Чтение 277–й страницы книги ~Граф Монте-Кристо~

сон, но еще не пробуждение. - Что я тебе сделал? Говори!

- Ты осудил меня на чудовищную, медленную смерть, ты убил моего отца,
ты вместе со свободой отнял у меня любовь и вместе с любовью счастье!

- Да кто же ты? Кто?

- Я призрак несчастного, которого ты похоронил в темнице замка Иф.
Когда этот призрак вышел из могилы, бог скрыл его под маской графа Мон-
те-Кристо и осыпал его алмазами и золотом, чтобы доныне ты не узнал его.

- Я узнаю тебя, узнаю! - произнес королевский прокурор. - Ты...

- Я Эдмон Дантес!

- Ты Эдмон Дантес! - вскричал королевский прокурор, хватая графа за
руку. - Так идем!

И он повлек его к лестнице; удивленный Монте-Кристо последовал за
ним, не зная, куда его ведет королевский прокурор, и предчувствуя повое
несчастье.

- Смотри, Эдмон Дантес! - сказал Вильфор, указывая графу на трупы же-
ны и сына. - Смотри! Ты доволен?..

Монте-Кристо побледнел, как смерть; он понял, что в своем мщении
преступил границы; он понял, что теперь он уже не смеет сказать:

- Бог за меня и со мною.

Ужас оледенил его душу; он бросился к ребенку, приподнял ему веки,
пощупал пульс и, схватив его на руки, выбежал с ним в комнату Валентины
и запер за собой дверь.

- Мой сын! - закричал Вильфор. - Он похитил тело моего сына! Горе,
проклятие, смерть тебе!

И он хотел ринуться за Монте-Кристо, но как во сне его ноги словно
вросли в пол, глаза его едва не вышли из орбит, скрюченные пальцы все
глубже впивались в грудь, пока из-под ногтей не брызнула кровь, жилы на
висках вздулись, череп готов был разорваться под напором клокочущих мыс-
лей, и море пламени затопило мозг.

Это оцепенение длилось несколько минут, и, наконец, непроглядный мрак
безумия поглотил Вильфора.

Он вскрикнул, дико захохотал и бросился вниз по лестнице.

Четверть часа спустя дверь комнаты Валентины отворилась, и на пороге
появился граф МонтеКристо.

Он был бледен, взор его померк, грудь тяжело дышала; черты его всегда
спокойного благородного лица были искажены страданием.

Он держал в руках ребенка, которого уже ничто не могло вернуть к жиз-
ни.

Монте-Кристо стал на одно колено, благоговейно опустил ребенка на ко-
вер подле матери и положил его голову к ней на грудь.

Потом он встал, вышел из комнаты и, встретив на лестнице одного из
слуг, спросил:

- Где господин Вильфор?

Слуга молча указал рукой на сад.

Монте-Кристо спустился с крыльца, пошел в указанном направлении и
среди столпившихся слуг увидел Вильфора, который, с заступом в руках,
ожесточенно рыл землю.

- Нет, не здесь, - говорил он, - нет, не здесь.

И рыл дальше.

Монте-Кристо подошел к нему и едва слышно, почти смиренно произнес:

- Вы потеряли сына, сударь, но у вас осталась...

Вильфор, не слушая, перебил его.

- Я его найду, - сказал он, - не говорите мне, что его здесь нет, я
его найду, хоть бы мне пришлось искать его до Страшного суда.

Монте-Кристо отшатнулся.

- Он сошел с ума! - сказал он.

И, словно страшась, что на него обрушатся стены этого проклятого до-
ма, он выбежал на улицу, впервые усомнившись - имел ли он право посту-
пить так, как поступил.

- Довольно, довольно, - сказал он, - пощадим последнего!

Придя домой, Монте-Кристо застал у себя Морреля; он бродил по комна-
там, как безмолвный призрак, который ждет назначенного ему богом часа,
чтобы вернуться в свою могилу.

- Приготовьтесь, Максимилиан, - сказал ему с улыбкой Монте-Кристо, -
завтра мы покидаем Париж.

- Разве вам здесь больше нечего делать? - спросил Моррель.

- Нечего, - отвечал Монте-Кристо, - боюсь, что я и так сделал слишком
много.

XV. ОТЪЕЗД

События последних недель взволновали весь Париж. Эмманюель и его же-
на, сидя в маленькой гостиной на улице Меле, обсуждали их с вполне по-
нятным недоумением; они чувствовали какую-то связь между тремя внезапны-
ми и непредвиденными катастрофами, поразившими Морсера, Данглара и
Вильфора.

Максимилиан, который пришел их навестить, слушал их или, вернее, при-
сутствовал при их беседе, погруженный в ставшее для него привычным рав-
нодушие.

- Право, Эмманюель, - говорила Жюли, - кажется, будто эти люди, еще
вчера такие богатые, такие счастливые, строя свое богатство и свое
счастье, забыли заплатить дань злому року; и вот, совсем как в сказке
Перро, вдруг явилась злая фея, которую не пригласили на свадьбу или па
крестины, чтобы отомстить за эту забывчивость.

- Какой разгром! - говорил Эмманюель, думая о Морсере и Дангларе.

- Какое горе! - говорила Жюли, думая о Валентине, которую женское
чутье не позволяло ей назвать вслух в присутствии брата.

- Если их покарал бог, - говорил Эмманюель, - значит, он - высшее ми-
лосердие - не нашел в прошлом этих людей ничего, что заслуживало бы
смягчения кары; значит, эти люди были прокляты.

- Ты судишь слишком смело, Эмманюель, - сказала Жюли. - Если бы в ту
минуту, когда мой отец уже держал в руке пистолет, кто-нибудь сказал,
как ты сейчас: "Этот человек заслужил свою участь", - разве он не ошибся
бы?

- Да, по бог не допустил, чтобы наш отец погиб, как не допустил, что-
бы Авраам принес в жертву своего сына; как и патриарху, он послал нам
ангела, который остановил смерть на полпути.

Едва он успел произнести эти слова, как раздался звон колокольчика.

Это привратник давал знать о посетителе.

Почти тотчас же отворилась дверь, и на пороге появился граф Мон-
те-Кристо.

Жюли и Эмманюель встретили его радостными возгласами.

Максимилиан поднял голову и снова опустил ее.

- Максимилиан, - сказал граф, делая вид, что не замечает его холод-
ности, - я приехал за вами.

- За мной? - переспросил Моррель, как бы очнувшись от сна.

- Да, - сказал Монте-Кристо, - ведь решено, что вы едете со мной, и я
предупредил вас еще вчера, чтобы вы были готовы.

- Я готов, - сказал Максимилиан, - я зашел проститься с ними.

- А куда вы едете, граф? - спросила Жюли.

- Сначала в Марсель, сударыня.

- В Марсель? - повторила Жюли.

- Да, и я похищаю вашего брата.

- Граф, верните его нам исцеленным, - сказала Жюли.

Моррель отвернулся, чтобы скрыть краску, залившую его лицо.

- А вы заметили, что он болен? - спросил граф.

- Да, и я боюсь, не скучно ли ему с нами.

- Я постараюсь его развлечь, - сказал граф.

- Я к вашим услугам, сударь, - сказал Максимилиан. - Прощайте, доро-
гие мои; прощай, Эмманюель; прощай, Жюли!

- Как, ты уже прощаешься? - воскликнула Жюли. - Разве вы сейчас еде-
те? а вещи? а паспорта?

- Всегда легче расстаться сразу, - сказал Монте-Кристо, - я уверен,
что Максимилиан обо всем уже позаботился, как я его просил.

- Паспорт у меня есть, и вещи мои уложены, - сказал Моррель беззвуч-
но, спокойным голосом.

- Отлично, - сказал, улыбаясь, Монте-Кристо, - вот что значит военная
точность.

- И вы нас так и покинете? - сказала Жюли. - Уже сейчас? Вы мне пода-
рите нам ни дня, ни даже часа?

- Мой экипаж у ворот, сударыня; через пять дней я должен быть в Риме.

- Но разве Максимилиан едет в Рим? - спросил Эмманюель.

- Я еду туда, куда графу угодно будет меня везти, - сказал с грустной
улыбкой Максимилиан. - Я принадлежу ему еще на месяц.

- Почему он это говорит с такой горечью, граф?

- Ваш брат едет со мной, - мягко сказал граф, - поэтому не тре-
вожьтесь за него.

- Прощай, сестра! - повторил Максимилиан. - Прощай, Эмманюель!

- У меня сердце разрывается, когда я вижу, какой он стал безразличный
ко всему, - сказала Жюли. - Ты чтото от нас скрываешь, Максимилиан!

- Вот увидите, - сказал Монте-Кристо, - он вернется к вам веселый,
смеющийся и радостный.

Максимилиан бросил на Монте-Кристо почти презрительный, почти гневный
взгляд.

- Едем! - сказал граф.

- Но раньше, чем вы уедете, граф, - сказала Жюли, я хочу высказать
вам все то, что прошлый раз...

- Сударыня, - возразил граф, беря ее руки в свои, - все, что вы мне
скажете, будет меньше того, что я могу прочесть в ваших глазах, меньше