read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com



ни они все, его единомышленники, не видели реальных путей к осуществлению
своих этих потребностей первой необходимости. Во всяком случае, легких
путей. А на трудные пути у них не хватало физических сил. И свободного
времени не хватало. Заняты они были. Не все, конечно, но многие из них.
Потому что они работали, трудясь по восемь часов пять дней в неделю. Почему
они это делали - не очень-то было ими осознано и не раздумывали они над этим
вопросом. Так, наверно, они были воспитаны с молодых лет и ногтей своими
родителями - отцами и дедами, а потом, видимо, вошло у них в привычку за
многие годы и в кровь - ходить работать. А если не ходить и не работать,
говорили они друг другу - что тогда целыми днями делать с утра до ночи,
кроме как беспробудно злоупотреблять спиртными напитками. Но если все будут
целыми днями злоупотреблять и не будут работать - на что тогда
злоупотреблять и чем злоупотреблять? Ведь то, чем люди злоупотребляют, тоже
кто-то производит на свет, и они - те, кто производит, тоже, конечно, люди и
тоже работают. И тоже, конечно, злоупотребляют, в смысле, пьют. "Кто не
работает - тот не пьет" - вот какой должен был быть основной принцип и
лозунг социалистического государства рабочих и крестьянских депутатов. Тогда
бы оно победило все до основания, и мировая революция состоялась бы в
означенные товарищем Лениным и иже с ним сроки. А так - вот чем весь их
хваленый социализм кончился. И в отдельной стране, и во всем
социалистическом мире. Правда, Манякин говорил, что мне все едино - хоть
социализм, хоть капитализм, хоть фуизм. Мы, говорил Манякин, пили, пьем и
будем пить, пока не протрезвеем и не задумаемся. Но если это с нами случится
- мы им всем покажем. И все! Ведь до чего мы сможем тогда додуматься своими
умами - это страшно себе представить и трудно даже в помыслах вообразить. Не
говоря про то, чтоб выразить общепринятыми словами. Манякину и в
нормальном-то состоянии души и тела такие мысли, бывало, приходили в голову,
что любой доцент позавидовать ему мог белой завистью. Месяц, примерно,
назад, где-то после пяти часов вечера, Манякин вопрос вдруг поставил перед
собой и Сашкой и перед всем вместе с тем человечеством. Уже на одре
находясь, поставил. Почему, значит, Бог, если он Бог и есть, допустил, чтоб
народы им же созданного мира сначала в идолов каких-то верили языческих и им
поклонялись, а потом стал их, народы, значит, на свой путь наставлять,
истинный, и учить огнем, можно сказать, и мечом в себя одного верить и
больше ни в кого? Евреев специально для этой науки выдумал и породил. И
говорил Манякин:
- Ну? Ответьте мне, зачем и почему это? Если он Бог, а?
И говорил:
- Вот то-то и оно. А то - Бог, Бог. Видали мы, - говорил, - таких
богов, - и ругался нехорошими словами, забывая, что и кого ругает и поэтому
продолжал ругаться долго и даже слишком долго, почти, можно, считать,
бесконечно. И его ругань напоминала чем-то степь, потому что была такой же
бескрайней, ровной и безразличной ко всему - и к тому, кто идет по ней,
топча сапогами, и к тому, кто ничего о ней не слышал и к тому, кто летает
над ней, чирикая в шелесте крыльев, и к тому, кто живет в ее норах. И
бывало, Сашка, Александр, брат по матери, забегал к Манякину во время
работы, работая водителем городского троллейбуса, садился и слушал ругань
Манякина завороженно и, казалось ему, что он лежит на жесткой сухой траве, а
лицо подставляет душному степному ветру. И он слушал и слушал заунывную
манякинскую ругань, слушал, пропуская мимо ушей смысл и наслаждаясь ее
гулом, ритмом, размахом, слушал до тех пор, покуда Манякин не замечал его
присутствия и не смотрел на часы с боем, где бой был, правда, поломан и
ремонту не подлежал.
- На работе? - спрашивал тогда Манякин Сашку.
- Ну, - говорил Сашка. - Вон троллейбус под окнами стоит
пришвартованный. Сто человек в салоне, не меньше. А может быть, человек
триста.
- Значит, ты будешь сегодня не пить? - говорил Манякин.
- Значит, буду, - говорил Сашка обреченно и держался до последнего
вздоха минут двадцать. Потом в последний раз вздыхал и говорил:
- Если что, на такси доеду. Или на трамвае. - И наливал себе
чего-нибудь и выливал это в себя. И он тут же забывал про свой троллейбус и
про то, что в нем находятся пассажиры с их горестями и радостями, и
страстями. И про свои святые служебные обязанности водителя городского
троллейбуса с радостью он забывал, и про то, что его долг перед людьми в
троллейбусе им не выполнен, и люди не довезены им по прямому их назначению.
Но он не давал себе воли думать о том, что, может быть, они - люди - от
этого страдают и мучаются, стоя в троллейбусе плечом к плечу, лицом к лицу,
телом к телу - мучаются в тесноте и в обиде, сжатые сами собой и друг другом
в ограниченном стенками салона жизненном пространстве, и что, может быть, им
нечем дышать. Он сидел и, покачиваясь взад и вперед, слушал первозданную
ругань Манякина, которая длилась и не иссякала часами. Она не прерывалась,
когда являлась соседка с первого этажа дома напротив и стучала здоровой
рукой во все двери и кричала неразборчиво, но настойчиво и громко:
- У вас Игоря нет? - и опять: - У вас Игоря нет? - и опять то же самое.
Стучала и кричала, и не уходила, говоря: - Ну где же он, где, с ключами?
И у всех, кто входил или выходил на лестничную площадку, она
спрашивала:
- Вы Игоря не видели? - и вращала, как кукла, глазами и поднимала
растягивая, свою верхнюю заячью губу к носу.
- Мы не знаем, кто такой Игорь, - говорили ей в конце концов, - не
знаем.
И соседка прекращала стучать и кричать, будто только этого и ждала. И
шла, припадая на контрактуре, к лифту, и причитала: "Ну где же он может
быть, с ключами?".
И слышно было, как разъезжались и съезжались механические двери лифта,
и как он сползал, запечатанный, на привязи вниз, в шахту. Это было слышно,
так как Манякин всегда заканчивал ругаться на ее последних причитаниях "где
же он может быть, с ключами". На этих причитаниях соседки он умолкал всегда.
Умолкал и прислушивался к звукам извне, умолкал, а потом говорил что-нибудь.
Например:
- Я, - говорил, - на работу устроился.
А Сашка говорил:
- Ты?
- Ну, - говорил Манякин. - Клянусь честью. - И: - Как теперь
протрезветь - просто не знаю. Я же, - говорил, - церковь строить устроился в
бригаду, на жилмассиве "Ясень".
- Какую церковь? - наливал себе нехристь Сашка от удивления и от
удивления же выпивал.
- Православную, - говорил Манякин. - Сначала - временного характера,
ангар, одним словом, поставим - чтоб было людям, где помолиться. А то сейчас
- негде. Священник по пятницам туда, на "Ясень" этот приезжает и, значит,
под открытым небом службы проводит, и народ, значит, мерзнет под дождем и
солнцем - как все равно на остановке. Ну, а потом, - говорил Манякин, -
впоследствии, церковь построим белокаменную, из красного кирпича. Имени
Пантелеймона Целителя.
- Кто, - говорил Сашка, - "построим"?
- Мы, - говорил Манякин. - Кто же еще, как не мы?
- То есть ты, - говорил Сашка, - устроился церковь строить?
- Устроился, - подтверждал Манякин.
- А чего ты дома, - говорил Сашка. - И практически в положении риз?
- Так объем работ, - говорил Манякин, - отсутствует. Ангара на месте
нету, кирпича - нету, место горисполком выделил, но не дал. А строителей уже
наняли - поспешили. Вот мы и тут.
- Да, - говорил Сашка, - завалится ваша церковь. Как гараж у Федорука
завалился.
- Гараж я не строил, - говорил Манякин. - При чем тут гараж?
Он садился по-турецки в красном углу и удивлялся, какое прямое
отношение имеет упавший гараж Федорука к строительству в будущем церкви, а в
недалеком будущем - ангара временного содержания, пригодного для служб,
молитв и песнопений, а также для совершения обрядов венчания, крещения,
отпевания и так далее. И во время его удивления приходил к ним священник
Петр, то есть отец Петр, конечно. И Манякин у него спрашивал:
- При чем тут гараж и какое он имеет отношение ко мне?
А отец Петр говорил:
- Все от Бога. - И: - Ангар, - говорил, - завезли с Божьей помощью, и
пришла пора его разгружать.
- Да, - говорил Манякин, - раз завезли, то надо разгружать. И выпить
надо.
- Во славу Божию? - говорил отец Петр.
А Манякин говорил:
- В нее.
И отец Петр вежливо выпивал и:
- Пойду, - говорил, - дальше, людей собирать по жилищам. А ты иди к
ангару. Сын мой.
Иду, - говорил Манякин. - Уже.
А отец Петр говорил:
- Чей это там, - говорил, - троллейбус стоит, ржавеет? Не знаете?
- Не знаем, - говорил Сашка.
А отец Петр говорил:
- Тогда я пойду, троллейбусных людей под разгрузку приспособить
попробую, их там, в троллейбусе, человек сто без дела мается.
- Триста, - говорил Сашка. - Не меньше.
- Триста? - говорил отец Петр. - Триста - это лучше, чем сто и главное,
втрое больше.
Манякин, не двигаясь с места, провожал отца Петра, помахивая ему рукой
на прощание, провожал, так и не поняв, отправился он по жилищам строителей
поднимать или, наоборот, к троллейбусу. "А если бы мне протрезветь до нуля и
задуматься, - думал про себя Манякин, - я бы понял, все бы я на хрен понял".
И он начинал рассказывать Сашке, что отец Петр не кто иной, как



Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 [ 28 ] 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.