Чтение 28–й страницы книги ~Повелитель мух~

- Я как увидал Джека, сейчас решил, что он за рогом пришел. Даже не
знаю почему.

Мальчики посмотрели на рог с нежной почтительностью. Хрюша положил его
на руки Ральфу, и малыши, видя привычный символ, заспешили обратно.

- Нет, не тут.

Ральф взошел на площадку, чтобы соблюсти ритуал. Он пошел впереди, как
ребенка, неся рог, потом очень серьезный Хрюша, потом близнецы, малыши и те,
кто еще остались.

- Сядьте все. Они на нас напали из-за огня. Им весело. Только...

И тут мысли Ральфа заслонило завесой. Он что-то хотел сказать, и вдруг
эта завеса...

- Только...

Все смотрели на него, очень серьезно, пока еще не омраченные никакими
сомнениями в том, не зря ли его выбрали, Ральф отвел от глаз эти дурацкие
патлы и глянул на Хрюшу.

- Только... Ах, ну да, костер! Ну конечно!

Он засмеялся, осекся, потом, наоборот, очень гладко заспешил:

- Костер - это главное. Без костра нас не могут спасти. Я и сам бы с
удовольствием размалевался и стал дикарем. Но нам надо поддерживать костер.
Костер - самое главное на острове, потому что, потому что...

Снова он умолк, и в наставшей тишине было теперь недоуменье, сомненье.

Хрюша шепнул с нажимом:

- Без костра нас не спасут.

- Ах да. Без костра нас не спасут. Так что надо следить за костром и
чтобы все время был дым.

Он умолк, и никто не сказал ни слова. После множества пламенных речей,
произнесенных на этом самом месте, выступление Ральфа даже малышам
показалось неубедительным.

Наконец за рогом потянулся Билл:

- Ну, мы не можем жечь костер наверху... потому что... мы не можем жечь
костер наверху. И нам людей не хватает. Давайте пойдем к ним на их этот пир
и скажем, что нам с костром, значит, не справиться. А вообще-то охотиться и
всякое такое, ну, дикарями быть и вообще, наверное, адски интересно.

Рог взяли близнецы:

- Наверно, и правда интересно, как вот Билл говорит... и он же нас
пригласил...

- на пир...

- мясо есть...

- поджаристое...

- ...мясо бы я с удовольствием...

Ральф поднял руку:

- Может, лучше самим мясо добывать?

Близнецы переглянулись. Билл ответил:

- Нет, не пойдем мы в джунгли эти.

Ральф скривил губы:

- Он, между прочим, ходит.

- Он охотник. Они все вообще охотники. Это разница.

Помолчали, потом Хрюша бормотнул, глядя в песок:

- Мясо - это да...

Малыши сидели, страстно думая о мясе и глотая слюнки. В вышине опять
бабахнула пушка, и на горячем ветру заколотились сухие листы пальм.

- Глупый маленький мальчик, - говорил Повелитель мух, - глупый, глупый,
и ничего-то ты не знаешь.

Саймон шевельнул вспухшим языком и ничего не сказал.

- Что, неправда? - говорил Повелитель мух. - Разве ты не маленький,
разве ты не глупый?

Саймон отвечал ему так же молча.

- Ну и вот, - сказал Повелитель мух, - беги-ка ты к своим, играй с
ними. Они думают, что ты чокнутый. Тебе же не хочется, чтоб Ральф считал
тебя чокнутым? Ты же очень любишь Ральфа, правда? И Хрюшу, и Джека - да?

Голова у Саймона чуть запрокинулась. Глаза не могли оторваться от
Повелителя мух, а тот висел прямо перед ним.

- И что тебе одному тут делать? Неужели ты меня не боишься?

Саймон вздрогнул.

- Никто тебе не поможет. Только я. А я - Зверь.

Губы Саймона с трудом вытолкнули вслух:

- Свиная голова на палке.

- И вы вообразили, будто меня можно выследить, убить? - сказала голова.
Несколько мгновений лес и все другие смутно угадываемые места в ответ
сотрясались от мерзкого хохота. - Но ты же знал, правда? Что я - часть тебя
самого? Неотделимая часть! Что это из-за меня ничего у вас не вышло? Что все
получилось из-за меня?

И снова забился хохот.

- А теперь, - сказал Повелитель мух, - иди-ка ты к своим, и мы про все
забудем.

Голова у Саймона качалась. Глаза прикрылись, словно в подражание этой
пакости на палке. Он уже знал, что сейчас на него найдет. Повелитель мух
взбухал, как воздушный шар.

- Просто смешно. Сам же прекрасно знаешь, что там, внизу, ты со мною
встретишься, - так чего же ты?

Тело Саймона выгнулось и застыло. Повелитель мух заговорил, как учитель
в школе:

- Все это слишком далеко зашло. Бедное, заблудшее дитя, неужто ты
считаешь, что ты умней меня?..

Молчанье.

- Я тебя предупреждаю. Ты доведешь меня до безумия. Ясно? Ты нам не
нужен. Ты лишний. Понял? Мы хотим позабавиться здесь на острове. Понял? Мы
хотим здесь на острове позабавиться. Так что не упрямься, бедное, заблудшее
дитя, а не то...

Саймон уже смотрел в открытую пасть. В пасти была чернота, и чернота
расширялась.

- ...не то, - говорил Повелитель мух, - мы тебя прикончим. Ясно? Джек,
и Роджер, и Морис, и Роберт, и Билл, и Хрюша, и Ральф. Прикончим тебя. Ясно?

Пасть поглотила Саймона. Он упал и потерял сознанье.

Глава девятая. ЛИЦО СМЕРТИ

Над островом грудились тучи. Весь день поднимался с горы поток горячего
воздуха и взмывал на десять тысяч футов вверх. Воздух был заряжен
коловращеньем газов и готов взорваться. Под вечер солнце ушло с неба, и
прежний ясный свет стал пронзительно медным. Даже ветер с моря был горяч и
не свежил. С деревьев, с моря, с розовых скал смыло цвет, и на них давили
черно-белые тучи. Только мухам все это было нипочем, они вытемнили своего
повелителя, а сваленные кишки из-за них сделались похожи на груду блестящего
угля. Когда в носу у Саймона лопнул сосудик и пошла кровь, они и тут им не
заинтересовались, предпочтя дохлый дух свинины.

Кровь носом принесла облегчение, припадок Саймона перешел в истомный
сон. Он лежал под лианами, пока на день наползал вечер и вверху громыхало.
Наконец он проснулся и смутно различил темную землю у себя под щекой. Он еще
полежал немного, не шевелясь и уставясь прямо перед собой невидящим
взглядом. Потом перевернулся, подобрал под себя ноги, схватился за лиану,
подтянулся. Лиана дрогнула, мухи взвились, гнусно ноя, и тотчас снова обсели
падаль. Саймон встал. Свет светил не по-земному. Повелитель мух висел на
палке, как черный мяч.

Саймон вслух спросил лужайку:

- Что же можно еще сделать?

Ответа не было. Саймон повернулся к лужайке спиной и начал углубляться
сквозь заросли в сумрак леса. Он печально брел между стволов, и лицо было
лишено выраженья, а возле рта и на подбородке запеклась кровь. Лишь иногда,
раздвигая кусты и выглядывая дорогу, он складывал губами слова, но наружу не
выпускал.

Наконец лиан стало меньше, и с неба стал брызгать жемчужный свет. Здесь
был хребет острова, земля слегка выгибалась, шла на подъем к горе и не так
непролазны были джунгли. Заросли и чащоба то и дело перемежались
прогалинами, Саймон брел по подъему, и скоро деревья расступились перед ним.
Он пошел дальше, спотыкаясь от усталости, но не останавливаясь. В глазах не
было всегдашнего сиянья. Он продвигался вперед с унылой сосредоточенностью,
как старик.

Но вот ветер чуть не сшиб его с ног, и он увидел, что стоит на камнях
под медным, большим небом. У него были ватные ноги и давно уже болел язык.
Ветер добрался до вершины, и тут что-то случилось, синий сполох пробежался
по черной туче. Саймон заставил себя снова идти вперед, и ветер налетел
снова, еще сильней, он трепал деревья, они гремели и гнулись. И вдруг Саймон
увидел, как кто-то скорченный на вершине выпрямился и посмотрел на него.
Опустив лицо, Саймон снова пошел вперед.

Мухи давно обнаружили сидящего. Подобие жизни всякий раз спугивало их,
и они взвивались над его головой темной тучей. Потом синяя ткань парашюта
опадала, сидящий вздыхал, тяжко кланялся, и мухи снова облепляли голову.

Коленки Саймона больно стукнулись о камень. Дальше он уже двинулся
ползком, и скоро он все понял. Путаница веревок открыла ему механику
зловещего действа; он увидел белую носовую кость, зубы, цвета тленья. Он
увидел, как ремни и брезент держат без жалости бедное тело, не давая ему
распасться. Потом снова подул ветер, и тело вскинулось, поклонилось, смрадно
дохнуло на Саймона. Саймон снова упал на четвереньки, и его вырвало,
вывернуло наизнанку. Потом он взял в руки стропы, высвободил из-под камней и
избавил тело от надругательств ветра.

Наконец он отвернулся и посмотрел вниз на берег. Костер на площадке,
кажется, погас, во всяком случае, дыма не было. Дальше по берегу, за