смотрели на нас, словно никто не узнавал. Как будто мы чем-то отличались от
всех других парней, мы, восемнадцать рыбаков с сейнеров "СТБ".
кончилась, поменяли пластинку и несколько мужских голосов тихо запели:
"Комсомольцы-добровольцы..." Я люблю эту песню. То есть я люблю, что ее
начинают тихие мужские голоса. Если бы ее исполняли иначе, я бы, наверное,
ее не любил. Терпеть не могу, когда орут, словно их распирает:
распирает, солнцу и ветру навстречу они шагают, тряся сочными телесами.
Расправляют упрямые жирные плечи. Я не верю таким песням. А вот таким, как
эта, верю. Чувствуется, что поют настоящие ребята. Не надо литавр, хватит с
нас и гитары.
ее на берег. Тучи покрывали все небо, но на горизонте была протянута широкая
желтая полоса. Она освещала море. Волны перекатывались гладкие, словно
какие-то юркие туши под целлофаном. Было похоже на картину Рокуэлла Кента.
Ишь ты, она курит. Колени у Ульви были круглые, очень красивые. Когда она
докурила, я полез к ней.
красивых девушек. В Эстонии я люблю Ульви, а попаду на Украину, полюблю
Оксану, а в Грузии какую-нибудь Сулико, в Париже найду себе Жанну, в
Нью-Йорке влопаюсь в Мэри, в Буэнос-Айресе приударю за Лолитой. Вкусы у меня
разносторонние, я человек современный.
Увидела тебя и люблю. -- И что-то еще по-эстонски. И побежала прочь. Я ее не
догонял.
"Прожектор", когда наконец началась путина и мы вышли в море.
болтался желтый фонарь. Наши ребята ходили по палубе и разговаривали
почему-то шепотом. И капитан отдавал приказания очень тихо.
делать, и стоял, как истукан. А ребята тихо топали по палубе и натыкались на
меня. Но не ругались. Мимо нас прошел черный контур Юркиного "СТБ-1793".
Алькин "СТБ-1780" отвалил позже нас. Капитан ушел в рубку, а я все не знал,
что мне делать. Вдруг я заметил, что стою на палубе один. Я спустился в
кубрик и увидел, что ребята укладываются на койки.
был уже в одних кальсонах. Мне это показалось диким -- спать, когда судно
выходит в море, но, чтобы не выделяться, я тоже лег.
полтора часа надо мной закачались грязные ноги с обломанными ногтями.
Качались они долго. Меня чуть не вывернуло от этого зрелища. Потом вниз
сполз помощник капитана Ильвар Валлман. Он поковырялся а банке с мясными
консервами, достал из-под стола бутылку, хлебнул, натянул штаны, сапоги и
гаркнул:
шел к какому-то длинному острову, на конце которого белел одинокий домик. За
стеклом рубки я увидел задумчивое лицо Баулина. Он что-то насвистывал.
Сейнер шел ровно. Море было спокойное, чуть-чуть рябое. Оно было серое и
словно снежное. Далеко-далеко, пробивая тучи, в море упиралась тренога
солнечных лучей. Я прошел на самый нос и задохнулся от ветра. Вот это
воздух! Чем мы дышим там, в Москве? Я взялся за какую-то железяку (я еще не
знал толком, как тут все называется) и широко расставил ноги. В лицо и на
одежду попадали брызги. Слизнул одну со щеки -- соленая! Я поразился, как
все сбывается! Душным вечером в "Барселоне" я представил себе этот день, и
вот он настал. Если бы в жизни все сбывалось, если бы все шло без
неожиданностей! Впрочем нет, скучно будет.
один прекрасный момент посмотрят, а я просоленный.
сейнерах все, кто свободен от своих основных обязанностей, возятся с тралом.
Я подключился. Это была моя основная обязанность. Мы сбросили за борт сеть и
осторожно опустили стеклянные шары-кухтыли. Потом сняли и опустили в воду
траловые доски. Я суетился, потому что хотел сделать больше всех. Антс и
Ильвар что-то быстро- быстро говорили по-эстонски и смеялись. На до будет
взяться за эстонский, а то наговорят тут про тебя, а ты и знать не будешь.
включил механическую лебедку. Готово, трал опущен. Ребята опять поперлись
спать. Баулин тоже спустился в кубрик. За штурвал встал Валлман. Я опять не
знал, что мне делать.
силуэтом, похожий на всплывшую подводную лодку. Слева по борту приближался
другой островок. Там стоял красный осенний лес. А трава под деревьями
зеленая, какая-то очень свежая. Кажется, на этом острове не было ни души.
Хорошо бы здесь немного пожить! Пожить здесь немного с кем-нибудь вдвоем.
моей прямой обязанностью -- готовить для всей кодлы обед. Сейнер шел очень
медленно, с тралом он давал всего два узла. Это мне объяснил Валлман. Он
вылез из рубки и разгуливал по палубе. Никогда не думал, что именно так
ловят рыбу: капитан и команда спят, а рулевой разгуливает по палубе.
тут я почувствовал качку. Ничего себе, качает немного, и все. Даже приятно.
лебедку. Она издавала дикие звуки. Все встали у правого борта. Я тоже встал.
Я был благодарен ребятам за то, что меня никто не учит. Я очень боялся, что
меня все начнут учить, особенно Игорь. Хватит уж, меня учили. Игорь влез в
рубку. Судно стало делать поворот. Все смотрели в воду, я тоже смотрел.
Немного кружилась голова. В бутылочного цвета глубине появились траловые
доски.
траловые доски. Всплыли кухтыли. Мы осторожно подняли их и стали тянуть
сеть. Я очень напрягался.
был сверкающий шар. Там трепетала килька. Взбесившаяся шайка чаек пикировала
на трал и взмывала вверх. Пираты, романтическая банда. Как мы их
идеализируем! Одна чайка пролетела совсем рядом. Она верещала и сгибала
голову. Это был "мессершмитт", объединенный в одно с летчиком.
кильке, а она билась вокруг. Словно серебряная трава под сильным ветром в
степи. Потом мы стали укладывать кильку в открытые ящики. Надо было брать
каждую рыбешку в отдельности для того, чтобы удостовериться, что это именно
килька, а не салака, и не минога, и не кит в конце концов.
вилками за килечкой, кто из вас вспомнит о рыбаках?! И не надо, не
вспоминайте.
мы сели за стол. Я очень волновался, Валлман опять вытащил бутылку, а
Стебельков сказал, потирая руки:
спине и сказал:
подчистили свои тарелки. Они пили водку, и вскоре им стало все равно, много
соли или мало. Может быть, поэтому они сказали, что гуляш вполне сносный. Но
я не стал есть щи, не притронулся к гуляшу и даже боялся взглянуть на водку.
Случилось то, чего я больше всего боялся, -- меня мутило. Снизу что-то
напирало, а потом проваливалось. Рот у меня был полон слюны. Вонючий пар от
щей, запах водки, красные лица ребят... Потом они еще закурили.
перечеркнутое антенной. Мачта падала вбок, потом остановилась и полезла
обратно. Мелькнула бесстрастная физиономия Баулина. Он смотрел на меня. Я
сделал шаг по палубе и понял, что это произойдет сейчас. Бросился бегом,
Трубников Александр
Березин Федор
Шилова Юлия
Куликов Роман
Белов Вольф
Распопов Дмитрий