направленными на работу в органы разведки США, вызвали определенное
недоумение у тех ученых Франции, которые занимались изучением возможности
создания нового оружия, построенного на принципе расщепления ядра атома.
англо-американцам как к боевым союзникам по антигитлеровской коалиции,
выдающийся ученый охотно обсудил все вопросы, но потом, вполне
естественно, начал ставить свои; американцы, однако, отвечали гробовым
молчанием.
форму допроса. Но я француз, член антигитлеровской коалиции друзей, а не
пленный враг. Как француз, как патриот своей страны, я не могу допустить
того, чтобы моя родина плелась в хвосте научного прогресса. Если вы не
объясните причину вашего интереса к нашим работам, то станет очевидно, что
вы делаете свой проект, но не хотите работать вместе с нами.
Следовательно, вы намерены помешать Франции занять место, подобающее ее
значению в мире. Что ж, тогда Франции не останется ничего другого, кроме
того как ориентироваться в своих исследованиях на Россию. Генерал де Голль
разделяет точку зрения моих коллег и мою.
обсуждали с Москвою, это была тайна за семью печатями; трудно было
сказать, кого больше боялись в Америке: немецкого противника или
советского союзника.
американской разведки в Германии, когда специальные группы генерала Гровса
начали д и к т о в а т ь штабам армии и авиации направления главных
ударов; не надо быть физиком, чтобы догадаться, к чему шло дело; Германия
разваливалась; против кого же тогда готовилось оружие нового качества?
когда тот выдвинул дерзкий план припугнуть Москву, позволив уйти туда
информации о работе над проектом нового оружия, довольно долго обсуждал с
самим собою все выгоды и проигрыши, прими он предложение друга.
службе узнать нечто большее по сравнению с тем, что она наверняка знает,
это может вызвать серьезное охлаждение между Рузвельтом и Сталиным. Всякое
столкновение Кремля и Белого дома служит той концепции будущего, которую
представлял Донован и его единомышленники. Однако Рузвельт человек
парадоксальный, как, впрочем, и Сталин. Донован отдавал себе отчет в том,
что Сталин мог задать вопрос об атомном проекте: "Зачем? С какой целью?
Против кого? С какой поры?" И Рузвельт, предполагал Донован, мог дать
ответ. Естественно, окружение нашло бы весьма обтекаемые фразы; понятно,
руководитель атомного проекта генерал Гровс подключил бы к этому всех
своих могучих покровителей, начиная с начальника генерального штаба
Маршалла и кончая главнокомандующим Эйзенхауэром; естественно, группа
миллиардера Дюпона, вложившая в атомное предприятие большую часть
капиталов, нашла бы возможность оказать нужный нажим на людей, близких к
Белому дому, но явление, которого до сегодняшнего дня не существовало,
оказалось бы о б о з н а ч е н н ы м, то есть сделалось бы реальностью,
но не тайной.
и ученых с первыми частями американской армии, когда те еще только
вторглись в Сицилию. Он знал, что Гровс вывез многих итальянских физиков в
Штаты, поселил их за з а б о р и подверг тщательному допросу. Он знал,
что люди генерала Гровса чуть что не первыми вошли в Париж. Он знал, что с
конца февраля подразделения генерала Гровса начали ш е р с т и т ь
Германию в охоте за немецкими физиками, за их архивами и библиотеками, за
складами урановой руды и хранилищами "тяжелой воды".
директору ОСС, что более всего последние недели руководителей атомного
проекта волновала судьба тех нацистских заводов, связанных с добычей урана
и "тяжелой воды", которые находились на той части Германии, которая должна
была отойти русским.
когда тот провел блистательную по дерзости операцию против завода
"Ауэргезельшафт" в Ораниенбурге, который должен был перейти к русским.
Именно там велись самые интенсивные исследования в сфере атомной физики,
именно там добывался уран и торий, именно поэтому Гровс обратился к
главнокомандующему стратегической авиации США и вместе с его разведчиками
разработал любопытную комбинацию: чтобы усыпить бдительность русских, в
один и тот же день, в один и тот же час две в о л н ы бомбардировщиков
нанесли яростные удары по двум объектам: налету подвергся штаб вермахта,
Цоссен, возле Потсдама, и завод "Ауэргезельшафт". Удар по Цоссену был
отвлекающим, "успокоительным" для русского союзника; зато шестьсот
"летающих крепостей" смели с лица земли все заводские корпуса в
Ораниенбурге, русским достанутся руины - это было главное.
еще, что поступило приказание генерала Маршалла: "Просьбу Гровса
необходимо выполнить немедленно". А на письме стоял гриф: "Тому, кого это
касается".
окружил Гейдельберг и захватил группу ведущих немецких физиков во главе с
Рихардом Куном; затем были захвачены Отто Ган и Вальтер Боте.
физике, самая уникальная в мире, находится в соляных штольнях Саксонии.
километрах от этого места. В шифровке, отправленной в Вашингтон,
разведчики Гровса потребовали немедленно бросить десант в тот район.
предложение; государственный департамент отклонил, сославшись на то, что
Сталин не простит столь откровенно недружественного акта: возможны.
серьезные политические осложнения.
проще, если атомный проект обретет реальность! Когда в наших руках будет
ш т у к а, Кремль не посмеет спорить с нами! В конце концов, только сила
определяет устойчивость политики!
будет по-новому оценивать политические вероятия; в настоящий момент мы
должны жить по законам пороховой дипломатии, а не атомной.
хранилась библиотека Боте и Куна; Гровс неистовствовал.)
после стычки с государственным департаментом. Он знал, что Гровс посетил
военного министра Стимсона и сказал ему:
исследованиями, находятся в районах Штутгарта, Ульма и Фрайбурга. Все эти
города отходят - согласно Ялтинской декларации - французам. Я не верю
французам, они традиционно близки к России. Если мы не захватим эти районы
первыми, высшим интересам Штатов будет нанесен ущерб, непоправимый ущерб.
библиотеки, архивы, руду, "тяжелую воду" и уничтожить все лаборатории и
заводские постройки.
испортить отношения с де Голлем?
необходимость нашего десанта в русскую зону, долго объясняли мне, что
дипломатия - наука реализации малейших возможностей. Я терпеливо их
выслушал и пришел к выводу, что дипломатами у нас работают люди с
искалеченной психикой, их тянет в разведку, но они попали в паутину, и им
не остается ничего другого, кроме как жужжать и перебирать лапками...
более. Договоритесь с Маршаллом о захвате городов, которые, должны отойти
французам.
поделятся новостями с красными, а ради того, чтобы этого не случилось, я
готов не только скандалить, но и воевать.
своих помощников в Европу, к начальнику штаба Эйзенхауэра генералу Беделу
Смиту. Было принято решение бросить американские войска наперерез
французам, оттереть их, задержать и не позволить войти туда, куда они
должны были войти в соответствии с тем документом, который подписал в Ялте
президент США.
не решил, как ему следует поступить.
определенной, впрочем, мере - Аллена Даллеса; тот найдет возможность
з а п у с т и т ь слух, который немедленно дойдет до Кремля.
если он пойдет на откровенность со Сталиным? Как быть тогда? Неужели Дэйв
прав, и у нас только один выход, кардинальный, хирургический? Неужели
политика исповедует жестокость как главный инструмент в достижении того, о
чем мечтаешь? Неужели компромисс невозможен?"
компромисс действительно невозможен, он идеалист, он, словно дитя, верит в
возможность решить все добром, и это дитя будет - по закону Соединенных
Штатов - еще четыре года убеждать, примирять, взывать к разуму, вместо
того чтобы стукнуть кулаком по столу и ощериться.
Эриксон Стивен
Володихин Дмитрий
Грабб Джеф
Свержин Владимир
Посняков Андрей
Сертаков Виталий