смуглая кожа резко выделялась на фоне эбеновых тел его спутников. Только
цветом кожи он и отличался от них. Он был так же вооружен, как они, на нем
были надеты такие же украшения, он говорил на их языке, смеялся и шутил с
ними, и не хуже их перед уходом из деревни с криком скакал в дикой пляске.
Дикарь среди дикарей. И не может быть сомнения, что, задай он себе этот
вопрос, он, наверное, признал бы, что чувствует себя ближе этим людям и их
жизни, чем своим парижским друзьям, привычкам которых он по-обезьяньи
успешно подражал в течение нескольких месяцев.
крепких белых зубов: что бы изобразилось на лице безукоризненного француза,
если бы он мог каким-нибудь способом увидеть Тарзана в эту минуту. Бедный
Поль, который гордился тем, что искоренил в своем друге последние следы
дикого человека.
считал это падением, -- наоборот, он жалел несчастных парижан, под
бдительными взглядами полисменов следящих за тем, чтобы они только и делали
то, что скучно и надумано.
слоны. Отсюда они пошли медленней, высматривая следы больших животных.
Наконец попали на хорошо заметную тропинку, по которой стадо прошло не очень
давно. С полчаса они гуськом шли по ней. Первым поднял руку Тарзан в знак
того, что добыча близко, его острое обоняние предупредило его.
один из черных следовал за ним медленно и осторожно. Когда он добрался до
ветки рядом с той, на которой сидел человек-обезьяна, тот показал ему по
направлению к югу, и там, на расстоянии нескольких сот ярдов, черный увидел
много больших черных спин, двигавшихся взад и вперед над высокими травами
джунглей. Он знаками показал направление внизу стоящим и на пальцах
пересчитал, сколько видно животных.
поспешил спуститься, а Тарзан выбрал излюбленный им путь -- по деревьям,
средним ярусом.
-- дело не шуточное. Тарзан знал, что из туземцев немногие племена на это
решаются, и испытывал некоторое чувство гордости от сознания, что его племя
принадлежит к этим немногим, он уже начинал мысленно причислять себя к этой
маленькой общине.
расположившись полукругом, ползком подбираются к ничего не подозревающим
слонам. Наконец, они приблизились настолько, что слоны не могли не видеть
их. Тогда, наметив себе двух крупных, старых слонов, по данному сигналу, все
пятьдесят человек выскочили из травы, в которой скрывались, и метнули свои
тяжелые боевые копья в двух отмеченных исполинских животных. Одно из них так
и не двинулось с того места, где стояло, когда дождь прекрасно нацеленных
копий осыпал его, потому что два особенно метких копья проникли ему в
сердце, колени у него подогнулись, и оно без сопротивления рухнуло наземь.
так просто; хотя ни одно копье не дало промаха, в большое сердце не проникло
ни одного.
трубил от боли и злобы и ворочал маленькими глазками. Черные скрылись в
джунглях раньше, чем слабые глаза чудовища успели их разглядеть, но он
уловил звук их передвижения и бросился на звук, ломая кустарники и небольшие
деревья.
что казалось, будто черный стоит на месте, тогда как он развивал всю
возможную скорость, чтобы уйти от неминуемой смерти, которая гналась за ним
по пятам. Тарзан, наблюдая с одной из веток близстоящего дерева, был
свидетелем всей сцены и, видя угрожающую его другу опасность, побежал по
направлению к взбешенному животному, рассчитывая громкими криками отвлечь
его внимание.
того одного существа, которое взбесило его, а теперь убегало от него со всех
ног. Тарзан понял, что только чудо может спасти Бузули, и так же
бессознательно, как раньше когда-то бессознательно преследовал этого самого
человека, Тарзан бросился навстречу слону, чтобы спасти черного воина.
семи от своей жертвы, как вдруг перед ним очутился, словно с неба упавший,
мускулистый белый воин. Слон уклонился немного вправо, чтобы расправиться
сначала с дерзким, который посмел встать между ним и намеченной им жертвой,
но он не учел, с какой молниеносной быстротой могут быть приведены в
действие эти стальные мускулы, с быстротой, которая может привести в
недоумение даже более острые глаза, чем танторовские.
сторону, как Тарзан направил свое копье с железным наконечником из-за
огромного плеча прямо в сердце, и колоссальное толстокожее свалилось у самых
ног человека-обезьяны.
вождь, видел все, видели и некоторые воины, и все они с восторгом
приветствовали Тарзана, столпившись вокруг него и убитого им животного.
оповещал о победе, черные в страхе отпрянули, потому что им этот крик
напоминал жестокого Болгани, которого они боялись не меньше, чем боялись
Нуму-льва, притом страхом, к которому примешивалось своего рода почтение к
человекообразному существу, обладавшему, по их мнению, сверхъестественной
силой.
успокоились, хотя и не поняли. Не пришлось им никогда понять вполне странное
существо, которое бегало по деревьям так же быстро, как Ману, а на земле
чувствовало себя свободнее их; которое отличалось от них только цветом кожи,
но сильнее было в десять раз и могло выходить один на один против самых
свирепых обитателей свирепых джунглей.
преследование уходящего стада. Но не прошли они и нескольких сотен ярдов,
как сзади издалека донеслось странное щелканье.
заговорил.
рабами-людоедами вернулись за нашей слоновой костью и нашими женщинами.
резкое щелканье ружей впереди заставляло их торопиться, но скоро общая
стрельба сменилась одиночными выстрелами, потом смолкли и те, признак не
менее зловещий, потому что маленький отряд, спешивший на помощь, мог
объяснить такое затишье только тем, что плохо защищенное селение отдано во
власть врага, располагающего превосходящими силами.
отделявших их от селения, когда им стали попадаться первые беглецы,
спасшиеся от пули или рук неприятеля. Около дюжины женщин, юношей и девушек,
настолько взволнованных, что трудно было понять их, когда они пытались
рассказать Вазири о беде, свалившейся на его народ.
много арабов и несметное число мануемов, и все с ружьями. Они подкрались к
деревне незаметно для нас и бросились на нас, убивая мужчин, женщин и детей.
Кто мог, бежал в джунгли, но большинство убито. Не знаю, брали ли они
пленников, мануемы кричали, что всех нас перебьют и съедят за то, что мы
убили их друзей в прошлом году.
предосторожностями, потому что Вазири знал, что уже поздно спасать, остается
только мстить. Встретилось еще несколько десятков беглецов, среди них были
мужчины, и отряд Вазири усиливался.
главными силами, которые он вытянул в одну линию, широким полукругом
охватывавшую лес. Тарзан шел рядом с вождем.
был отдать распоряжение, но Тарзан удержал его.
ружей, нас отбросят и перебьют. Я сначала один проберусь по деревьям и узнаю
точно, сколько их и может ли наше нападение сколько-нибудь рассчитывать на
успех. Если нет никакой надежды, безумно терять зря хотя бы одного человека.
Я думаю, нам легче будет взять их хитростью, чем силой. Вы подождете?
еще осторожнее обычного, потому что знал, что эти люди вооружены ружьями,
которые достанут его и на верхушке дерева. А когда Тарзан от обезьян хотел
быть осторожным, он двигался так бесшумно и так умел спрятаться от взоров
врагов, что ни одно существо в джунглях не могло бы в этом сравниться с ним.
частоколом в конце селения, и оттуда посмотрел внутрь ограды. Он насчитал
пятьдесят арабов, а мануемов было примерно раз в пять больше. Последние
насыщались и на глазах у своих белых повелителей готовили страшное блюдо,
которое является обязательной принадлежностью их пиршеств каждый раз, когда
после победы тела побежденных остаются у них в руках.