Чтение 274–й страницы книги ~Виконт де Бражелон или десять лет спустя~

- До завтра, Луиза.

Лавальер вздохнула; потом, не имея сил сопротивляться просьбе короля,
чуть слышно произнесла:

- Раз вы этого хотите, государь, до завтра.

И с этими словами поднялась по лестнице и исчезла.

- Что вы скажете, государь? - спросил де Сент-Эньян, когда она скры-
лась.

- Скажу, что вчера я считал себя счастливейшим из смертных.

- Неужели сегодня ваше величество считает себя самым несчастным из
них? - с улыбкой сказал граф.

- Нет. Но эта любовь - неутолимая жажда; напрасно я ловлю капли вла-
ги, которые твоя изобретательность доставляет мне: чем больше я пью, тем
больше мне хочется пить.

- Государь, в этом отчасти повинны вы сами. Ваше величество сами соз-
дали настоящее положение вещей.

- Ты прав.

- Поэтому в подобных случаях, государь, лучшее средство быть счастли-
вым - считать себя удовлетворенным и ждать.

- Ждать? Тебе, значит, знакомо слово "ждать"?

- Полно, государь, полно, не огорчайтесь. Я уже придумал кое-что,
придумаю и еще.

Король безнадежно покачал головой.

- Как, государь? Вы уже недовольны?

- Доволен, дорогой де Сент-Эньян. Но придумывай скорее, придумывай
новое.

- Государь, я обещаю вам подумать, вот все, что я могу сказать.

Не имея возможности любоваться оригиналом, король захотел еще раз
взглянуть на портрет. Он указал художнику на некоторые недостатки и
ушел. После этого до Сент-Эньян отпустил художника.

Мольберт, краски, палитра еще не были убраны, как из-за портьеры вы-
сунулась голова Маликорна. Де СентЭньян принял его с распростертыми
объятиями, но в то же время с некоторой грустью. Облако, омрачившее
царственное солнце, в свою очередь, затмило и его верного спутника. Ма-
ликорн сразу заметил этот налет грусти на лице де Сент-Эньяна.

- Что это, граф, вы так мрачны? - поинтересовался он.

- Не мудрено, мой милый. Поверите ли вы, что король недоволен.

- Недоволен лестницей?

- Нет, напротив, лестница ему очень понравилась.

- Значит, убранство комнат пришлось ему не по вкусу?

- На него он даже не обратил внимания. Нет, королю не понравилось...

- Понимаю, граф: ему не понравилось, что на любовном свидании при-
сутствовало два свидетеля. Как же вы, граф, не предусмотрели этого?

- Как мог я предусмотреть, дорогой Маликорн, если я в точности испол-
нил предписание короля.

- Его величество действительно настаивал на вашем присутствии?

- Очень настаивал.

- И пригласил также художника, которого я сейчас встретил?

- Потребовал, господин Маликорн, потребовал!

- В таком случае я отлично понимаю причину недовольства его величест-
ва.

- Каким же образом он мог остаться недоволен буквальным исполнением
своего распоряжения? Ничего не понимаю.

Маликорн почесал затылок.

- В котором часу король назначил свидание? - спроспл он.

- В два часа.

- А вы ожидали короля с какого часа?

- С половины второго.

- Неужели?

- Как же иначе? Хорош был бы я, если бы опоздал!

Несмотря на все уважение к де Сент-Эньяну, Маликорн не удержался и
пожал плечами.

- А художнику король тоже велел прийти к двум часам? - спросил он.

- Нет. Но я привел его сюда к двенадцати. Лучше, чтобы художник по-
дождал два часа, чем король одну минуту.

Маликорн залился беззвучным смехом.

- Лучше, мой милый, поменьше смейтесь и побольше говорите, - обиженно
заметил де Сент-Эньян.

- Вы требуете?

- Умоляю.

- Так вот что, граф: если вы желаете, чтобы король был доволен, то в
следующий же раз, когда он придет...

- Он придет завтра.

- Итак, если вы хотите, чтобы король завтра был доволен...

- Хочу ли я? Что за вопрос!

- Ну так завтра, когда придет король, у вас должно найтись самое не-
отложное дело и вам во что бы то не стало надо будет отлучиться.

- Что вы говорите?

- На двадцать минут.

- Оставить короля одного на целых двадцать минут?! - в ужасе восклик-
нул де Сент-Эньян.

- Ну, ладно, допустим, что я ничего не сказал, - проговорил Маликорн,
направляясь к двери.

- Нет, нет, дорогой Маликорн, напротив, выскажитесь до конца, я начи-
наю понимать. А художник, художник?

- Ну, а художник пусть запоздает на полчаса.

- Вы думаете, на полчаса?

- Да, я думаю.

- Дорогой мой, я так и сделаю.

- И я уверен, что не пожалеете. Вы мне позволите зайти завтра спра-
виться?

- Конечно.

- Имею честь быть вашим покорным слугой, господин де Сент-Эньян.

И Маликорн удалился с почтительным поклоном.

- Положительно, этот малый умнее меня, - молвил де Сент-Эньян, убеж-
денный его доводами.

XLIV

ГЕМПТОН-КОРТ

Откровенная беседа между Монтале и Луизой в конца предпоследней гла-
вы, естественно, приводит нас к главному герою нашей повести - бедному
странствующему рыцарю, изгнанному из Парижа прихотью короля.

Если читателю угодно последовать за нами, мы пере - правимся вместе с
ним через пролив, отделяющий Кале от Дувра; пересечем плодородную зеле-
ную равнину, орошенную тысячью ручейков, которая окружает Черинг, Медс-
тон и десяток других городков, один живописнее другого, и окажемся, на-
конец, в Лондоне. А из Лондона, узнав, что Рауль, побывав в Уайт-Холле,
а затем в СентДжемсе, был принят Монком и получил доступ в самое избран-
ное общество Карла II, мы, как ищейки, последуем за ним в одну из летних
резиденций Карла II, Гемптон-Корт, на берегу Темзы, недалеко от Кингсто-
на.

В этом месте река еще не является тем оживленным путем, по которому
ежедневно передвигается до полумиллиона путешественников; тут она еще не
вздымает свои волны, черные, как воды Коцита, говоря: "Я тоже море".
Нет, это еще тихая и зеленая речка с мшистыми берегами, с большими широ-
кими заводями, отражающими ивы и буки, с редкими лодками, уснувшими там
и сям среди тростников, в бухточках, поросших ольхой и незабудками.

Пейзаж очень красивый и спокойный. Кирпичный дом прорывает своими
трубами, откуда вьются синие струйки дыма, плотную стену зеленого остро-
листника. Среди высокой травы то показывается, то исчезает ребенок в
красной блузе, словно мак, колеблемый дуновением ветра.

Большие белые овцы, закрыв глаза, пережевывают жвачку в тени невысо-
ких осин, и время от времени мартынрыболов, сверкая золотисто-изумрудны-
ми перьями, точно мячик, несется над водой и легкомысленно задевает лесу
своего собрата рыбака, подстерегающего линя или окуня.

Над всем этим раем, сотканным из глубокой тени и мягкого света, воз-
вышается замок Гемптон-Корт, построенный кардиналом Уолси и внушивший
зависть даже королю, так что его владелец принужден был подарить его
своему повелителю, Генриху VIII.

Гемптон-Корт, с коричневыми стенами, большими окнами, красивыми же-
лезными решетками, с тысячью башенок, со странными колоколенками, с по-
тайными ходами и фонтанами во дворе, как в Альгамбре, ГемптонКорт - ко-
лыбель роз и жасминов. Он радует зрение и обоняние, он является очарова-
тельной рамкой для прелестной любовной картины, созданной Карлом II,
среди великолепных полотен Тициана, Порденоне и Ван-Дейка, - тем самым
Карлом II, в галерее которого висел портрет казненного Карта I и на де-
ревянной обшивке его видны были дыры от пуританских пуль, выпущенных
солдатами в Кромвеля 24 августа 1648 года, когда они привели Карла I в
Гемптон-Корт в качестве пленника.

Тут собирал свой двор его сын, вечно жаждавший удовольствий, этот по-
эт в душе, недавний бедняк, который днями наслаждений возмещал каждую
минуту, проведенную в лишениях и нищете.

Не мягкий газон Гемптон-Корта, такой нежный, что кажется, будто идешь
по бархату; не громадные липы, ветви которых, как у ив, свисают до самой
земли и скрывают в своей тени любовников и мечтателей; не клумбы пышных
цветов, опоясывающих ствол каждого дерева и служащих ложем для розовых
кустов в двадцать футов вышины, которые раскидываются в воздухе, как ог-
ромные снопы, - не эти красоты любил Карл II в прекрасном дворце Гемп-
тон-Корт.