клювом орла, а подбородок вытянулся.
Николаевича -- остро, насмешливо, вызывающе и дерзко, и при
последующем разговоре, когда Дор смотрел на какую-то точку
прямо перед собою, Андрей Николаевич продолжал ощущать на себе
этот полный издевки и понимания взгляд; выражение левого глаза
как бы приклеилось к столу, к трибуне, к потолку, и Андрей
Николаевич зябко поводил плечами.
то милости прошу к трибуне, там помочишься. Но рекомендации --
не дам!
институт, Андрей Николаевич огорошенно подбирал в уме слова,
которые могли бы убедить соавтора по переводу в его
искренности.
ты не агент ЦРУ. Тогда и напишу.
который соответствовал театральной ремарке "в сторону". --
Может, ты еще скажешь, что не слышал ничего об Ю-эс-эй?
отменит, Андрей Николаевич церемонно простился, и когда шел к
выходу, левый глаз Дора преследовал его и отстал только на
институтском дворике. Андрей Николаевич вздохнул с облегчением.
Девятую главу решил отослать по почте: он не намерен
участвовать в дурацких розыгрышах!
валялся в урне, и бдительный вахтер вызвал Дора. Игорь
Васильевич избавил Сургеева от очередной неприятности, проводил
до машины и здесь, на улице, прояснил свою позицию:
социалистических ценностей, меня ты не обманешь, поэтому скажи
как на духу -- зачем тебе вступать в партию?
непонятным ему словечком "цэрэу", Андрей Николаевич соврал:
и чтобы за нею не стояли в очереди. Чтоб люди досыта ели.
посягаешь на святая святых -- на голодный желудок.
Социалистический идеал родился в мозгах полуголодных, и
культивировать его можно только в миллионах недоедающих,
поддерживать же -- несправедливым распределением продуктов. Ты
не любишь людей, Андрей, ты хочешь лишить их цели жизни, смысла
существования, и кончишь ты плохо, костлявая рука голода
тянется уже к твоему горлу. Твою террористическую деятельность
разоблачат, ты понесешь справедливое наказание, но меня-то --
зачем подставляешь?
Дор находится в плену фантасмагорий. Как, впрочем, и все
участники диспута. В зале он слушал споры о природе округлых
пятен среди черных диагональных полос на экране и, слушая, ушам
своим не верил. Обычный дефект оптики, описанный еще в конце
прошлого века, а взрослые люди морочат друг другу головы!
никто, похоже, не понимал его. Задавали вопросы, ставящие его в
тупик. В какую парторганизацию будет он подавать заявление? По
месту жительства? Может быть, лучше сперва устроиться на
работу? Занял ли он очередь в райкоме? Ведь преимущественным
правом пользуются работники физического труда, только им
открыты двери в партию.
сидел на кухне. В каморке -- гробовое молчание. Мировой Дух
размышлял, ища аналоги. Андрей Николаевич же листал старые
записные книжки, искал отзывчивого партийца с математическим
уклоном. И в полном отчаянии решился на безумный шаг: прибыл к
Шишлину на домашний праздник в кругу родных, близких,
сотоварищей и земляков, отмечалась новая должность: заместитель
министра.
следит за успехами ученого земляка и друга. Прослезился даже.
Рекомендацию в партию? Да пожалуйста! Сейчас не время, а завтра
приходи, в министерство, все будет готово к приходу. А теперь
-- прошу к столу, собрались все свои, и наша общая любимица
Галина Леонидовна тоже здесь, пришла с мужем, почтила всех
своим присутствием.
что написанное им предисловие имеет громадный успех в Институте
высшей нервной деятельности, где она, кстати, работает. "Да,
да..." -- рассеянно отвечал Андрей Николаевич, стыдясь того,
что живет на деньги замужней женщины.
времени, коварном и неотвратимом: такой-то умер, такая-то уже
бабушкой стала. Пошла речь и о долгожителях, и недавно
побывавший в Индии гороховеец заявил авторитетно, что факиры и
йоги живут по сто и более лет потому, что при созерцании пупа
отключают себя от текущего астрономического времени. Вот
так-то. Все просто, дорогие товарищи.
менее авторитетно:
Бомбее водили в их НИИ по йогологии. Ничего особенного. И мрут
они оптимально. Как все мы. И не в пуп они смотрят, а в себя
как бы.
бросив на всех смотревших и слушавших призывающий взгляд,
вовлекая всех в интригующую игру.
Все смотрели и молчали, словно сомневались в том, есть ли пуп у
Ивана Васильевича Шишлина.
обозначила приспущенные брюки и выдернутую из-под пояса
рубашку. Глаза Шишлина забегали. В надежде обратить все в шутку
он улыбнулся. Никто, однако, не поддержал его, и был он не в
стенах своего кабинета, который всегда утяжелял его и возвышал.
Тогда Шишлин как-то воровато усмехнулся, расстегнул пиджак,
рубашку, поднял майку, обнажил живот. Галина Леонидовна
приблизилась, руки ее воспроизвели движение брассиста,
рассекающего воду, руки как бы оголили околопупную область
тела, что дало ей возможность быстро и пристально глянуть туда,
где находился по общепринятому мнению пуп.
диагноста, обнаружившего симптом невероятной, редкой болезни,
немыслимой для данных средних широт, порчу едва ли не
тропического происхождения. Некоторую толику торжества во
взгляде можно было объяснить как верой во всесилие медицины,
вооруженной средствами науки, так и тщеславием врача, нашедшего
то, мимо чего прошли тысячи коллег. Она протянула руку -- и в
руку вложили лупу. Вновь наклонилась, с помощью оптики исследуя
живот. После томительных минут изучения Галина Леонидовна дала
знак Шишлину, чтоб тот прикрыл наготу и застегнулся, и скорбно
отошла к столу. Налила, выпила, поболтала ищуще вилкою, но так
и не воткнула ее ни во что. Глянула на всех и пожала плечами,
демонстрируя теперь полную обреченность человека перед злобными
силами природы.
выставив белый живот, руками придерживая сползавшую майку.
Галина Леонидовна, и улыбка всеведения тронула ее узкие,
тонкие, некрашеные губы.
живот, пальцем потрогал коричневую впадинку. -- Есть пуп!
Леонидовна. -- То, на что ты показываешь, вовсе не пуп. Это
бородавка, ушедшая в складки жира и мяса.
воскликнул Шишлин. -- Раз я родился, то, значит, существует
место соединения пуповины с телом!
могло быть! Потому что никто тебя на Земле не рожал. Там тебя
родили, -- к потолку подняла она вилку. -- На небе. В другой
Лукьяненко Сергей
Володихин Дмитрий
Глуховский Дмитрий
Херберт Фрэнк
Шилова Юлия
Акунин Борис