Чтение 276–й страницы книги ~Виконт де Бражелон или десять лет спустя~

ко мне.

- Именно потому, что мне не скучно с вами, - возразила Мэри своим
нежным голосом, - господину Бекингэму не следовало посылать меня к вам.

Рауль смутился и покраснел.

- Каким образом господин Бекингэм мог послать вас ко мне? Ведь он вас
любит, и вы его любите...

- Нет, - отвечала Мэри, - нет, герцог Бекингэм не любит меня, он лю-
бит герцогиню Орлеанскую; что же касается меня, то я не питаю никаких
чувств к герцогу.

Рауль с удивлением посмотрел на девушку.

- Вы друг герцога, виконт? - спросила она.

- Герцог удостаивает меня чести называть своим другом, с тех пор как
мы познакомились с ним во Франции.

- Значит, вы простые знакомые?

- Нет; потому что герцог Бекингэм близкий друг человека, которого я
люблю, как брата.

- Графа де Гиша?

- Да, мадемуазель.

- Который влюблен в герцогиню Орлеанскую?

- Что вы говорите?

- И любим ею, - спокойно закончила девушка.

Рауль опустил голову; мисс Мэри Грефтон продолжала со вздохом:

- Они очень счастливы... Покиньте меня, господин де Бражелон, потому
что герцог весьма неудачно предложил меня вам в спутницы. Ваше сердце
занято другой, и вы дарите мне ваше внимание, как милостыню. Сознайтесь,
сознайтесь... Было бы дурно с вашей стороны, виконт, не сказать правды.

- Извольте, я сознаюсь.

Грефтон взглянула на него. Бражелон держался так просто и был так
красив, в глазах его светилось столько прямоты и решимости, что мисс Мэ-
ри не могла заподозрить его в невежливости или глупости. Она поняла, что
Рауль любит другую, любит самым искренним образом!

- Да, конечно, - проговорила она. - Вы влюблены в какую-нибудь фран-
цуженку.

Рауль поклонился.

- Герцог знает о вашей любви?

- О ней никто не знает, - отвечал Рауль.

- Почему же вы сказали об этом мне?

- Мадемуазель...

- Признайтесь.

- Не могу.

- Значит, первый шаг придется сделать мне. Вы не хотите говорить, так
как убеждены теперь, что я не люблю герцога, что я, может быть, полюбила
бы вас. Вы искренний и скромный человек, не желающий профанировать нас-
тоящее чувство; вы предпочли сказать мне, несмотря на вашу молодость и
мою красоту: "Моя любовь во Франции". Благодарю вас, господин де Браже-
лон, вы благородный человек, и я впредь буду еще больше любить вас...
по-дружески. Но довольно обо мне, поговорим о вас. Забудьте, что мисс
Грефтон говорила вам о себе, скажите мне лучше, почему вы печальны, по-
чему за последние дни вы стали грустить еще больше?

Рауль был до глубины сердца взволнован этим нежным и задушевным голо-
сом; он не нашелся, что ответить, и Мэри снова пришла ему на помощь.

- Пожалейте меня, - сказала она. - Моя мать была француженка. Значит,
я могу сказать, что по крови и душой я француженка. Но над моей фран-
цузской пылкостью вечно расстилается английский туман и английская ханд-
ра. Именно у меня рождаются золотые грезы об упоительном счастье, но ту-
ман окутывает их, и они истаивают. Так произошло и теперь. Простите, до-
вольно об этом, дайте мне вашу руку и поведайте другу о своих горестях.

- Вы говорите, что вы француженка душой и по крови?

- Да, моя мать была француженкой, а мой отец, друг короля Карла Пер-
вого, эмигрировал во Францию; таким образом, во время суда над королем и
правления Кромвеля я воспитывалась в Париже. После реставрации Карла
Второго мой отец вернулся в Англию и почти тотчас же умер. Тогда король
пожаловал мне титул герцогини и увеличил мои владения.

- У вас есть родственники во Франции?

- Есть сестра, которая старше меня на семь или восемь лет; она вышла
замуж во Франции и успела уже овдоветь. Это маркиза де Бельер.

Рауль встал с места.

- Вы ее знаете?

- Я слышал это имя.

- Она тоже любит, и ее последние письма говорят мне, что она счастли-
ва. У меня, как я уже сказала вам, господин де Бражелон, половина ее ду-
ши, но нет и сотой доли ее счастья. Поговорим теперь о вас. Кого вы лю-
бите во Франции?

- Одну милую девушку, чистую и нежную, как лилия.

- Но если она тоже любит вас, то почему вы печальны?

- До меня дошли слухи, что она меня больше не любит.

- Надеюсь, вы им не верите?

- Письмо, в котором сообщается об этом, не подписано.

- Аноним! Тут кроется предательство, - проговорила мисс Грефтон.

- Взгляните, - сказал Рауль, подавая девушке сто раз прочитанную им
записку.

Мэри Грефтон взяла листок и прочла:

"Виконт, вы хорошо делаете, что развлекаетесь с придворными красави-
цами в Англии, потому что при дворе короля Людовика Четырнадцатого замок
вашей любви осажден. Оставайтесь поэтому в Лондоне навсегда, бедный ви-
конт, или скорее возвращайтесь в Париж".

- Без подписи? - спросила Мэри.

- Без подписи.

- Значит, не верьте.

- Но я получил еще одно письмо.

- От кого?

- От господина де Гиша.

- О, это другое дело! Что же он вам пишет?

- Читайте.

"Друг мой, я ранен, болен. Вернитесь, Рауль, вернитесь!

Де Гиш".

- Что же вы собираетесь делать? - спросила Мэри, у которой замерло
сердце.

- Получив это письмо, я хотел было тотчас же испросить согласия коро-
ля на отъезд.

- Когда же вы получили письмо?

- Позавчера.

- На нем стоит пометка "Фонтенбло".

- Странно, не правда ли? Двор в Париже. Словом, я уехал бы. Но когда
я обратился к королю с просьбой об отъезде, он рассмеялся и сказал:
"Господин посол, почему вы решили уехать? Разве ваш государь отзывает
вас?" Я покраснел, смутился. В самом деле, король послал меня сюда, и я
не получил от него приказания вернуться.

Мэри сдвинула брови и задумалась.

- И вы остаетесь? - поразилась она.

- Приходится, мадемуазель.

- А та, кого вы любите...

- Да?

- Она вам писала?

- Ни разу.

- Ни разу? Значит, она вас не любит?

- По крайней мере, со времени моего отъезда в Англию она не прислала
ни одного письма.

- А прежде писала?

- Иногда... О, я уверен, ей что-нибудь помешало!

- Вот и герцог: ни слова о нашем разговоре!

Действительно, в конце аллеи показался герцог; он был один и с улыб-
кой подошел к собеседникам, протягивая им руку.

- Договорились? - поинтересовался он.

- О чем? - удивилась Мэри Грефтон.

- О том, что может сделать вас счастливой, дорогая Мэри, и рассеять
грусть Рауля.

- Я не понимаю вас, милорд, - произнес Рауль.

- Разрешите мне говорить при виконте, мисс Мэри? - с улыбкой попросил
Бекингэм.

- Если вы хотите сказать, - гордо отвечала Мэри, - что я готова была
полюбить господина де Бражелона, то не трудитесь. Я сама уже сказала ему
об этом.

Немного подумав, Бекингэм без всякого смущения ответил:

- Я оставил вас с виконтом именно потому, что знаю ваш тонкий ум и
деликатность; его больное сердце может исцелить только такой искусный
врач, как вы.

- Но ведь прежде, чем заговорить о сердце господина де Бражелона, вы
говорили мне о вашем собственном. Значит, вы хотите, чтобы я принялась
лечить сразу два сердца?

- Это правда, мисс Мэри. Но вы должны признать, что я быстро отказал-
ся от вашей помощи, убедившись в неизлечимости своей раны.

Мэри на мгновение задумалась.

- Милорд, - продолжала она, - господин де Бражелон счастлив. Он любит
и любим. Следовательно, и ему не нужно врача.

- Господина де Бражелона, - сказал Бекингэм, - ждет тяжелая болезнь,
и ему больше, чем когда-нибудь, понадобится заботливое лечение.

- Что вы имеете в виду, милорд? - с живостью спросил Рауль.

- Вам я ничего не скажу. Но если вы желаете, я посвящу мисс Мэри в
такие вещи, которых вам нельзя слышать.