успел прийти в себя, кулак вновь поразил то же самое место, и воин взревел,
широко раскинув руки. Сделав шаг в сторону, Эйас облегчил муки соперника:
тяжелый удар в висок лишил герамания сознания прежде, чем тело его успело
упасть на землю.
Переступив через оба неподвижных тела, он отправился помогать в сборе
закладов. Кое-кто пытался оспаривать непривычный способ, которым была добыта
победа, но такие быстро утихали, обнаружив перед носом огромный кулак. Так
этот день принес и барыш.
их бросал тени на стены дана и на толпу, толкавшуюся внутри него.
которым нечем было торговать, зарабатывали на подарки и украшения товаром, с
которым их мать родила. Факелы из горящего тростника освещали золото,
каменные топоры и острые кремневые ножи, бронзовые кинжалы, янтарные диски,
и вещи более обыденные: мясо, дичь, соль и сладкие плоды. Всякий находил
здесь кое-что для себя.
разложили костер. Женщины старательно мели вокруг него, наконец земля
очистилась от помета и опавших дубовых и лавровых листьев. Два глубоких
гнезда очистили от скопившегося за год мусора и под надзором первого друида
вставили в них два высоких - в человеческий рост - и толстых столба. Сверху
в них были вырезаны полукруглые углубления "для короткой горизонтальной
перекладины. Когда арка оказалась собранной, сам друид густо обмазал ее
жидким мелом, выбелив дерево, словно кость. Пока он был занят этим делом,
начали собираться воины-йернии. Они были одеты в альбийские ткани, при всех
своих драгоценностях и при оружии. Воины усаживались возле огня. Но не
успели собраться все, как один вскочил с места и громким голосом объявил,
какой он бесстрашный и отважный боец. Начались выборы быка-вождя.
потея, требовали эля, хвастали своими гривнами, браслетами и кольцами.
Поднялся ровный и громкий шум, никто никого не слышал, но это никого и не
волновало. Важно было говорить перед собранием - содержание же всех баек и
побасенок было знакомым и давно известным. Они выкрикивали друг другу
громкие оскорбления и один за другим принимались расхаживать возле костра,
ударяя топорами в щиты, при этом изо всех сил превознося собственные
подвиги. Эсон тоже протолкался внутрь круга воинов и выкрикивал оскорбления,
чередуя их с отъявленной ложью: право его присутствовать среди них никто не
оспаривал. Интеб следил за происходящим от наружного края круга, потягивая
сладкий мед, пришедшийся ему по вкусу.., потом он уснул. Эйас с пухлой после
дневной удачи мошной, с новыми ранами на покрытой рубцами коже отправился
искать успеха уже среди женщин. Он целый день восхищался высокими
светловолосыми и полногрудыми женщинами гераманиев и наконец богатыми дарами
заманил одну из них в сторону от костра. И там дал ей известные основания
вспоминать о нем в своих северных лесах.
пыль, - другие могли только кивать пьяными головами. Тогда-то к костру вышел
Ар Ала и принялся горделиво расхаживать перед ними, громким охрипшим голосом
расхваливая свои деяния и силу рук. Ночью он экономил силы и ограничивался
недолгими выступлениями, сохраняя силы для последней попытки, которая должна
была произвести решающее впечатление на полусонных и пьяных воинов. Дело
близилось к успешному завершению. В предутренние часы он начал свой монолог,
перекрикивая всякого, кто пытался его перебивать одного пьяного воина,
непременно желавшего говорить одновременно с ним, пришлось даже утихомирить
щитом. Речь Ар Алы была не хуже и не лучше, чем у всех остальных, однако сил
у него оставалось значительно больше, поэтому все принимались уважительно
кивать головами, прежде чем, засыпая, свалиться на землю. Когда солнце
прогнало утренние туманы и поднялось над горизонтом, он все еще с пылом
расписывал собственную силу и прочие достоинства. И наконец, глубоко
вдохнув, прокричал собственный боевой клич над склоненными головами:
капли эля из чаш, они отправились облегчаться к стенкам хлевов.., в воздухе
густо запахло мочой. Когда Эсон проснулся, Интеб и Эйас были с ним рядом.
Они отправились наружу, чтобы присоединиться к остальным за стенами дана, и
с интересом заметили, что женщины и дети йерниев помогают мужчинам
выволакивать огромные плетенки.
одного края, но в два человеческих роста. Их бросили снаружи - по обе
стороны входа в дан - и оставили до поры.., наконец из хлевов под вторым
этажом, служивших и местом заточения, извлекли пятерых жалких пленников.
Ноги их оставались связаны, они спотыкались и падали, их поднимали уколами
копий. Подняться было сложно - руки были связаны за спиной. Это оказались
тоже йернии - об этом свидетельствовали одежда, выбеленные усы и волосы - но
их Эсон в этом дане не видел. Эсон окликнул стоявшего поблизости воина,
выкрикивающего проклятия пленным.., впрочем, чтобы добиться ответа, пришлось
его еще дернуть за руку.
из Дан Финмог, но сейчас уходят совсем не туда! - расхохотавшись над
собственной шуткой, он вновь принялся закидывать пленников кусками сухого
навоза, как это делали все вокруг.
топорами, им разрезали веревки на руках и затолкали в плетеные сооружения -
троих в одно, оставшуюся пару в другое. Когда узники оказались внутри,
йернии с криками навалились на верхний край огромных корзин, опрокинувшихся
под весом вверх дном. Теперь, когда основания плетенок оказались на земле,
стало ясно, что они собой представляют.
черные круги с кровавым пятном в центре. Длинные кривые сучья изображают
рога. При весьма отдаленном сходстве корзины несомненно изображали бычьи
головы. Края их заостренными кольями прибили к земле и стали обкладывать
снаружи хворостом. Всем распоряжался тот самый друид, что совершал вчера
похороны, ему помогали двое мужей помоложе, облаченных в столь же длинные
одежды. Пленники хватались за прутья, дикими глазами глядели на кричавшего
друида. Толпа притихла.
ползли вы сюда. Духами полуночными ползли вы сюда из Дан Финмог - и мы знаем
зачем. Скот в Дан Финмог зашелудивел, попадал и сдох - и ваши зубы стучат от
страха. Вы знаете, что нет лучших коров, чем здесь, нет более жирных коров,
чем здесь, нет более сладкого мяса, чем здесь! И вы пришли украсть наших
коров, но позабыли о воинах! - ответом ему был общий вопль, грохот топоров о
щиты и проклятия. Не прерываясь, друид продолжал.
сложили из отрезанных голов груду, что стала выше, чем крыша дана. Но
пятерых мы взяли а плен, ибо так было правильно: близилось время самайна,
время очищения скота. Вот потому-то вы и здесь.
неторопливо поднял от земли правую ногу, балансируя на другой.
Одна рука, - крикнул он еще громче и указал на заточенных под плетенками. -
Один глаз! - заорал он изо всех сил и, зажмурив левый глаз, склонил голову
набок. - Смерть им! В огонь! Смерть, смерть, смерть!
поглубже втискивая факелы в сухие сучья. Когда повалил дым, люди внутри
закашляли, потом послышались вопли: языки пламени уже начали лизать их ноги.
Некоторые лезли вверх, чтобы избежать огня, и наблюдающие снаружи хохотали
просто до слез. Потом женщин и детей отогнали подальше от места увеселения,
они встали по обе стороны дороги к ближайшему загону. Открыли ворота и
мычащий от страха скот погнали вперед в промежуток между горящими
плетенками. Тела людей внутри них уже успели обуглиться, крики умолкли. К
тому времени, когда последних животных загнали в ворота дана, костры
прогорели и развлечение закончилось.
из зубов мясо, стараясь не опрокинуть чаш с молоком, которые женщины
выставили у входа в дан для ублаготворения душ мертвых: с приближением осени
им становилось холодно среди курганов, и во время самайна их всегда тянуло
поближе к дому, к коровам. Воины громкими голосами требовали эля. Ар Ала
возвратился первым и стоял теперь перед выбеленной аркой. Это было сделано
не случайно. Когда кто-то из воинов подошел слишком близко, Ар Ала
замахнулся на него топором. Недолго поколебавшись, муж сел среди прочих. Но
заметив Эсона, Ар Ала жестом позвал микенца к себе.
рядом со мной - значит, ты за меня.
потом?
топором в щит. - Память моя - самая долгая, рука моя - самая сильная. Я не
забуду.
возвысил голоса против союза топора и меча. Новость быстро распространилась,
и стала собираться толпа, чтобы понаблюдать за происходящим. Ар Ала сидел
перед хенджем - двумя столбами с поперечиной над ними - и пил, согласно
кивая: перед ним расхаживал друид, напоминавший всем о достоинствах,
подвигах и деяниях будущего вождя. Таков был обряд. Друид провозгласил одно
за другим имена предков Ар Алы, кончая незапамятным прошлым. Воины закивали
и разразились воплями, когда речь пошла о более современных событиях, об
Лукин Евгений
Корнев Павел
Шилова Юлия
Зыков Виталий
Бажанов Олег
Шилова Юлия