тебя, ты в очень большой опасности. Мы можем тебя защитить.
ситуация, Гэвин. Мое маленькое дело кого-то очень сильно задело. Как m
считаешь?
телефон.
приеду. Позвони мне в восемь, это время будет специально для тебя.
?Таймс-Пикант? в четверг. Дарби быстро пролистала его в комнате отеля.
Ничего. Она посмотрела телевизор, и там это появилось. Прямая трансляция
сгоревшего ?порше?, все еще стоящего посреди обломков на паркинге,
тщательно отделенного от всего остального желтой лентой. Полиция
считала, что это убийство. Подозреваемых нет. Комментариев нет. Затем
имя Томаса Каллахана, возраст сорок пять лет, выдающийся профессор права
в Тьюлане. Печальный декан с микрофоном у лица говорил о Томасе
Каллахане и шоке, связанном со всем этим.
уткнулась лицом в подушку. Она ненавидела плакать, и пока это все.
Траурная церемония ее бы доконала.
Глава 16
Розенберг скончался. Его собственный образ сиял в лучах славы, и Америка
чувствовала себя прекрасно, потому что он был в команде, и демократы шли
к перевыборам следующего года с победой в кармане. И тем не менее его
уже мутило от всего этого и от этих бесконечных митингов до рассвета.
Его тошнило от Дентона Войлса, его самодовольности, ограниченности и
чопорности, от его приземистой маленькой фигуры, сидящей за другим
концом его письменного стола в свободном плаще с поясом, поглядывающей в
окно до время разговора с Президентом Соединенных Штатов. Он придет сюда
через минуту еще на одну встречу перед завтраком, еще на одну жесткую
стычку, на которой он скажет только часть того, что знает.
Войлс бросал ему. Гмински тоже подбросит ему кое-какие крупицы.
Считалось, что среди всего этого мусора он сможет выудить достаточно
информации и этим удовлетворится. Он не знал, с чем их можно сравнить.
По крайней мере, у него есть Коул, который пропахивал их бумаги,
вызубривал их к заставлял их быть честными.
практически не спать. Тошнило от его ума. Тошнило от его склонности
начинать каждый день тогда, когда солнце находилось где-то над
Атлантикой, и планировать каждую чертову минуту каждого чертова часа до
тех пор, пока оно не будет над Тихим океаном. Затем он, Коул, набьет
ящик хламом, накопившимся за день, заберет домой, расшифрует, разберет и
через несколько часов педантично отметит каждую нудную мелочь, каждое
несоответствие, которое он обнаружил. Когда Коул уставал, он спал ночью
пять часов, но обычной нормой было три или четыре. Он покидал свой офис
в Западном крыле каждый вечер в одиннадцать, читал документы на заднем
сиденье своего лимузина по дороге домой, а затем, как раз к тому
моменту, когда лимузин успевал остыть, Коул уже ждал его для обратной
поездки в Белый дом. Прибыть к своему письменному столу позже пяти часов
утра он считал для себя грехом. И если он мог работать по сто двадцать
часов в неделю, то все вокруг должны были быть способны по крайней мере
на восемьдесят. Он требовал восемьдесят. Спустя три года никто в его
администрации не мог упомнить всех тех, кого Флетчер Коул выгнал за то,
что они не работали по восемьдесят часов. Это случалось по крайней мере
трижды в месяц.
и планировалась какая-нибудь очередная мерзкая встреча. На прошлой
неделе это развлечение было связано с Войлсом. Он стоял около стола и
разбирал почту, пока Президент просматривал ?Пост?, а два секретаря
суетились вокруг него.
рубашка, красный шелковый галстук, чуть жирноватые волосы над ушами. От
него тошнило, но, когда с кризисом будет покончено и он вернется к
гольфу, он это преодолеет, а Коул тем временем попотеет над деталями. Он
говорил себе, что у него была такая же энергия и такой же запас
жизненных сил, когда ему было только тридцать семь. Ему виднее.
лицами выбежали из Овального зала.
Коула это явно развлекало.
настолько слаба, что выглядит комично, но в его руках она может
оказаться опасной.
по селектору о прибытии Войлса.
его настоянию в Овальном зале были установлены три соединенных
телекамеры. Мониторы находились в маленькой, запертой на ключ комнатке в
Западном крыле. Единственный ключ был у него. Садж знал об этой комнате,
но его не просили входить. Пока. Камеры не были видны и считались
большим секретом.
мере наблюдать за встречей. Он встретил Войлса у дверей теплым
рукопожатием и проводил его к дивану для небольшого теплого дружеского
разговора. На Войлса это не произвело впечатления. Он знал, что Коул
будет прослушивать. И смотреть.
плащ и аккуратно уложил его на кресло. Кофе он не хотел.
воротничка. Дедушка.
Коула. Ему недостает вежливости.
электропроводки, чтобы посадить на электрические стулья всех бюрократов
Вашингтона. Коул находился где-нибудь в подвале, выслушивая, что ему не
хватало вежливости.
хорошо работает, но временами перебарщивает.
вентиляционное отверстие над портретом Томаса Джефферсрна, в котором
находилась одна из камер.
это дело не закончится.
Войлс не знал, о чем пойдет речь.
дикая идея, но, черт возьми, я в ней так или иначе упоминаюсь. Насколько
вы считаете ее серьезной?
Президент и мистер Коул потели над делом о пеликанах. Они получили его
поздним вечером во вторник, проковырялись с ним всю среду и сейчас, в
утренние часы в четверг, стояли на коленях и умоляли что-нибудь сделать
с этим делом, которое, в сущности, было просто шуткой.
откуда ему знать? - Мы используем все каналы, проверяем всех
подозреваемых. Я не прислал бы вам его, если бы это не казалось мне
серьезным.
захотелось рассмеяться.
меньше чем сорок восемь часов назад, и я назначил четырнадцать агентов в
Новом Орлеане раскопать это дело. Сейчас работа идет на всю катушку.
выпрямился и поставил чашку с кофе на стол. Четырнадцать фэбээровцев
размахивают там своими жетонами, задают вопросы, и, следовательно,
только вопрос времени, когда это дело вылезет наружу.
Орловский Гай Юлий
Николаев Андрей
Акунин Борис
Корнев Павел
Самойлова Елена
Андреев Николай