Жди.
сладенькое, да и Светку легче прогревать ликером, чем белой.
два болса ваши, бу сде, не сомневайтесь.
работается четко и спокойно?
прилавках снова бойко торговали колбасным гнильем. Случайно Апраксин
ткнулся в каморку Наташки Дрын и увидел завсекции над горкой банок икры.
Встретились глазами, Наташка хамски завопила:
организация здесь, будьте любезны покинуть... освободите помещение!
подоспел на помощь, вовремя утащил Апраксина к себе, усадил, пытаясь
отогреть улыбкой и мастерски разыгрываемой растерянностью.
сбагрить ее побыстрее, не предвидел, что этот чертяка каждый день пасти
вознамерился.
почтением к закону, давно Пачкуну возлежать на нарах, а раз блистает
сединами в распухших товаром подвалах, значит зонтик над ним раскрыт.
изволит или, как вас понять, милостивый государь? Пачкун одно усвоил
накрепко: пламя нужно сбивать любыми средствами и сразу, еще и потому, что
Дурасникова волновал этот мужик - возможно, опасен? Не отступится, как
сплошь и рядом случается при усмирении разгневанных клиентов.
Апраксин ткнул в направлении, где по его прикидкам размещалась каморка
Наташки Дрын.
ветеранов, для коих, себе отказывая, Пачкун припас икры.
духотой, отрезвило Апраксина: чего он добивается? У наглеца есть прикрытие
и этим все сказано. Визитер поднялся, улыбнулся. Пачкун оттаял: пронесло.
Апраксин кинжально допек:
от сладкоголосого, уставшего человека, изнывающего под бременем забот.
мужика в соку, вовсе не хлипкого сложения, как казалось из-за белого
халата мешком и недавнего умасливающего воркования.
видел врага; встречались завистники, сплетники, злопыхатели, пакостники,
но врага, жаждавшего твоей гибели, Апраксин еще не встречал. Так они и
стояли, цепко разглядывая друг друга, и бледность дона Агильяра наползла
сверху и сдвигала к подбородку привычную красноту.
слушал, завершая разговор подытожил:
успел он уйти из магазина. Конкретно ничего... но... мне он тоже не по
вкусу.
начиналось с приходом одного нюхача, на первый взгляд бессильного, вряд ли
способного на противоборство с машиной: а Пачкун и такие как он, и люди
прикрывающие - в совокупности определенно машина, хорошо смазанная,
сминающая на своем пути неугодных, опасных, желающих знать лишнее.
следующую неделю с бюллетеня, малость прихворнуть, к тому же взбодрить
начальство. Пачкун знал этот прием зампреда, всегда подыгрывал: стоило
Дурасникову занедужить, в магазинах все пропадало подчистую, Пачкун и
дружки придерживали товар, стоило выздороветь - и наступало относительное
изобилие; как тут начальству Дурасникова не убедиться, что зампред
незаменим, на месте, только он ведет корабль районной торговли, минуя
рифы. Пачкун сообразил, что дело не в напоминании начальству о
незаменимости, а в желании оклематься после бани и возможных околобанных
художеств. Дурасников заранее выкраивал себе свободу действий на случай,
если Светка, наконец, откликнется на его ухаживания. Итак, грядущую неделю
зампред возжелал посвятить себе и даме.
гидроэлектростанцию. Для приемной комиссии в кухне накрыла стол.
Мастер-дверщик держался нейтрально, будто и не случилось у них с Фердуевой
греха. Расчет состоялся сполна, без поправок на лирику и обоюдное
удовольствие. Кроме хозяйки квартиры-сейфа и мастера, цокали от восторга
Наташка Дрын - заскочила глянуть на привозные тряпки, подруга Фердуевой,
дежурившая, вернее охранявшая мастера в пору, когда хозяйка еще не
прониклась к нему доверием, проросшим нежной страстью, замешанной на
расчете. Фердуева предполагала, что дело, разворачиваемое в подвале
института, нуждается в инженерном обеспечении и крепкой мужской руке; и
Пачкун, сопроводивший Наташку и решивший расслабиться вблизи от магазина
после стычки с Апраксиным.
обшарпанном, выкрашенном всемогущей ядовито-зеленой краской, Пачкун
налетел на Апраксина.
тут растерялся, скукожился, губы начали мять виноватую улыбку. Пачкун,
похоже, сдался на милость победителя, потерял в сановности и даже в росте.
к Фердуевой, не отказал себе в радости пугнуть Пачкуна:
подъезда душил с каждой секундой все яростнее, пребывать в подъезде
считалось опасным, его проскакивали пулей, как простреливаемую нейтральную
полосу; только лифтерши умудрялись вечерять в подъездах, не задыхаясь, и
Апраксин думал, что эти старушенции могли врываться в облако газовой атаки
безо всякого для себя ущерба.
ответит, убегу! Нет мочи терпеть смрад.
выпалил подобострастно:
стен подумал Апраксин, выскочив на улицу.
необходимость восхищаться неприступной дверью Фердуевой выбила из колеи, и
восторги, чудодеем коих слыл Пачкун, давались начмагу не без труда и, в
отличие от всегдашней лучезарности, ощутимо припахивали фальшью.
потемнели глазами, понимая, что с бухты-барахты такую дверь не замыслишь,
выходило, упакована Фердуева железобетонно - родное всем ведомое чувство
зависти закурилось в квартире Фердуевой бесцветным, непахнущим
благовонием.
Фердуева прицепила бутыль шампанского к веревке, отвела руку, изо всех сил
шмякнула бутыль о косяк.
травмировало неокрепшие в боях за выживание нервы завсекцией. Зачем? Лучше
распить. В Наташке говорило голодное детство, пока еще дающая о себе знать
редкими приступами стесненность в средствах; убоясь показаться скупой,
Наташка пояснила природу своих сомнений. - Отмывай потом кожу от липкого -
возня... и на коврик накапает.
остановиться, но прекословия себе хозяйка не выносила, еще раз сжала
бутылку и запустила на косяк. Бутылка не поддалась, то ли косяк не выказал
нужной твердости, то ли бутылка венчала невиданный по успехам прочности
технологический процесс, однако пенно обляпанной двери видеть
присутствующим не удалось.
Фердуевой, "ты" вырвалось непроизвольно, и только глупец мог надеяться,
что Фердуева не обратит внимания на недозволенный перепад обходительности.
в третий раз. Тут случилось непредвиденное - скорость запуска, длина
веревки, ее пластические свойства, плотность воздуха, прогретого дыханием
членов приемной комиссии, профиль косяка - все совпало таким образом, что
бутылку повело в сторону... наполненную шипучим зеленую стекляшку
отшвырнуло против всяких правил и больно ударило близко стоящего дона
Агильяра в подбородок зубодробительным тычком.
такого Фердуева не замышляла заранее, но... Наташка Дрын бросилась к
любимому, ощупывая скулы, норовя запустить руку в рот Пачкуну, чтоб
пригоршней выгрести отслужившие зубы. Дон Агильяр поморщился, указательным
Шилова Юлия
Прозоров Александр
Пехов Алексей
Посняков Андрей
Лондон Джек
Березин Федор