могучего голландца. Трибуны взревели от восторга. Вокруг собрались
операторы кинохроники, умоляя сказать хоть несколько слов. Пожалуйста,
Бандини, пожалуйста! Опираясь на стену доков Американо-Гавайской компании,
я хватал ртом воздух и, улыбаясь, соглашался выступить перед парнями с
заявлением. Приятная компания, что и говорить.
задыхаясь.
мальчишкой еще в Калифорнии, после школы я бегал разносить газеты по
маршруту. А мама моя в то время лежала в больнице. Каждую ночь она была
практически при смерти. Вот тогда-то я и научился бегать. Ужасно
осознавать, что я могу потерять маму, не закончив с доставкой
вилмингтонской "Газетт", поэтому я бежал, как безумец, стараясь закончить
маршрут, а потом летел пять миль до больницы. Таковы были мои тренировки.
Я хочу поблагодарить вас всех и еще раз передать привет моей мамочке в
Калифорнии. Привет, мам! Как там Билли и Тед? Собачка поправилась?
хоть это и была великая победа. Запыхавшись, я уже устал быть олимпийским
бегуном.
обратно на Бульвар Авалон. Нигде никого не видно. Если не считать
стивидоров в следующем квартале, да мотыльков, кружащихся возле уличных
фонарей, бульвар был пуст.
собаки.
только лаял, но и кусался. Однажды гнал меня много кварталов, сдирая у
меня с лодыжек носки. Я решил прекратить поиски. Все равно уже поздно.
Как-нибудь в другой раз, вечером, я отыщу ее. Завтра с утра пораньше надо
быть на работе. И я двинулся к дому по Авалону.
она тронула до глубины души, поскольку ее прочла она, женщина в фиолетовом
пальто.
внутри. Она прошла по этой самой улице. Вот этот самый тротуар ощутил на
себе зачарованный груз ее веса. Она дышала этим воздухом и нюхала это
море. С запахом мешался дым ее сигареты. Ах, это просто слишком, просто
слишком!
на кончиках моих пальцев. Чудесно. Крошечная черная черточка. О черточка,
тебя зовут Клаудиа. О Клаудиа, я люблю тебя. Я поцелую тебя, чтобы
доказать тебе свою преданность. Я огляделся. На два квартала в обе стороны
- - никого. Я нагнулся и поцеловал черную черточку.
больше ничего не важно. Даже труды мои, эти тома, предназначенные
Вечности, - они ничего не значат без тебя. Выходи за меня, иначе я пойду
к докам и прыгну в море вниз головой. И я снова поцеловал черную черточку.
черными черточками и полосами от тысяч и тысяч спичек. Я плюнул в
отвращении.
же время таинственное, такая черточка от спички, какой мир до сих пор не
знал. Я отыщу ее, даже если искать придется вечно. Ты слышишь меня? Навеки
вечно. Пока не состарюсь, я буду стоять здесь, все ища и ища таинственную
черточку своей любви.
разница?
происхождении.
могла так чикнуть спичкой. Чудесно. Крохотная черточка с едва различимым
намеком на росчерк в конце, хвостик художества, будто змея изготовилась к
броску.
книгу и, казалось, о чем-то глубоко задумался. Прихрамывал, опираясь на
палку. У него были очень яркие и маленькие глазки. Я нырнул под арку, пока
он не прошел мимо.
тебя выйти за меня замуж. Любовь нетленнее моей не ведома никому. Прилив и
время никого не ждут. Дорога ложка к обеду. Под лежачий камень вода не
течет. Выходи за меня!
старик. Он прошел по улице ярдов пятьдесят, а потом обернулся. И теперь
стоял, опираясь на свою клюку, и пристально меня рассматривал.
придвинулся к самой стене. Он тоже ее изучал. Он шел по моим следам. Я
содрогнулся при одной мысли об этом. Еще квартал - и я опять обернулся.
Он по-прежнему был там, этот ужасный человек. Остаток пути домой я бежал,
как угорелый.
гостиной диван стоял разложенным, постель моя расстелена, подушка взбита.
Я разделся и нырнул под одеяло. Минуты шли. Заснуть я не мог. Ощупал свою
спину, затем бок.
матери в комнате. Прошло полчаса. Сна ни в одном глазу. Я ворочался и
чувствовал, как саднит мой разум. Что-то не так. Час. Я уже начал злиться,
что не могу заснуть; я весь вспотел. Скинул ногами одеяло и просто лежал
неприкрытый, пытаясь что-нибудь придумать. Утром вставать нужно рано. На
фабрике из меня ничего путного не выйдет, если я хорошенько не высплюсь.
Однако, глаза у меня слипались, и их пекло, когда я пытался зажмуриться.
белое болезненное лицо. Постель стала невыносимой. Я включил свет и
закурил. Первая же затяжка обожгла мне горло. Я выбросил сигарету и
поклялся бросить курить навсегда.
любил ее!
на чулке, ощущение у меня в груди, цвет ее пальто, проблеск ее лица, зуд у
меня в пальцах, дрейф за нею по улице, холод мерцавших звезд, глупая щепка
теплого месяца, вкус спички, запах моря, мягкость ночи, грузчики, щелчки
бильярда, бусинки музыки, кольца ее бедер, музыка ее каблуков, упорство
походки, старик с книгой, женщина, женщина, женщина.
идея! Она обрушилась на меня лавиной, будто рухнул дом, точно стекло
вдребезги. Меня охватили огонь и безумие. В ящике - бумага и карандаши. Я
сгреб их и поспешил на кухню. Там было холодно. Я зажег печь и открыл
дверцу духовки. Сидя голышом, я начал писать.
века за бессмертными веками: это имя - для бесконечных эпох. Артуро
Габриэль Бандини.
итальянцем был. Принадлежал к моей расе.
facie, petit maitre и table d'hote(9), большой любитель восхитительных,
прекрасных, экзотических, сахариновых и созвездноподобных женщин во всех
частях света, в каждом уголке земного шара, женщин в Бомбее, Индия, в
земле Тадж-Махала, Ганди и Будды; женщин в Неаполе, земле итальянского
Шилова Юлия
Влодавец Леонид
Прозоров Александр
Посняков Андрей
Круз Андрей
Шилова Юлия