приметный каменный столб, торчавший на северном мысу - что-то похожее на
полуразрушенный минарет или замковую башню - и вскоре обнаружил его, хотя
вечерний полумрак уже окутывал побережье темной полупрозрачной вуалью.
каменистого пляжа с небольшим деревянным причалом оставалось два полета
стрелы, демон повернулся к Конану и негромко произнес:
бык... словом, эта тварь предпочитает глубокие места, а тут, у берега,
мелко. Она начинает беспокоиться. Вроде бы...
схватив шест, резко махнул рукой.
нами поужинать!
преодолевая некое невидимое сопротивление; голый череп его покрылся
испариной. Губы демона непрерывно шевелились, шепча заклятья, сливавшиеся
в неразборчивое бормотанье, челюсть мелко тряслась, мосластые колени
ходили ходуном. Внезапно из-под плота вырвалось что-то округлое, большое и
блестящее; Конан успел заметить гигантский круглый глаз, воззрившийся на
него с беспредельным равнодушием, пару могучих щупалец толщиной с его
бедро и странную, похожую на клюв, пасть. Блеснув гладкой кожей в лучах
закатного солнца, чудище исчезло в пучине, а киммериец, изо всех сил
наваливаясь на шест, принялся грести к берегу.
которого выпустили вино. - Хвала светозарному Митре, все обошлось! Скажу
тебе, мой господин, лучше иметь дело с целой стаей псов, чем с этим...
этим...
отблагодарили его. Ты мог бы сотворить что-нибудь съедобное...
Погляди-ка, хозяин!
следовали за плотом, вдруг забилась, до половины встала над водой, разевая
зубастую пасть и показывая белое брюхо, и исчезла.
пробормотал киммериец, продолжая изо всех сил работать веслом. Вскоре
справа от них проплыл высившийся на мысу каменный минарет, а затем под
бревнами заскрипела мелкая галька; плот дрогнул и замер на мелководье.
Сумеречный берег был пустынным. У небольшой пристани покачивались две
лодки и баркас с высокой мачтой; за ними темнели скалы, поросшие внизу
кустарником и рассеченные небольшим ущельем. Начинавшаяся от пристани
тропинка вела прямо к нему.
палицу на плечо, зашагал к берегу. Демон тащился следом, загребая
огромными ступнями и блаженно жмурясь; после жаркого дня вечерняя прохлада
была ему явно по душе. Миновав пристань и лодки, они выбрались на берег.
Киммериец остановился, пригладил растрепанные волосы, пошарил за пазухой и
вытащил пращу.
бы ты с этим колдуном! Пропадем! Оба!
пращу. - Ты делай свое дело, приятель, а я буду делать свое. Всего-то и
надо придержать его на полвздоха! А там уж... - Он многозначительно
покрутил пращу над головой.
такое время любой приличный маг успеет превратить нас в пару крыс!
ремень вокруг запястья. - Не скули, Шеймис! Идем, посмотрим, какого цвета
кровь у черного колдуна!
сияющими самоцветами звезд, раскинулась над городскими стенами, башнями и
дворцами, накрыла непроницаемым пологом гавань, где, словно спящие
огромные чайки, дремали корабли; полумрак окутал поля и фруктовые рощи,
дороги, подобно стрелам рассекавшие степь, прибрежные бухты и острова, лес
на западе и глухо рокотавшее на востоке море. Черный плащ ночи круглился в
вышине будто гигантский занавес, на время прикрывший мир от благодатного
света Митры, и казалось, что, опуская его, солнечный бог говорит людям:
угомонитесь! Забудьте хоть ненадолго о честолюбии, о горделивых помыслах,
о жадности надежд и пустой суете стремлений, о борьбе и ненависти, о
голоде и страхе; забудьте о мелочных страстях, закройте глаза! И пусть
снизойдут к вам светлые сны и блаженный покой.
своем любимом чертоге на верхнем этаже дворцовой башни, выглядел невеселым
и хмурым; душу его опять терзали тревоги и сомнения, не дававшие уснуть.
Еще вчера все было так просто и ясно; оставалось лишь вывести в море
корабли с войском, внезапно обрушиться на Архипелаг и завладеть его
сокровищами. А потом Неджес, мудрец и верный советник, изготовит
чудодейственный эликсир, снимающий с плеч человеческих груз прожитых
лет... потом захваченные жемчуга превратятся в звонкое золото, и в
Шандарат хлынут наемники... потом он, великий Ашарат, неподвластный
старости, поведет огромную армию на врага... Какого врага? Не все ли
равно... В Гирканию, в Туран...
пробудился от дремоты; темная пелена, затуманивавшая его разум, поредела,
разошлась, и еще недавно очевидное стало казаться сомнительным. Очень
сомнительным!
примерно представлял это, так как драгоценные дары моря вывозились через
Шандарат, составляя одну двадцатую его торговли. Немалая сумма! Однако уже
полмесяца, как в трирскую гавань лишь изредка заглядывают корабли, ибо
там, где готовятся к войне, не место купцам; можно потерять и судно, и
ценный груз, да и собственную жизнь в придачу. Нет купцов, нет и торговли;
и убытки скоро сравняются с ценой архипелагских жемчугов.
советник? Блистательный Ашарат не сомневался, что в мире существует
великое множество чудес, но ему никогда не доводилось слышать про амулет
или какое-нибудь зелье, что продляли человеческую жизнь. Зато нередко
говорили о другом - о ядах, поднесенных в питье или пище, о порошке
черного лотоса, что отправлял вкусившего его на Серые Равнины иногда
стремительно, иногда - не очень, но в любом случае неотвратимо и
неизбежно.
Ашарата даже удивлял тот восторг, то воодушевление и доверчивость, с
которой он воспринял слова почтенного Неджеса. Доверчивость же присуща
детям, но никак не властителям, умудренным жизнью! И лучше провести на
земле весь отпущенный Митрой срок, пусть старым и немощным, чем,
поддавшись ложной надежде, переселиться до времени в загробный мир...
мыслях, уставился на звездное небо. Пожалуй, не стоит пить сей
подозрительный бальзам, решил он; во всяком случае, не раньше, чем
стражники вольют в горло мудрейшему Неджесу добрую половину этого зелья.
просветление в голове шандаратского властелина. В мгновение смертельной
опасности ни черный, ни белый маг, сколь бы ни был он силен, не должен
отвлекаться; колдовской поединок требует всех сил и полной
сосредоточенности. А поединок приближался! Неджес чувствовал это и знал,
что наступившая ночь будет решающей. Он не боялся, несмотря на мрачное
пророчество Багрового Плата; наоборот, его переполняла какая-то злобная
радость, порожденная и осознанием собственной силы, и тем, что томительное
ожидание заканчивалось.
обозревая местность магическим зрением. Он знал, что не заметит даже
смутной тени - этот противник совсем не походил на разбойника-киммерийца,
явившегося две ночи назад. Северный бродяга со своей нелепой тварью
подошел со стороны леса и пересек дорогу; его сопровождало облако темных
мыслей и гнусных намерений. Этот же враг - _и_с_т_и_н_н_ы_й_, как звал его
Неджес - казался невидимым и неощутимым, и стигиец был не в силах
разобраться в природе скрывавшей его завесы. Но ничего; когда они
посмотрят друг другу в глаза, все преграды падут! И лишь огненно-ледяная
мощь заклинаний решит исход поединка...
от крошечной бухты с причалом, у которого неясными облачками покачивались
лодки. Нечто знакомое, нечто такое, с чем он имел дело прежде... Стихийная
и грубая сила, неукротимая, непокорная, свирепая... Да, сей образ он уже
лицезрел! А увиденное однажды можно увидеть снова...
копны темных волос, и Неджес недовольно скривил губы. Опять этот северный
бродяга! Этот разбойник! Живуч, ничего не скажешь! И как он только
выбрался с острова? Воистину, боги к нему благосклонны!
неожиданно избегшего казни; любое дело сегодняшней ночью подождет. Любое -
кроме одного! Окаменев в мнимой неподвижности, словно застывшая во тьме
ядовитая змея, Неджес ждал пришествия истинного врага.
За шеренгой кряжистых стволов темнела ограда; от окошка, за которым