это как
должное, -- так, как некогда взял он кольцо у маленькой
девочки. Колдовская сила материнского желания горела у него в
глазах, сияла на губах, женщины любили его, друзья обожали, и
никто не видел -- да и сам он едва ли чувствовал, -- как сердце
его опустошается и черствеет, в то время как душа изъедена
тяжким недугом. Порой ему надоедала эта всеобщая любовь и,
переодевшись в чужое платье, он отправлялся странствовать по
чужим городам и повсюду обнаруживал, что люди глупы и слишком
уж легко покоряются ему, и повсюду смешной казалась ему любовь,
которая так упорно преследовала его и довольствовалась столь
малым. Отвращение вызывали у него женщины и мужчины, у которых
недостает гордости, и целыми днями бродил он в одиночестве
вместе со своими собаками далеко в горах, по диким охотничьим
тропам, и какой-нибудь олень, которого он выследил и
подстрелил, приносил ему больше радости, чем любовь красивой
избалованной женщины.
посланника, строгую стройную даму, высокородную уроженку
северных краев; она стояла среди других благородных дам на
удивление отчужденно, гордо и замкнуто, как будто здесь ей не
было равных, и, когда он увидел ее и как следует разглядел,
когда заметил, что взор ее и по нему скользнул, казалось, лишь
бегло и равнодушно, он почувствовал, что такое любовь, -- и он
решил во что бы то ни стало завоевать ее любовь; и с той поры
неизменно, дни напролет был рядом с нею -- так, чтобы она
всегда его видела, а поскольку он сам постоянно окружен был
восторженными поклонниками и поклонницами, которые искали его
общества, то вместе со своей прекрасной гордячкой оказывался в
центре всего блестящего общества и стоял, словно князь со своей
княгиней, и даже муж северной красавицы отличал его среди
прочих и силился понравиться ему.
пока в одном из южных портовых городов все общество не сошло с
корабля, чтобы несколько часов побродить по чужому городу и
вновь ощутить под ногами твердую землю. Он не отставал от своей
возлюбленной, и наконец ему удалось задержать ее, увлеченную
беседой, в пестрой толпе на рыночной площади. Бесчисленное
множество узких, глухих переулков выходило на эту площадь, в
один из таких переулков он и привел ее, а она доверчиво шла за
ним, но, когда она вдруг почувствовала, что осталась с ним
одна, и испугалась, не находя вокруг себя привычного общества,
он в пламенном порыве повернулся к ней, сжал ее дрожащую ручку
и стал умолять остаться на берегу и бежать вместе с ним.
ведете себя не по-рыцарски, -- тихо сказала она. -- Давайте
забудем то, что вы только что сказали!"
влюбленный не знает ничего, кроме своей возлюбленной, и у него
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Грабб Джеф
Браун Дэн
Русанов Владислав
Каргалов Вадим