Чтение 28–й страницы книги ~Тарзан ужасный~

Она упрекала себя в слабости, внушая себе, что убила из самозащиты, а
значит поступок ее был оправдан. И все же, воспитанная в цивилизованном
обществе, Джейн продолжала терзаться угрызениями совести.

Наступил долгожданный рассвет. Солнце осветило вершины гор за долиной
Яд-бен-ото. Джейн боялась выйти наружу. Хватит отсиживаться! Она отворила
дверь выглянула вниз, но никого там не увидела. Выйдя из укрытия, она
крадучись спустилась на землю.

Под деревом оказалась лужа крови и цепочка алых капель, тянущаяся к
берегу озера. Выходит, она его не убила. Джейн испытывала двойственное
чувство облегчения и досады. Отныне ей придется быть всегда начеку. Он может
вернуться, но, по крайней мере, ей не придется жить над его могилой.

В этот день она прислушивалась к каждому звуку.

Еще вчера она сказала бы, что у нее стальные нервы, а сейчас уже нет.
Она пережила потрясение, наступила реакция.

Возможно, завтра все переменится, и все же что-то говорило Джейн, что
уже больше никогда ее маленькое укрытие и тот кусочек джунглей, который она
называла своим, не будут прежними. Над ней постоянно будет висеть угроза со
стороны этого человека.

Уже не спать ей крепким сном в долгие ночи. Безмятежный мирок Джейн был
безвозвратно нарушен.

В эту ночь она постаралась, как могла, укрепить дверь. Джейн очень
устала, ибо предыдущей ночью совсем не спала, однако долго еще лежала с
открытыми глазами, всматриваясь в темноту. Что видела она там? Картины из
прошлого, от которых на глазах у отважной женщины наворачивались слезы --
бунгало, разрушенное той самой силой, что преследовала ее и здесь, в этом
отдаленном и забытом уголке земли. Мужчину, чьи руки уже никогда не прижмут
ее к своей груди. Высокого сильного сына, который смотрел на нее с обожанием
своими смеющимися глазами, так похожими на глаза отца.

Наконец она забылась тяжелым сном. Сколько времени она проспала, Джейн
не знала, а проснулась оттого, что кто-то снова трогал дверь. Под домом
вновь закачалась ветка. Вернулся!

Джейн похолодела. Он или, не дай Бог... О, Господи! А вдруг он умер и
явился его призрак? Она старалась отогнать от себя жуткую мысль, от которой
впору было сойти с ума.

Она подползла к двери, за которой слышалось дыхание, и дрожащими руками
вставила конец копья в отверстие. Она еще подумала, станет ли он кричать,
падая вниз...

¶ГЛАВА XXI§

Когда последний прут решетки поддался усилию, образовалось отверстие, в
которое Тарзан протиснулся. Веревку он привязал еще заранее, и пока воины
шепотом совещались, бронзовое тело проскользнуло через маленькую амбразуру
окна и исчезло.

Тарзан выбрался из заточения, но продолжал находиться на территории
храма. Темнота была ему на руку. Во мраке он постарается выйти из храма и
пройти незамеченным по городу. Если удастся миновать стражу, все будет в
порядке. В темноте он вполне сойдет за хо-дона.

И действительно, никто не обращал на него внимания. Наконец он
приблизился к страже, состоявшей из полдюжины воинов, сидевших у ворот. Он
шел с независимым видом, и часовые пропустили бы его, если бы выскочивший из
храма воин не крикнул:

-- Никого не выпускать! Из Пал-ул-я сбежал пленник!

Стражник в тот же миг преградил Тарзану путь, а другой к тому же узнал
его.

-- Хот-тор! -- вскричал часовой. -- Вот он! Держите его! Все сюда!

-- Назад! Или всех поубиваю! -- закричал Тарзан.

Воины двинулись вперед, впрочем без особого рвения. Слава Тарзана-бойца
дошла и до воинов Мо-зара, и те благоразумно решили соблюдать дистанцию. Вот
тогда Тарзану пригодилось то, чему он научился у Ом-ата и Та-дена. С
быстротой молнии он завращал одновременно двумя дубинками, одной вокруг
себя, другой поражая воинов одного за другим. Точные, выверенные движения
вполне заменяли ему недостаток опыта. Но противники все же умудрялись
замедлять его путь к воротам. Суд я по всему, они ждали подкрепления, и
Тарзан удвоил усилия. Каждая секунда была на счету. В следующую минуту
послышался топот ног, сопровождаемый дикими криками, которыми свежее
пополнение рассчитывало подбодрить товарищей и вселить ужас в неприятеля.

Хо-дон, с которым схватился Тарзан, попытался достать нож, но Тарзан
перехватил его руку. Раздался хруст кости и вой покалеченного противника,
рухнувшего на землю. Тарзан подскочил к единственному фонарю, который
освещал вход во дворец, и швырнул оземь. Воцарилась кромешная тьма.

Воспользовавшись мраком, Тарзан скрылся. Некоторое время сзади
раздавался шум погони, но вскоре звуки затихли, и Тарзан понял, что они
сбились со следа и побежали в другом направлении.

Оказавшись за чертой города, Тарзан повернул на восток и направился к
А-луру. На его пути лежало озеро Яд-бен-лул, и он двинулся берегом, хотя мог
бы воспользоваться лодкой, но не сделал этого, предпочитая идти пешком. Он
хотел уйти подальше от Ту-лура и Мо-зара, поскольку не сомневался в том, что
Мо-зар станет его преследовать.

В миле от города человек-обезьяна углубился в лес и почувствовал себя
гораздо защищеннее, ибо мог передвигаться по деревьям, что он и сделал. В
ночной темноте слышалось рычание льва и другие знакомые Тарзану звуки,
которые не только не пугали его, как напугали бы нас с вами, но, наоборот,
наполняли чувством братства, ибо обитатели джунглей, включая врагов,
существа одной крови.

Наконец он вышел к маленькому ручейку, над которым в кронах деревьев
возник просвет. Пришлось спуститься на землю и перейти ручей вброд. На
противоположном берегу Тарзан вдруг застыл, как статуя. Ноздри его
затрепетали. Он долго простоял так, потом с присущей ему осторожностью
двинулся вперед. Было видно, что у него появилась некая цель.

Он шел в совершенно определенном направлении и с куда большим
энтузиазмом, нежели в А-лур.

Вскоре он очутился у подножья высокого дерева. Здесь он остановился и
посмотрел вверх, где среди листвы виднелось какое-то сооружение. Сердце его
бешено заколотилось, он стал осторожно подниматься по веткам. Остановившись
около домика, Тарзан прислушался. До его чувствительных ноздрей долетел все
тот же нежный запах, который он почуял в миле отсюда.

Он наклонился над дверью.

-- Джейн, -- позвал он, -- счастье мое, это я.

В ответ послышался вздох и звук падающего тела. Тарзан лихорадочно
пытался открыть дверь, но та была закрыта изнутри. Потеряв терпение, Тарзан
рванул дверь на себя и отбросил ее в сторону.

Внутри он обнаружил распростертое на полу тело своей верной подруги без
признаков, как ему показалось, жизни. Он обхватил ее руками, приподнял с
пола и облегченно вздохнул. Она дышала, а значит то был простой обморок.

Придя в себя, Джейн почувствовала, что лежит в объятиях сильных рук, а
голова ее покоится на широком плече, где так часто находили забвение все
горести ее и печали. Неужели это не сон, а явь?

Она робко провела рукой по его щеке.

-- Джон, -- прошептала она, -- скажи мне, это действительно ты?

В ответ он только сильнее прижал ее к себе. Она улыбнулась и прильнула
к нему всем телом.

-- Бог милосерден к нам, Тарзан из племени обезьян.

Некоторое время они молчали. Достаточно было того, что они встретились
живыми и невредимыми.

Наконец, они обрели способность говорить. Им так много нужно было
сказать друг другу. Так много накопилось незаданных и наболевших вопросов.

-- Как Джек? -- спросила она. -- Где он?

-- Не знаю, -- ответил Тарзан. -- В последний раз я получил от него
известие с Арагонского фронта.

-- Значит, счастье наше не совсем полное, -- произнесла она с ноткой
печали в голосе.

-- Ты права, -- отозвался Тарзан, -- но во многих других английских
семьях счастье уступило место чувству гордости за сыновей.

Джейн покачала головой.

-- Мне нужен мой мальчик, -- промолвила она.

-- Мне тоже, -- ответил Тарзан. -- Я верю, что он вернется живым. А
теперь давай обсудим план возвращения. Чего ты хочешь: восстановить наше
бунгало и собрать остатки наших вазири или же вернуться в Лондон?

-- Хочу, чтобы Джек был с нами, -- ответила она. -- А что касается
твоего вопроса, то я всегда мечтала о бунгало и никогда о городе. Но это
только мечты, Джон. Обергатц сказал, что обошел всю местность и не нашел
брода через болото.

-- Я не Обергатц, -- напомнил ей Тарзан, улыбнувшись. -- Сегодня
отдохнем, а завтра двинемся на север. Места здесь дикие, но мы уже дважды
проходили по ним, пройдем и на сей раз.

На следующий день человек-обезьяна и его подруга двинулись в путь через
долину Яд-бен-ото. Впереди их ожидали дикие звери и высокие горы
Пал-ул-дона, за горами -- пресмыкающиеся и болото, а за болотом -- степь и
снова дикие звери, враждебные племена и долгий, многотрудный путь домой, к
милым сердцу руинам родного очага.

Свалившись с дерева, лейтенант Обергатц, раненный копьем Джейн, пополз
по траве, оставляя за собой кровавый след. После невольно вырвавшегося крика
боли немец, стиснув зубы, сдерживал стоны, чтобы не услышала эта дьяволица и
не стала преследовать. Обергатц полз, как раненое животное, в поисках
укромного места, чтобы залечь и затаиться. Он решил, что умирает.

Однако к утру он обнаружил, что продолжает жить и что рана неглубокая.
Копье раскроило кожу на левом боку, нанеся ему болезненную, но отнюдь не
смертельную рану. Установив это, Обергатц решил убраться от Джейн и как
можно быстрее.