Чтение 28–й страницы книги ~Кровник~

возвращавшимся из Грозного в Мачкой-Артан чеченским мужикам на грузовике,
как злобные, пьяные, дикие российские омоновцы, пролетавшие мимо на двух
бэтээрах, выгнали нас с журналистом из машины и, дико хохоча, в упор
расстреляли наш "ленд".

"Чехи" сочувственно поцокали языками, высказались по поводу омоновцев и,
получив 20 баксов, моментом прицепили наше многострадальное авто к своей
ветхой лайбе. И потащили нас в Мачкой-Артан.

Таким образом, уже в 14.22 мы договаривались с владельцем автомастерской
Шапи Исмаевьш о порядке производства ремонта "Лендровера", а спустя восемь
минут с начала разговора после несколько высокопарного сообщения о цели
приезда в Великую Ичкерию были безоговорочно взяты на постой с одновременным
зачислением на котловое довольствие.

- О-е! - радостно воскликнул Тэд. - Какие здесь славные люди! Какое
радушие, какое гостеприимство!

- Ага, - согласился я. - Скажи спасибо, что мужики, которые подобрали нас
на шоссе, не поехали прямиком на какую-нибудь заброшенную ферму к бандитам,
что занимаются похищениями людей. Типа наших ночных приятелей.

- Ну, скажешь тоже! - укорил меня Тэд. - Они же не все такие! Вон, этот
Шапи - такой славный парень...

Славный парень Шапи озадачил бригаду механиков на предмет ремонта
"Лендровера", а сам ежечасно и безотлучно находился с нами, сочтя своим
долгом загрузить иностранного журналиста разнообразной полезной информацией
по самое "не хочу". Слушать его было интересно. Суждения Исмаева отличались
цинизмом и самокритичностью, доходящей в некоторых случаях до открытого
высмеивания сложившегося за последние пять лет уклада жизни ичкерского люда.
Ранее Шапи был преподавателем в автодорожном техникуме, но в 1992 году при
весьма смутно прослеживающихся обстоятельствах, о которых он счел нужным
упомянуть лишь вскользь, семейка Исмаевых вдруг приобрела в собственность
автомастерскую в Мачкой-Артане, которая давала очень неслабый доход.

Помимо всего прочего, в дом Шапи, где нас разместили, постоянно приходили
какие-то ходоки, горевшие желанием поведать нам нечто особенно интересное и
завлекательное. В общем, получилось примерно так, как во время нашего
первого отстоя. С той лишь разницей, что на этот раз никто не демонстрировал
нам видеопохвальбы и не было напыщенных старейшин, давящих на психику своим
непререкаемым авторитетом. Таким вот приятным образом мы с Тэдом провели три
дня, включая и тот, ранним утром которого в нашем "ленде" образовались
разнообразные повреждения.

К своему большому удивлению, я обнаружил в процессе общения, что многие
нюансы, задеваемые в беседе нашим гостеприимным (за полторы тысячи баксов)
хозяином, позволяют по-иному взглянуть на те проблемы, что раньше виделись
только с одного бока - в сугубо специфической плоскости взаимоотношений
между враждебными пришельцами и аборигенами, отстаивающими свою
независимость.

В настоящий момент мы с Тэдом были гостями, причем желанными, и под
категорию враждебных пришельцев не подпадали, а потому получили еще одну
прекрасную возможность взглянуть на проблему изнутри, чужими глазами.

Если на первой стоянке нам преподнесли точку зрения великодержавной
просепаратистской идеологии, то сейчас мы познакомились с мнением рядового,
непредвзято настроенного жителя Чечни военной поры.

Относительно высокая степень объективности высказываний и суждений нашего
хозяина во многом была обусловлена тем, что он лично от войны не пострадал:
в исмаевском тейпе никого пока не убили.

- Аллах миловал, уберег от наших бандитов и федералов, - сказал Шапи и,
благодарственно вздев ладони к потолку, скороговоркой пробормотал слова
молитвы. - Все пока живы и здоровы.

Бизнес Исмаевых также не понес ущерба.

- Пока есть бензин и колеса, мне эта война до одного места, - весело
заявил владелец автомастерской.

- А что, разве у вас есть бензин? - резонно поинтересовался я. - Вроде бы
уже давно бензин не поступает по топливо-проводу?

- Ха! С бензином проблем нет, - заговорщицки подмигнул Шапи. - Ты,
дорогой, не читал книгу Корецкого "Акция прикрытия"? Ну, "Пешка в большой
игре-2"?

- Нет, не читал, - соврал я, быстро сообразив, что иностранный журналист
не должен тратить время на чтение выдающихся российских детективов. - А что?

- А вот там все правильно написано насчет бензина, - сообщил Шапи,
авторитетно погладив бороду. - Если увидишь где, прочти, я свою брату отдал.
Но на этом не стоит заострять внимание. Это нюансы, я как-нибудь расскажу
между делом...

В отличие от Тэда я не фиксировал в письменном виде рассказы Шапи и его
приятелей, а потому не могу подробно представить все это в удобоваримом
ракурсе. А жаль. Могла бы получиться толстенная книга, которую большинство
читателей прочли бы залпом. Впрочем, если британцу повезет выбраться отсюда
целым и невредимым, вы вскоре, через годик-другой, сможете прочитать его
труд, который будет называться "Чечня без прикрас". Он сам так сказал. А
пока (да простит меня Тэд) я попытаюсь представить кратко отдельные моменты
этой будущей книги, которые меня заинтересовали более, чем все остальные.

В основном тематика повествования Шапи и его друзей, которых он счел
целесообразным допустить пред светлые очи дорогих гостей, сводилась к
четырем сюжетным линиям: как долго будет длиться эта война; чем промышляет
на театре военных действий простой чеченский народ; как российские чиновники
и иже с ними делают на войне бабки; каким образом разнокалиберные военные
начальники зарабатывают себе на дачи.

По мнению Шапи и его друзей, все эти вопросы наиболее животрепещущие и
злободневные, так как они, тесно переплетаясь друг с другом, отражают
реальную картину беспросветной военной действительности и в целом являются
показателем безнадежной испорченности российской административной системы и
критерием порочности ее руководителей. Во как!

- Все беды оттуда, - Шапи потыкал пальцем в потолок и безапелляционно
сообщил свое мнение. - Вот если бы на Москву сбросить атомную бомбу, тогда
все беды бы прекратились, и решились бы наши проблемы. Зажрались, подлецы!
Вот если бы их, дармоедов, - да в окопы, вшей кормить! Это - нижнюю палату.
А верхнюю палату посадить в горы - туда, где наши ополченцы сидят, - да
заставить их пулять в нижнюю палату. Я бы тогда на них посмотрел, на скотов
толстомясых! Они бы тогда войну прекратили бы за одно заседание...

По мнению Шапи и его кунаков, война будет длиться бесконечно долго,
потому что она калечит только определенную категорию людей, которая веса в
политическом аспекте не имеет, а остальным категориям, которые имеют вес,
эта война нужна.

- Вот по телику постоянно ругают федералов, - заявил Шапи. - Что-де, они
не могут уследить за маневрами боевиков, несвоевременно принимают меры по
пресечению их действий, и так далее. А ведь это в корне не правильно! Тут
вот в чем дело...

Пространные измышления Шапи по этому поводу можно вкратце свести к
следующему: "духа" никто не собирается ловить, он народный герой и
подавляющим большинством населения Ичкерии воспринимается как защитник
интересов своего народа.

"Дух" может оставить автомат в горах (а может и не оставлять!),
спуститься в родное село, надеть цивильный костюм, положить в карман свой
настоящий паспорт и поехать, куда пожелает. Его никто не станет задерживать,
хотя все знают, что он - "дух".

Единственная неприятность, которая может с ним произойти, - это если на
каком-нибудь из федеральных блок-постов старшему группы досмотра взбредет в
голову оголить его плечи. Обнаружатся хронические синяки от приклада оружия.
В этом случае "духа" отвезут на "фильтр" и будут там с ним разбираться.

Однако с "фильтра" боевик обязательно попадет в руки правоохранительных
органов Чечни. Таков порядок. Если, положим, "дух" в розыске или в чем-то
сознался, то после производства предварительного расследования его должны
передать в ведомство территориальных органов.

Попав в это ведомство, боевик очень скоро вернется домой. Даже если среди
представителей этих самых органов найдутся службисты, по каким-либо причинам
пожелавшие довести "духа" до тюрьмы, им очень скоро придется отменить свое
скоропалительное решение. Во-первых, эти сотрудники, как и все нормальные
люди, хотят жить и имеют плохо защищенные семьи; во-вторых, платят им, как и
всем правоохранительным сотрудникам России, очень мало, а у боевиков денег
куры не клюют; в-третьих, "дух" борется с захватчиками, с оружием в руках
ступившими на ичкерскую землю, а любой грозненский мент - тоже чеченец. Для
подавляющего большинства "чехов" боевик - народный герой. Получается
замкнутый круг...

Итак, "дух" - народный герой, а вовсе не "оторванный от социума", как
утверждают некоторые высокие начальники. Он может воевать беспредельно
долго, пока не умрет от старости или от пули федерала. Опустится, отдохнет,
опять подымется и так далее - при всеобщей поддержке и любви своего народа.
Если боевика все же завалят федералы, на смену ему тут же встанет новый -
каждый чеченский пацан мечтает посвятить свою жизнь борьбе за независимость
Ичкерии и (пожалуй, самое главное) получать за эту борьбу хорошие деньги.

Далее. По мнению Шапи и его кунаков, война будет продолжаться долго еще и
потому, что чеченский мирный люд, который не работает на Российское
правительство, в большинстве своем (процентов этак на 80) так или иначе
имеет с войны кусок хлеба с маслом.

Вот чеченские сребробородые старейшины - они утверждают, что война людям
надоела и скорее бы, мол, настал мир во всем мире. По мнению Шапи, эти
старейшины страшно далеки от народа и отравлены идеологией коммунизма.
Короче, впали в маразм, а потому имеют весьма извращенную точку зрения на
проблемы этой войны. Большинству чеченцев война нужна.

- Смотри сюда, - заметил Шапи по этому поводу. - Люди уже почти шесть лет
грабят, воруют, спекулируют, мошенничают и всяко-разно стреляют куда
пожелают. Это - примерно восемьдесят процентов Чечни (я стариков и тех, кто
задницу лижет Москве, во внимание не беру). За шесть лет повзрослело целое
поколение, которое к такому образу жизни притерлось. Оно пропитано этим