контору... - неуверенно начал Серж, и я понял, что он сдался, и мне стало
не то грустно, не то горько, но, видно, все это проявилось на моем лице, и
Серж взвился. - Ты что - решил, Серж, - в кусты? - заорал он. - Серж,
заруби это у себя на носу, никогда не трусил, и плевал я на твоего Питера
с его грязной компанией!
сдерживая рвавшуюся из сердца радость: Серж оставался со мной.
Серж уже нормальным голосом.
спринтере, о Федоре Нестеренко, прошел с красным грифом. Итак, как мы
будем действовать? Да, чуть было не забыл: наш уговор - мы с тобой не
конкуренты! - остается в силе?
методическое складывание вещей во вместительный адидасовский баул с
буквами "СССР" на боках. С тех пор как эта известная западногерманская
фирма заключила контракт с Госкомспортом, сборные страны экипируются
"Адидасом".
съела, не слишком добро подумал я о парне и решил его не жалеть - мне,
признаться, было до слез обидно за Ивана Кравца. В конце концов, рассуждал
я, многим доводится уходить от своих тренеров, но это не повод для того,
чтобы бить горшки. В любой ситуации должно оставаться человеком!
лицом отвечал Федор, пряча глаза. (И за то спасибо, значит, совесть не
потеряна окончательно).
преувеличивают?
спортивного хлеба с солью вкусили. Поживем увидим, пока тренируюсь
нормально, Вадим Гаврилович доволен.
мощные, накачанные, как у штангиста, руки с красивыми длинными пальцами,
бедра, буквально налитые силой. Только вот в лице его, нет - в выражении
лица - в плохо скрываемой нервозности, что ли, в этих глазах, так упорно
не желающих сталкиваться прямо - зрачок в зрачок с моими, в жестких
складках в уголках крупного, с рельефно очерченными пухлыми губами рта
крылось что-то неприятное, непривычное, прежде отсутствовавшее у Федора.
Точно Нестеренко затаил какую-то мысль и больше всего на свете боится, как
бы кто-то не проник в ее небезопасную для парня суть.
жаловаться грех: квартира в Москве, на улице Горького, рядышком с
представительством Украинской ССР, в старом доме с четырехметровыми
потолками, жена - не то солистка, не то восходящая "звезда" Большого,
чемпион СССР, заслуженный мастер спорта, в славе купается, но держится
достойно - без разных там мелких шалостей на таможне с компьютерами да
"видиками", и в перспективе - медаль в Сеуле".
Ивана. Ты - мастер, ты сам должен выбирать, какой тренер тебе нужен и
нужен ли вообще. Просто ты не вправе забывать, дружище, что ты для Ивана -
как сын... наладь с ним отношения, он многого не потребует, ведь знаешь
его - чистая душа... позвони, спроси, как живет, о себе пару слов добавь.
Поверь мне, он искренне желает тебе добра!
внезапно прорвавшейся злостью добавил, как пощечину отвесил: - И вообще не
лезьте вы куда вам не следует! Надоели мне... доброжелатели...
тут к нам подоспел Вадим Крюков, наставник Федора. Мы с ним выступали в
Мехико, на Играх, почти двадцать лет назад. Дружить не дружили, но,
встречаясь, разговаривали как старые товарищи, коим есть что вспомнить да
и заодно обменяться мнениями о сегодняшней жизни. Крюков, оставив спорт,
быстро прогрессировал по административной линии, организатор он был
дельный, его пригласили в Госкомспорт, в управление легкой атлетики, где
он отвечал за беговые дисциплины. Но когда несколько лет назад Вадим
Крюков, сколотив группку из трех спринтеров-мужчин и двух девушек,
бегавших короткие дистанции, переметнулся на тренерскую работу, его шаг
многих озадачил - начинать новую карьеру, когда тебе под сорок,
согласитесь, не каждый способен. Ведь и место он занимал твердое, хорошо
обеспеченное, три-четыре раза в год за кордон с командами или делегациями.
Но скептики быстро умолкли, когда его ребята "побежали". Правда, с
девчатами Крюкову не пофартило - обе его кандидатки в сборную перестали
улучшать результаты, сникли и потом вообще исчезли со спортивного
горизонта. Для самого Крюкова, вернее, для его тренерской карьеры это
обернулось выигрышем, потому что он смог расширить группу мужчин. А когда
к нему переехал из Киева Нестеренко и спустя год улучшил рекорд страны
многолетней давности, авторитет Вадима рвануло вверх. Злые языки, правда,
поговаривали, что он дружен с кем-то из руководителей Комитета и потому
ему повсюду во всех его делах - режим наибольшего благоприятствования. Но
я с этими утверждениями не был согласен: Крюков делом доказал, что тренер
он стоящий.
громко воскликнул Крюков.
без улыбки, строго, пытливо, потом - улыбаясь, впился в мои глаза, в его
взоре я увидел немой вопрос-обеспокоенность. - О чем вы тут?
ответил Нестеренко. - Ведь Олег Иванович меня, можно сказать, с пеленок
знает, а с Кравцом вообще друзья.
не держит? Чудак-человек, ведь всегда нужно знать свой предел в спорте. А
Федя... Федя уже был ему не по зубам.
стерпел. - Еще неизвестно, как пошли бы дела у Федора - планы у них с
Иваном Дмитриевичем были большие и, кстати, стали воплощаться в жизнь...
себе, расслабить собеседника, - это мираж. Повторяю, у каждого есть свой
предел. Вот ты, скажем, Юлианом Семеновым не станешь же, хотя знаю, пишешь
бойко, читал, нравится. Так и в спорте, в тренерской работе! У каждого
свой круг.
что говорить не нужно - не стану говорить, - Федя на меня не в обиде, ты
не думай, что мы тут что не поделили из прошлого. Буду за вас болеть и,
ежели все будет о'кей, напишу от души... хотя ты прав, Юлиан Семенов из
меня никогда не выйдет. По одной простой причине: мне не импонирует он как
писатель.
мысль донести. А что касается Юлиана, так твои писания мне больше по душе,
потому что о нашем, спортивном, мире. - И к Феде: - Давай, собирайся,
массажист ждет, витамины приготовлены. Я сейчас приду.
ласково обнял меня за плечи и сказал, тепло дыша в лицо:
самим Джоном Бенсоном ставят, выше Карла - ты понимаешь, что это такое?!
Сеула - пожалуйста, пиши что хочешь, вспоминай и интерпретируй наши с
тобой разговоры как пожелаешь. А сейчас скажу, но ты нигде не упомянешь об
этом, да? Федя может зацепить мировой. Ми-ро-вой! Но даже ему я не говорю,
чтоб не перегорел. Здесь он скорее всего финиширует третьим, но разрыв
будет в сотых. А мне ничего другого и не нужно. Не нужно, чтоб Федя
победил Джона или Карла! Ни в коем случае! Сеул, там это и случится,
поглядишь, дружище...
наткнулся на меня.
беспокойство. У меня самого сердечко стучало, как перед стартом, и
напрасно я хотел списать это на разговор с Федором да Крюковым: пока мы
беседовали, а скорее - пикировались всерьез, мысли мои были там, у
Тюркеншанцпарк.
вечер, мы получили ароматный горячий напиток и, молча, обжигаясь, поспешно
выпили.
риска, хорошо чувствующим машину и, что не менее важно, поведение других
водителей.