Чтение 28–й страницы книги ~Горец-2~

в своде инструкций ничего не говорилось о том, как надлежит реагировать на
сражающихся в воздухе демонов.

Так или иначе, водитель, едва оправившись от столкновения, дал полный
газ и исчез из виду. Скатертью дорога...

Несколько раз вспыхнул бластерный луч - но густая тьма лежала в узком
проеме между домами. И луч не нашел свою цель.

- Прощай, Мак-Лауд! - выкрикнул Второй, прицеливаясь снова.

И нажал на спуск трижды подряд, веером.

- Прощай! - донеслось в ответ совсем из другого места. - Ты ведь
уходишь, да?!

Второй повернулся в бешенстве, но враг его уже исчезал за углом.

С мечом в одной руке и бластером в другой ринулся Крагер следом.
Ветер пел под его крыльями...

Поворот. Снова - узкая щель проулка. И высверк меча у боковой стены.
Все! Врагу не уйти!

- Ну давай же, давай... - бормотал Мак-Лауд сквозь зубы. - Давай
сюда... ублюдок!

Он все рассчитал. Не станет пришелец стрелять, пока не рассмотрит
ясно цель. Тем более, что рассмотреть ее - проще простого.

Как ни узка улочка, но она куда шире размаха руки с мечевым лезвием.

Поэтому не опасаясь удара мчался Второй по противоположной его
стороне. Мчался на полной скорости.

Он не смог остановиться, когда Мак-Лауд резко вскинул меч - так, что
по высоте кончик его оказался на уровне горла Крагера.

Меч, конечно, не достал Второго. Но и не должен был он - меч -
достать его.

Тонкий, но крепкий провод теперь пересекал улочку. Один конец его
уходил в противоположную стену, а другой был обмотан вокруг клинка
цвайхандера, теперь поднятого вверх. И...

И трехжильная струна пришлась атакующему точно под подбородок.

Черный шар головы уже катился по земле, когда тело оборвало свой
полет, впечатываясь в стену дома. Секунду оно еще оставалось висеть,
прижатое к ней инерцией.

Потом рухнуло.

И вновь сплелись в единую сеть хлысты разрядов, ударившие из
перерубленной шеи... из обоймы лучемета... Из двигателя крыльев... Из
двигателей машин, стоявших в переулке... Лопались фары, в бесформенное
месиво превращались салоны автомобилей - и холодный смерч окутал тело
стоящего на коленях человека.

Окутал, но не был вобран им, не был поглощен.

Обе руки воздел Мак-Лауд в небо. Одна из них сжимала меч.

- Рамире-е-ес! - звал он. Вспомнил он, вспомнил наконец, имя Катаны.
И смерч энергии поднялся высь. Все выше и выше поднимался он, пока не
осталось от него еле различимое голубое пятнышко.

Вскоре исчезло и оно...

...Если бы под фундаментом одного из лэргских театров кто-нибудь
удосужился произвести раскопки, то весьма возможно, там был бы обнаружен
еще один фундамент, который в свое время нес на себе громаду боевой башни
- донжона. Конечно, ни сейчас, ни в прошлые времена, донжон незачем было
сооружать в самом городе. Но полтысячелетия назад это место находилось
далеко за городской чертой... Впрочем, и сам Лэрг в то время городом, по
сути, не являлся. Так - несколько домов и церквушка под замковой стеной.

Может быть, и осталось там несколько камней прежнего фундамента... Но
уж наверняка ничего не сохранилось от одинокой могилы, вырытой некогда
рядом с донжоном.

Но разумеется, никто не производил таких раскопок. С какой стати?

- ...Чтоб ему пусто было, сорванцу! Бутылку ренского вылил мне на
голову, что вы скажете! Этот череп, сэр, - это череп Йорика, королевского
скомороха.

И могильщик швырнул упомянутый череп на кучу взрыхленной земли.

- Этот?

- Этот самый!

- Дай взгляну...

И Гамлет, наклонившись, подобрал мертвую голову.

- Бедный Йорик!

Спектакль был обычен - не лучше и не хуже огромного множества
"Гамлетов", что были поставлены в разное время и в разных концах земли.
Никто и не ожидал от него чего-либо особенного.

И когда ЭТО свершилось, трудно сказать, кто был потрясен более -
актеры или зрители. Пожалуй, все-таки актеры.

Холодный вихрь прошелся по сцене - между Гамлетом и Горацио на сцене
возник человек.

Он появился буквально ниоткуда - и замер, остановившись в каком-то
странно незавершенном движении. Потом рука его судорожно метнулась к
левому боку, словно нащупывая эфес. Но пальцы сомкнулись в пустоте -
ничего не было сейчас у него на поясе...

Первыми из шока вышли зрители. В конце концов, театр ныне преподносил
и не такие сюрпризы. И техника была, пригодная для организации "внезапных
появлений", и режиссерский замысел вполне мог втиснуть в традиционно
идущий спектакль такую вот фигуру. К тому же, одет незнакомец был примерно
так же, как и актеры на сцене... Бог знает, за кого его приняла публика, -
быть может, даже за внезапно материализовавшегося "королевского
скомороха". Во всяком случае она зааплодировала.

Но вот актеры... Тем, кто находился на сцене, пришлось куда труднее.
И дело даже не в том, что появление незнакомца застало их врасплох.

Просто все трое совершенно точно видели, что на этом месте не было ни
потайного люка, ни вообще ничего, кроме досок сцены.

Ничего...

- Бедный Йорик! Я знал его, Горацио... - исполнитель главной роли
попытался сделать вид, что ничего не произошло.

Вновь появившийся опять-таки довольно странным движением ощупал свою
шею.

- Ага, понимаю... - пробормотал он почти про себя - так тихо, что его
услышал только могильщик, оцепеневший с заступом в руках.

- Понимаю... Я здесь погиб, и это, наверное, мой череп...

Незнакомец снова тронул свою шею, будто проверял, на месте ли голова.

- Меня зовут Рамирес! - сказал он вслух.

Зрители уже не просто аплодировали - по рядам прошел откровенный
смех.

- Я знал его, Горацио! - голос "Гамлета" сорвался на откровенный
визг, но артист продолжал придерживаться прежней тактики.

С минуту Рамирес присматривался к нему, потом снова вмешался в
монолог:

- Простите, что я мешаю вашей столь занимательной... э-э-э... беседе,
но ваш товарищ, по-моему, явно не способен вам отвечать...

- ...Вот здесь должны были двигаться губы, которые я целовал не знаю
сколько раз... - актер не отвлекался ни на что, но был уже в состоянии,
близком к истерике.

Зрительный зал изнемогал от смеха.

- А все-таки, почему я вновь пришел в этот мир? - в уголках глаз
Рамиреса разбегались веселые морщинки, но этот вопрос - не обращенный ни к
кому конкретно - он явно задал всерьез.

- ...Где теперь твои каламбуры, твои смешные выходки, твои куплеты?

"Гамлет" продолжал свой монолог, не соображая, что лишь нагнетает
всеобщее веселье.

Рамирес посмотрел на него.

- Вы все-таки надеетесь, что он вам ответит? - спросил он с искренним
сочувствием.

Это было последней каплей.

- Слушай, ты, дегенерат! - актер в ярости повернулся к нему. - Пошел
ты!..

Тут он произнес нечто такое, чего Рамирес не понял - зато отлично
поняли зрители, судя по их реакции.

Рамирес озадаченно сдвинул брови:

- Куда?

И тут он, совершенно независимо от происходящего вокруг, понял, что
действительно должен куда-то идти, встретиться с кем-то... давно ему
знакомым...

Это и было условием его нового Воскрешения...

Это чувство мелькнуло и тут-же пропало.

Одно можно сказать: актеру очень повезло, что его последние слова
остались непонятыми.

На сцену из-за кулис выскочил режиссер. Он был вне себя от ярости.

- Это "Гамлет" или не "Гамлет"?! - вопил он. - Мы пьесу Шекспира
играем или несем отсебятину?!

И тут он замер, наткнувшись взглядом на Рамиреса.

- Вы все перепутали, - вежливо пояснил тот. - Во-первых, "Гамлет" -