ожесточенно-радостно, потрясая руками. Идут вспотевшие, отряхиваясь от грязи
и пыли, отдуваясь, недовольные, что ишачили впустую. "Па'д-ходи по одному!"
-- разочарованная команда. Начинается [шмон] личных вещей. Заключённые
возвращаются в барак. Что за погром! -- в нескольких местах (там, где доски
были плохо прибиты или явные щели) вскрыт пол. В секциях всё разбросано, и
даже вагонки перевернуты со зла. Только в [культурной] секции не нарушено
ничего!
насыпанных куч грунта: их сейчас могли бы заметить в проломы. А на чердак и
не лазили -- с чердака ведь можно только лететь на крыльях! Впрочем, и на
чердаке всё забросано аккуратно шлаком.
следить за собой строго -- не может не быть плодов. Теперь-то докопаем!
Осталось шесть-восемь метров до обводной траншеи. (Последние метры надо рыть
особенно точно, чтоб выйти на дно траншеи -- не ниже, не выше.)
уже разработали план, принятый всеми шестнадцатью. Побег вечером, около
десяти часов, когда проведут по всему лагерю вечернюю проверку, надзор
разойдётся по домам или уйдёт в штабной барак, а караул на вышках сменится,
разводы караулов пройдут.
из "кабинки" за зоной; потом с предпоследним они вынимаемую часть плинтуса
прибивают наглухо к доскам люка, так что, когда они за собой опустят люк, --
станет на место и плинтус. С широкою шляпкою гвоздь втягивается до отказа
вниз и еще приготовляются сысподу пола задвижки, которыми люк будет намертво
закреплен, даже если его рвать кверху.
на утренней поверке недостачу шестнадцати человек, надзиратели не сразу
решат, что это подкоп и побег, а кинутся искать по зоне, подумают: режимники
пошли сводить счёты со стукачами. Будут искать еще в другом лагпункте -- не
полезли ли через стену туда. Чистая работа! -- подкопа не найти, под окном
-- нет следов, шестнадцать человек -- ангелами взяты на небо!
дальше от вышки (выход тоннеля слишком близок к ней); по одному же выходить
на дорогу; между четверками делать перерывы, чтобы не вызывать подозрений и
иметь время осмотреться. (Самый последний опять применяет предосторожность:
он закрывает ход лаза [снаружи] заранее заготовленной деревянной горловиной,
измазанной глиной, приминает её к лазу своим телом, забрасывает землёй! --
Чтоб и из траншеи нельзя было утром обнаружить следов подкопа!)
задержать -- дружный отпор, вплоть до ножей.
многие машины. Переезд взгорблен над дорогой, все ложатся вблизи на землю, и
их не видно. Переезд этот плох (ходили через него на работу, видели), доски
уложены кое-как, грузовики с углём и порожние тут переваливаются медленно.
Двое должны поднять руки, остановить машину сразу за переездом, подойти к
кабине с двух сторон. Просить подвезти. Ночью шофёр скорее всего один. Тут
же вынуть ножи, взять шофёра [на прихват], посадить его в середину, Валька
Рыжков садится за руль, все прыгают в кузов и -- ходу к Павлодару! Сто
тридцать -- сто сорок километров наверняка можно отскочить за несколько
часов. Не доезжая парома, свернуть вверх по течению (когда везли сюда, глаза
охватили кое-что), там в кустах шофёра связать, положить, машину бросить,
через Иртыш переплыть на лодке, разбиться на группы и -- кто куда! Как раз
идут заготовки зерна, на всех дорогах полно машин.
этап двух участников: Тэнно и Володьку Кривошенина, вора. Они хотели делать
[мостырку], чтобы остаться любой ценой, но опер обещал повезти в наручниках,
хоть при смерти. Решили, что лишнее упорство вызовет подозрение. Жертвуя для
друзей, подчинились.
стал тринадцатым -- но введённый им, покровительствуемый, слишком
расхлябанный дёрганый Жданок. Степан Коновалов и его друзья в худую минуту
уступили и открылись Тэнно.
отложили пока подсохнет.
Благополучно вышла первая четвёрка -- Коновалов, Рыжков, Мутьянов и тот
поляк, его постоянный соучастник по инженерным побегам.
вине, конечно, послышались невдалеке сверху шаги. Но ему бы выдержать,
улежать, перетаится, а когда пройдут -- ползти дальше. А он от излишней
шустрости высунул голову. Ему захотелось посмотреть -- а кто это идёт?
погубила редкую по слаженности и по силе замысла группу беглецов --
четырнадцать жизней долгих, сложных, пересёкшихся на этом побеге. В каждой
из жизней побег этот имел важное, особенное значение, осмысляющее прошлое и
будущее, от каждого зависели еще где-то люди, женщины, дети, и еще
нерождённые дети -- а вошка подняла голову -- и всё полетело в тартарары.
охранники -- не достойные этого замысла, и не разгадавшие его -- стали
великими героями. И мой читатель, Историк-Марксист, похлопывая линеечкой по
книге, цедит мне снисходительно:
плинтус к люку -- поползли теперь назад -- назад -- назад!
своим усилиям?
гнезда.
дивизиона, конвоирами, надзирателями. Началась проверка по формулярам и
перегон всех -- в каменную тюрьму.
удалось, как задумано?!) Около того места, где [просыпался] Жданок, нашли
дыру, полузаваленную. Но и придя тоннелем под барак, нельзя было понять,
откуда же спускались люди и куда они дели землю.
оставшихся теперь нещадно [пропускали] -- легчайший способ для тупоумных
добиться истины.
Майор Максименко, пузатый начальник экибастузского лагеря, потом хвастался в
Управлении перед другими начальниками лаготделений:
переезда! План рухнул! Они перелезли через забор пустой рабочей зоны с
другой стороны дороги, перешли зону, еще раз перелезли -- и двинулись в
степь. Они не решились остаться в посёлке ловить машину, потому что посёлок
уже был переполнен патрулями.
пеший путь, ни сил -- ведь последние дни они выбивались, кончая подкоп.
уже можно догадаться, те отказали и в просящих поесть стреляли из
охотничьего ружья. (И в традиции ли это степного народа пастухов? А если не
в традиции -- то традиция откуда?..)
продукты. Пошли дальше. Но казахи выслеживали их на конях, обнаружили уже
близ Иртыша, вызвали опергруппу.
известно...
века с [такими] трудностями, с таким отсутствием поддержки извне, с таким
враждебным отношением среды, с такой беззаконной карой пойманных -- пусть
назовут!
рассказывал мне об этом побеге, напротив, как об удачно совершённом,
изнехотя восхищаясь.
Охраняли самоохранники. Охраняли запасники-старики. Наконец пришли молодые
ядрёные мальчики, рожденные в первую пятилетку, не видавшие войны, взяли
новенькие автоматы -- и пошли нас охранять.
связью: любой из них волен убить любого из нас. Каждое утро мы -- по дороге,
они -- по задороге, вяло бредём, куда не нужно ни им, ни нам. Каждый вечер
Контровский Владимир
Херберт Фрэнк
Гуревич Георгий
Афанасьев Роман
Пехов Алексей
Глуховский Дмитрий