начинает опускаться. У него слабеют колени. Берю его поддерживает. Ваш
обожаемый Сан-Антонио думает про себя, что если этот зуав окажется чист, то
он попадет под суд, и он, и его отважные лучники.
виновным.
санитарно-гигиенических порошков и вращает его по кругу, нанося ему удар за
ударом своей головой. После чего он его швыряет в старое кресло, одна из
ножек которого отдает богу душу. Тип падает среди обломков, увлекая за собой
подставку с конной статуэткой маршала фон Гершрукц, брачного племянника
немецких родственников генерала де Голля.
распухшим носом Беколомба.
1900-го года, говорит, обращаясь ко мне:
вернется.
искоса бросает мне торжествующий взгляд.
платка забрызганные кровью отвороты моей куртки. Основательная мясорубка.
Однако я по-прежнему не испытываю никакой жалости.
времени уже нельзя различить пятен крови на моей куртке),- отважному
Беколомбу в сущности нечего нам сказать, кроме разве "да". Я в точности
знаю, как было дело.
Ясновидящая, которая гадает на кофейной гуще на площади "Освобожденного
парижанина", не могла бы увидеть лучше. Что вы хотите, это мой дар! Внезапно
все становится ясно. Знаете, это подобно утру, когда вы спите при закрытых
окнах и выключенном шельмеце-будильнике и думаете, что еще ночь. Но вот вы
распахиваете окна - и возникает день, полный солнца и проснувшихся людей. Я
проснулся, братья мои! Я только что распахнул окна. На улице - чудесная
погода! На улице - правда!
И, как многие любовники, вы ее ревновали к мужу. Эта ревность превзошла все
границы, когда вы поняли, что он в самом деле скоро станет депутатом. Смерть
Марто-и-Фосий натолкнула вас на мысль - мысль убить Монфеаля. Мысль нелепая,
но логичная. Убийство второго кандидата подтвердило бы версию о сумасшедшем,
свихнувшемся на местных политиках. Вы поняли, что ситуация вам
благоприятствует, что вам предоставляется уникальный случай совершить
идеальное убийство. В самом деле, для следователей становилось очевидным,
что в обоих случаях действовал один и тот же убийца.
меня за сверхчеловека. Ошибается ли он? На этот вопрос ответят мои будущие
биографы.
побеспокоилась о том, чтобы горничная была занята на кухне, и мобилизовала
ее закрывать варенье. Вы прибыли в условленное время и притаились на
лестничной площадке. Когда путь был свободен, она вас впустила. Вы пошли
сводить счеты с беднягой Монфеалем. Затем вы вышли, выждали немного, снова
на площадке, и позвонили. Вам открыла горничная. Вы передали ей документы и
ушли.
кто-нибудь, консьержка например, увидел бы вас входящим в дом. Прекрасная
работа! Все было продумано до мелочей, старик. Вы едва не преуспели. Да вот
беда, преступление было слишком безупречным.
толстые пальцы.
заявил, что преступления в закрытом помещении не существует. Вывод: убийца
либо обитал в той же самой квартире, либо был впущен кем-нибудь из ее
жильцов. Обстоятельства, однако, были на вашей стороне. До того момента,
когда бедняга Ляндоффе, третий и последний кандидат, так глупо погиб
несколько дней спустя.
помещении...
Монфеаль. Я делаю оглушительное заявление для прессы, которая захлебывается
от восторга. Еще бы! Целая эскадрилья разоблачений: самоубийство, убийство,
несчастный случай! Комиссар Сан-Антонио нокаутирует тайну за двое суток!
Самоубийство, закамуфлированное под убийство! Безупречное преступление!
Несчастный случай со всеми признаками убийства! Романтический звонок малышки
Наташи, вешающей трубку за секунду до того, как ее любовник компостирует
свое сердце. Матье Матиас с его двумя миллионами, закопанными под ро-о-зами!
Это ли не кремовый торт? То есть, я хотел сказать, криминальный торт!
Меня восторженно приветствуют. Прекрасно иметь голову на плечах и быть
принцем дедукции, королем следствия, папой римским уголовных расследований!
чтобы в него поверить!
малыш!". Даже сам господин министр считает необходимым пожать мне пальцы.
У нас оплачивается лишь выслуга лет. И, когда начинаешь не укладываться в их
расценки, тебя катапультируют на пенсию.
заключение. Нет, что я говорю, их множество. Рассмотрим их по порядку,
сынки?
учесть, что это происходит каждую неделю, по преимуществу между воскресеньем
и вторником. Я прибываю в контору достаточно рано, свежий, как только что
распустившаяся роза. Я подумываю о том, чтобы заглянуть на бульвар
Пор-Руаяль и переговорить с Наташей, воспоминание о которой продолжает
мучить меня.
благоприятствования. Ибо я не знаю, заметили ли вы это с вашим слабым
зрением и вашим глупым видом, но я не забывал об этой девушке в ходе всего
этого тройного расследования.
и пребывают в радостном возбуждении.
что у Ахилла Ляндоффе в вечер его смерти было назначено свидание с
проституткой из Белькомба. Вот почему он не заглушил двигатель...
был прав по всем линиям.
забуду.
много разочарований Он краснеет и бормочет, понижая голос
вулкан!
пригодится!
моего белькомбежского триумфа он меня умасливает так, что в сравнении с этим
божье помазание не более чем дым