применение.
грушного или особистского спецназа, эти крутоголовые лежали бы у меня
живехонькими и здоровехонькими, аки младенцы, в пеленках из подручных пут и
посасывали бы пустышки из умело изготовленных из промасленной ветоши кляпов.
Но - рожденный думать, вязать не может. Потому что слаб телом и хил духом.
Да и очко - оно не железное!
Особенно если под рукой шпалер.
слава Богу! Я запрыгнул за руль, хлопнул дверцей, кивнул на лежащий кверху
колесами остов "фольксвагена":
Махнул не глядя. Не без выгоды для себя.
сама?
сдал-принял, отпечатки пальцев. Как любит говорить наш дорогой шеф Крутов,
больше бумаги - чище попа. Да, не забудь со стволов пальчики срисовать: моих
там нет, я их аккуратненько стибрил. Вполне возможно, что пистоли грязнее
грязи. Ага?
звание?
капитан-лейтенантом неведомого мне флота я вышел в боевой запас родной
конторы, и контору, и страну так перетряхнули, что, боюсь, даже табельные
сведения обо мне закатились за самый дальний сейф, а скорее вообще опалились
в огне охвативших страну пожаров. Вот такой вот парадокс: когда Отечество в
огне, дым его для тех, кто успел слинять, куда как слаще!
вот только запас такой хоть и не тянет карман, но очень беспокоит имущих
власть своей непредсказуемостью и умением применять полученные навыки. И
хотя у меня всего лишь один навык, по нашим временам не очень-то и
котируемый, - думать, кто-то же вспомнил о нем?! И - впилил легкомысленного
лоха в чужую разборку. Или, говоря по-ученому, ввел индивида втемную в
непонятную оперативную разработку с неясными Целями, зато с полным
разнообразием средств.
который может начать свое расследование устранения Димы Круза? Нет. Проще
застрелить. Или они не хотят ненужной огласки? Глупость. Какая на хрен
огласка может быть от ординарного убийства маргинала, пусть и бывшего
работника непонятной конторы? Их, бывших, сейчас пруд пруди, и стреляют их
так же: пачками. Значит...
действовать. В соответствии с умениями, навыками и тяжким комплексом
неуравновешенной психики маргинала.
срисовали влегкую вместе с милым лейтенантом Настей и едва не угробили. То,
что хотели угробить, - это без дураков: просчитать траекторию падения машины
в кювет и будущие увечья пассажиров не может никто.
путем: посадка в каталажку по обвинению в маньячестве со всеми вытекающими
или автомобильная катастрофа - не суть важно. В средствах не стесняются,
вспомогательные или случайные убийства их не пугают, будь то удушение чулком
малолетки на моей постели или устранение лейтенанта могущественного РУБОПа.
Что отсюда вытекает? Что враг жесток, коварен и беспринципен? Любой враг
жесток, коварен и беспринципен, потому он и враг, а не спарринг-партнер на
ринге.
Хотя... Времечко такое, что и спецы могут пастись на службе у бандитов, и
наоборот. Так что единственный бесспорный вывод из ситуации: завязаны
большие, вернее - громадные деньги, раз уж неведомые фигуранты не боятся
возможных разборок с органами правопорядка, причем не с РОВД, а с РУБОПом.
Хм... А кто сейчас кого боится? Не успевают: или уже вне зоны досягаемости,
где-нибудь при деньгах и власти, или - в местах оченно отдаленных. За
бугром, а скорее - под бугром. Времечко очень стремительное.
разговора с Крузом.
спецслужба? - не важно. Скажем, у одних, сильно умных и образованных,
трепетное желание разыграть меня втемную, этаким лишним джокером из рукава,
раз уж с убийством Круза так удачно "фишка легла" и индивид с
несбалансированной психикой стал на тропу войны. Игроком может быть и сам
господин Шекало, и "Континенталь", и любой и каждый из его
конкурентов-олигархов; ну а разработать и провести красивую операцию для
службы безопасности любого из китов российского сырьевого или финансового
рынка - как два пальца обмочить: их службы по квалификации сотрудников,
опыту и технической оснащенности вряд ли уступают службам безопасности
некоторых весьма даже развитых стран, а по численности - столичному
Управлению ФСБ. Итак, одни мечтают сыграть меня втемную, другие, с не
меньшими возможностями, - сшибить с доски в "ящик", причем не в почтовый. И
- до свиданьица, фраер, в твоем доме соберутся гости и будет играть музыка,
но ты ее не услышишь!
устранение, никакой игры в кошки-мышки нет, но есть тот самый элемент
"маниакальной глупости": этому теневику не интересен простой вариант, такой,
как банальное убийство; ему хочется оттянуться по полной: это когда банкира
взрывают на глазах жены и детей; это когда Дронова бросают в каталажку за
убийство несовершеннолетней, связанное с сексуальным насилием, и бакланы
оттягиваются на упомянутом Дронове от всей души и по понятиям; это когда он
гибнет в дорожно-транспортном, но не один, а в компании милой
девушки-лейтенанта с усыпанным веснушками носиком и глубокими зелеными
глазами. При этом, третьем варианте деньги могут быть делом десятым или
вообще ни при чем: теневик есть неясная пока фигура из нашего с Димой не
вполне безмятежного прошлого, появившаяся, как тень отца Гамлета, с
решительным желанием мстить и получить от этого максимальное удовольствие.
неясна совершенно и инициативой владеет противник. И вместо того чтобы
подумать, как поломать чужую игру, я реагирую на ситуацию; свою же не могу
навязать хотя бы потому, что не знаю, на чьем поле играю и в какие кегли. Но
и это не главное... Больше всего мне хочется сейчас забрести в лес, в самую
чащу, выпить литр горячительного и всласть повыть по поводу жестокости и
несправедливости... Чего? Мира, людей, ситуации? Не знаю. Перед глазами
по-прежнему оранжевый всполох взрыва; в голове, как эхо в пустой комнате,
слова Томы:
воин? Чушь! То, чего не понять теоретикам, хорошо понимают воины: "Наши
мертвые нас не оставят в беде, наши павшие - как часовые..." Тамара не одна.
И я не один.
от времени мимо дорогих игрушек на колесах. А что мне до них? "Какое мне
дело до вас до всех, а вам - до меня..." Плохо. Дела нет никому и ни до
кого. Кроме друзей Но их почему-то становится все меньше. Как на войне.
Или... Или мы все - и я, и Крутов. и Крузенштерн - так и не выздоровели от
нее? И время никого ни от чего не лечит?
юности?
начинается сызнова. И всегда нужно доказывать, чего ты стоить, и стоишь ли
ты чего-то вообще.
Сертаков Виталий
Белов Вольф
Посняков Андрей
Суворов Виктор
Трубников Александр
Афанасьев Роман