Рано или поздно затаившийся постарается вырваться из тупика, время работало
на Самурая. Ждать пришлось недолго, чуть больше получаса. То ли нервы у
беглеца не выдержали, то ли время и рассвет подгоняли, появился невысокого
роста, худощавый мужчина лет тридцати -- тридцати пяти, через плечо у него
висела небольшая кожаная сумка, наподобие тех, что носят студенты или
журналисты. Он прошел рядом с Кольцовым, и тому осталось лишь одним приемом
завернуть незнакомцу руки и тут же защелкнуть заготовленные заранее
наручники -- прием, над которым на тренировках долго бьются даже самые
способные спецназовцы. Не выводя задержанного на свет, Кольцов обшарил
карманы, задрал брючины, выдернул из-за пояса рубашку: оружия -- ни ножа, ни
пистолета -- не было. Когда дошла очередь до сумки, человек в наручниках
занервничал. Самурай усек это моментально. В сумке лежал аккуратно
упакованный сверток, килограмма на три-четыре, и Самурай догадался, что это
может быть. На инструктажах их предупреждали о знаменитом бирманском
треугольнике, а Вьетнам этот там рядом. Но он все же достал нож и слегка
подрезал обшивку упаковки... Содержимое не обмануло его ожидания -- в
целлофановых пакетиках белел и поскрипывал на ощупь, как крахмал, наркотик.
он задержал гонца, наркокурьера, да еще с такой богатой добычей! Он знал,
что на советском рынке кокаин стоит двести долларов за грамм и его
употребляют только богатые клиенты: бизнесмены, артисты, воры в законе. А
если удастся отследить через этого парня каналы поступления и реализации...
Да в случае удачи его фамилия станет известной в милицейских кругах, такие
задержания не часто случаются.
подобострастия сказал:
цыганские глаза гонца, но рацию почему-то машинально выключил.
стоить такой товар. А завалить человека во Владивостоке даже и за штуку
баксов желающих хоть отбавляй...
Самурай рванул шантажиста за грудки, да так, что полетели пуговицы.
Пехота, мул... -- И вдруг, наверное, что-то уловив в голосе или интонациях
Германа, с надеждой спросил: -- Откуда будешь, братан, чувствую, не местный?
обижу...
Кольцов.
рацию.
устроит? Это весь мой гонорар за доставку, но свобода дороже... Сам
понимаешь...
спросил Гера.
Москве, телефон есть?
никакого доверия к трудящимся... Сейчас поедем на телеграф, я наберу
московский номер хозяина товара, чтобы он сейчас же, сию минуту, отвез к
тебе домой пять штук, вроде как это ты с посыльным передал. Через час
позвонишь домой и, если баксы будут на месте, ты меня отпускаешь, причем с
товаром, иначе мне никакая свобода не нужна, все равно пришьют. Лады?
Москве, я, прежде чем сдам тебя властям, сам все поотбиваю, никакая медицина
не спасет, понял? -- жестко предупредил Герман.
сумму, равную его пятилетней зарплате. Как тут не вспомнить Хавтана и его
любимое: "Кто не рискует, тот не пьет шампанское!"? Чуть позже, анализируя
случай с наркокурьером, он все же решит, что не пять тысяч долларов стали
главной его удачей, хотя эта сумма открывала дорогу в Москву, а то, что он
понял наконец, как можно заработать настоящие деньги, пользуясь положением
человека, представляющего власть, закон.
крутых ребят, по случаю угощавший молодняк, после выпивки разглагольствовал
о каком-то коварном прокуроре. Мол, прекрасная работа у прокурора и у судьи:
чтобы наработать себе имя, нужно всего лишь беспощадно сажать и давать по
обвинительной статье на всю катушку. А вот когда приобретешь репутацию
решительного и неподкупного, тогда уже можно присмотреться к подсудимым
внимательнее, а точнее, избирательно. Отмажешь от вышки или большого срока
богатого человека, он сам отдаст тебе если не все, то уж точно половину
того, что нахапал за всю жизнь, имея гениальную голову или располагая
доходным местом. Вот тут репутация и выручит прокурора -- не поверят, что
из-за корысти вытащил из петли казнокрада, на худой случай решат, что
ошибся, а этого с кем не бывает. С хорошего куша можно и в отставку уйти,
будто "обидевшись", как это сейчас часто наверху проделывают.
никто ему на блюдечке с голубой каемочкой не принесет весомую взятку, да и
не столь на первый взгляд у него хлебное место, но... если пораскинуть
мозгами и не ждать случая, а ловить его, то и на его скромной должности, был
бы мундир, можно неплохо жить. Недавно он видел по телевизору рекламный
ролик, -- оказывается, в наше время, особенно в переломный период, самое
дорогое не золото, не бриллианты, а... информация. Этот насквозь абстрактный
рекламный клип, наверное, мало кто и заметил, но Германа он натолкнул на
мысль, что он сидит на самой что ни на есть золотой жиле. Если уж судья или
прокурор могут за определенную мзду помочь попавшему в беду богатею
бизнесмену, богатею банкиру, богатею бандиту, то у него тоже есть подобная
возможность: можно перехватить такого выгодного клиента у них гораздо
раньше, еще при задержании.
если не у него в руках, то в его ведомстве, и судьбы людей, попавших в поле
зрения милиции, решаются на этажах, по которым он ходит свободно. А бумаги
на столах и в сейфах начальства дорогого стоят, только разберись, найди
доступ к этой информации вовремя, и судья с прокурором, кому он успел
позавидовать, останутся с носом.
ли, их так натаскивали в спецназе. А умение подключиться к любому телефону,
хоть внутри здания, хоть за его пределами, и поставить на прослушивание
поможет ему добыть ту самую информацию, что дороже золота и бриллиантов.
должен был рисковать головой лет пять, резко повернул жизнь Самурая. Он
решил чаще и с выгодой использовать мундир. Он же был не последний дундук,
все видел, слышал, много читал. Не замечал только слепой, что его
милицейские начальники сплошь разъезжали на иномарках, меняли квартиры,
строили дачи, устраивали пышные свадьбы чадам, отправляли их на учебу за
границу, позволяя себе траты, в тысячи раз превышающие официальную зарплату.
Владивосток -- город небольшой, высокая власть, да и любой начальник -- на
виду, и всякая тайная афера рано или поздно становится достоянием
общественности, и редко какой большой чин избежал искушения хапнуть из казны
или прибрать к рукам народное добро -- об этом, что ни день, писали местные
газеты.
нашего времени, Герман настойчиво претворял в жизнь. Одной из причин
возвращения в Москву послужила не тоска по родне, по дружкам, по столице с
ее благом, а то, какие там раскручивались дела. Телевидение и газеты, словно
специально для Кольцова, ежедневно призывно твердили: восемьдесят пять
процентов российского капитала вращается в Москве. Щипать по-маленькому
портовый Владивосток Самураю надоело: не та рыба шла в сеть, не тот улов, да
и засветиться тут было гораздо легче, чем в Москве, и деньги, которых
набралось немало, тратить, не подмочив репутации, в таком городе невозможно.
Жаль было и наработанного опыта, а главное, он понимал, какие перспективы у
него могут открыться в столице! В Москву он возвращался сыщиком и вором в
одном лице, преуспев во Владивостоке в обеих ипостасях. Мечтал Кольцов
провернуть в белокаменной две-три крупные операции, чтобы, сорвав настоящий
куш, спокойно отбыть за кордон -- много наших туда уже перебралось.
единомышленников, каждого проверил в деле, повязал не одним совместным
преступлением -- впрочем, никого не принуждал. Отбывая в Москву, он обещал
коллегам, как только обустроится сам, обязательно востребует всех под свое
начало, знал, что в столице спрос на спецназовцев, особенно в элитные
подразделения, высок.
в службе безопасности какой-нибудь солидной фирмы или преуспевающего банка,
то теперь планы у него резко изменились. Пообтершись во Владивостоке, он уже
твердо знал, что ему нужна служба в самом МВД, при отделах по борьбе с
экономическими преступлениями, там-то как раз находится банк данных на
людей, которых он собирается тряхнуть как следует. На худой конец, его
устраивала работа в налоговой полиции, да и то только в самом центральном