будем осторожны.
больше, чем слова.
не отдаляться от машины более чем на сто метров. Связь - каждые сорок пять
минут, перед нашим входом в радиотень и сразу по выходе. Подтвердите.
тесный шлюз вездехода. Открылась наружная дверь, воздух с убывающим
свистом устремился в нее, и последним звуком перед погружением в безмолвие
были щелчки терморегуляторов, включивших обогрев скафандров.
налилось тело, поламывало в суставах ноги. Впрочем, разведчики были
привычны к перегрузкам и знали, что сумеют приспособиться. Они огляделись.
Низко над горной грядой стояла яркая звезда - Солнце. Плутоновый день
подходил к концу, скоро звезда зайдет, а вместе с ней погаснет скудный
свет, и тогда эту местность зальет абсолютная мгла.
в которой находилось нечто, обнаруженное в инфракрасных лучах. Вдруг
Морозов схватил Лавровского за руку, его голос ударил из шлемофона в уши
биолога:
миг показалось Морозову. Но тут же они разглядели, что это не змея. Полз
как бы поезд, составленный из кирпичей темно-серого цвета, с металлическим
блеском. "Поезд" двигался быстро, по-змеиному волнообразно, в том
направлении, в каком они шли.
нравилась ему эта зловещая планета, ничего тут нет человеческого, пусть бы
убиралась со своими двуногими тюленями обратно в Пространство, из мрака
которого некогда вынырнула и прибилась к Системе.
Пленка была высокочувствительной, и он надеялся, что скудного света для
нее хватит. Он захватил в объектив и Лавровского, наклонившегося над
"поездом" и светящего ручным фонариком.
узор. Он принялся снимать с близкого расстояния, и тут перед ними возник
абориген с палочкой в руке - тот самый, которого они видели у холмов, а
может, другой. Лавровский медленно обвел его лучом света. Абориген был
обтекаемый, кругленький. С плоского лица смотрели из узеньких щелок
недобрые черные глаза. Одежды на нем не было, тело покрывала густая серая
шерсть с металлическим отливом, а на животе поблескивала золотистая
квадратная пряжка. Ноги были толстые, круглые - тумбы без ступней, - и
казался этот обитатель Плутона дурной и неудачной карикатурой на человека.
Но, подумал Морозов, не кажемся ли ему карикатурами мы? Думая таким
образом, он навел на аборигена камеру и начал снимать. Он обратил внимание
на расплюснутый нос плутонянина, на венчик черных волос вокруг голой
макушки. Ни рта, ни ушных раковин у него не было. Да и не нужны ему уши в
этом безмолвном безатмосферном мире. Кремниевый организм? Не похоже
как-то. Кремний - твердость, а этот... он кругленький, жирненький
по-углеродному... Впрочем, Морозов точно не знал, как должен выглядеть
кремниевый организм.
и Морозова, поднял руку кверху - мол, мы прилетели оттуда. Ответной
реакции не последовало. Еще секунду или две абориген стоял неподвижно, а
потом длинными прыжками, отталкиваясь то одной, то другой ногой, унесся в
ту сторону, куда ползли "поезда".
Плутона... Пойдем дальше? Учтите, что мы уже отошли от машины больше, чем
на сто метров.
невысокое бесформенное сооружение, к которому и текли "поезда". Вокруг
сооружения были раскиданы груды кирпичей, и аборигены - темная подвижная
толпа - растаскивали их, уносили куда-то в сторону, сваливали там поклажу
и быстрыми прыжками возвращались, чтобы снова проделать ту же операцию.
Эти не обнаружили никакого интереса к появлению разведчиков, они без
передышки работали, им некогда было отвлекаться.
снять при последнем свете сооружение и работающих вокруг него аборигенов.
проходу к нему подползали "поезда" и, не останавливаясь, будто притянутые,
текли по стволу строящейся конструкции, наращивая ее и выпячивая отростки
ветвей. Все тут было в непрерывном движении.
голос Прошина:
киносъемку, тут строят "Дерево"... да, они явно строят "Дерево", пока все
понять невозможно, но ясно одно: очень серьезная энергетика... Что? Вас
понял. Нет, враждебности не выказывают.
разведчики пошли обратно к вездеходу. В шлюзе Морозов повернул кран на
баллоне с сжатым воздухом. Тесная камера быстро наполнилась, и, сравняв
давление, Морозов отдраил дверь в кабину. Сняв шлемы, разведчики
повалились на узкие диванчики вдоль бортов. Усталость была страшная -
будто не аборигены, а они таскали кирпичи несколько часов без передышки.
перископу прожектор, оглядел горизонт. Поблизости не было никого. На
горном склоне продолжали копошиться плутоняне, для них, как видно, не
существовало ночи, не существовало сна.
наблюдения, давайте установим вахту. Каждые два часа - так устраивает? Ну,
спите, через два часа разбужу вас.
максимальном режиме, что-то слабо гудело. Морозов клевал носом, но всякий
раз вскидывался, таращил глаза в окуляры перископа. Раз ему показалось,
что там, снаружи, мелькнула тень.
Лавровского. - Что вы имели в виду?
спине с закрытыми глазами. - Да, энергетика очень серьезная. По-моему,
кирпичи, из которых они строят "Дерево", - это блоки тау-аккумуляторов.
Готовое "Дерево", вероятно, состоит из миллионов таких блоков, оно должно
обладать огромной мощностью.
умеют аккумулировать космическое излучение. Но почему в таком случае они
выбрасывают накопленную мощность?
обстановку ("все спокойно на Плутоне") и откинулся на спинку кресла. Ему
хотелось представить себе Марту улыбающейся, счастливой, но почему-то она
явилась его мысленному взгляду озабоченной, светлые брови были подняты, и
она как бы всматривалась с тревогой во что-то далекое. Не тревожься,
милая. На Плутоне все спокойно.
работа, а в той стороне, куда змеями ползут "поезда", вырастает "Дерево".
Вместо распавшегося (груды выработанных кирпичей, или правильнее - блоков)
они строят новое "Дерево", и пока не построят его, кажется, прямой угрозы
для разведчиков нет. Но строят быстро... Если бы знать, какого размера оно
должно достигнуть... Тау-станция. Огромная станция, способная не только
поглощать тау-поток из космоса, но и превращать его в направленное
излучение, способная сжигать... как сожгла тогда "Севастополь"...
фигуры. Кажется, палки в руках. Стоят, смотрят на вездеход. Знать бы, о
чем они говорят. Как они общаются? Звуковой речи ведь у них быть не может.
Тут не установишь контакт. Хотя почему? Можно - рисунками. Что-то они не
выглядят этакими доброжелательными братьями по разуму, стремящимися к
общению и пониманию...
обнаруживаешь на окраине Системы внеземную разумную жизнь. Конечно, прежде
всего приходит мысль о кремнийорганической основе этой жизни. Кремниевые
организмы могут обходиться без легких и прямо поглощать, как растения,
энергию солнечных лучей. Здесь, по первому впечатлению, по внешним
признакам, жизнь все же основана на углеродных соединениях, но каким
образом она приспособлена к космической температуре и вакууму, к
ионизированной радиации и ультрафиолету - вот вопрос. По-видимому, она,
эта странная жизнь, привязана к тау-станции (как назвал Морозов
пресловутое "Дерево"). Невольно вспоминается принцип Горовица - о
преобладании процессов, ведущих к экономии материалов или к свободной