говорить. Но сегодня у него должны произойти неприятности, и я не знаю,
как ты отнесешься к этому. Если я тебе не скажу сейчас... - Она
окончательно запуталась.
зло. Это подтолкнуло ее, и она вдруг спросила:
в машине мы старательно избегали подобных тем.
несчастье...
сидела, вся сжавшись, стиснув ручку сиденья. Я видел, как побелели пальцы
у нее на руке.
Но если с Артамом, а потом с тобой произойдет что-нибудь...
открыли дверь... Сверкающая чистота квартиры бросилась мне в лицо. Я
помнил все. Помнил, где именно висел календарь в тот день. Помнил грязную
дорожку на полу... Не так это просто жить с русалкой, совсем непросто. Я
думал о том, что в металлической коробке сейфа лежат сейчас живые частицы
огромного монстра, расположившегося где-то на дне залива. Гвельтов?.. Он
знает шифр. И сделает все от него зависящее, чтобы не отдать им пробы.
Больше я не раздумывал ни минуты. Уже в прихожей услышал, как Веста
сказала:
всего мне захотелось раз и навсегда выяснить, на чьей она стороне, как
будто я имел право в этом сомневаться...
фонарь, чтобы дежурный швейцар мог видеть неурочных посетителей. Я схватил
фонарик, который, к счастью, возил в машине, и толкнул дверь.
заклинившую ручку.
дверь! Подвинься.
ручки, я бросился к институту. Парадная дверь оказалась незапертой, и едва
я захлопнул ее за собой, как оказался в полной темноте. Не зажигая
фонарика, медленно, на ощупь я двинулся к лестнице, стараясь уловить
малейший шорох и держа наготове фонарик - единственное свое оружие. Только
теперь я почувствовал всю сложность своего предприятия. Огромное,
погруженное в темноту здание жило своей собственной жизнью. С верхнего
этажа доносился глухой ритмичный шум, какой-то скрип, потом там словно бы
загудел пылесос.
и, все еще не зажигая фонарика, медленно стал подниматься. И тут,
ударившись плечом о невидимый выступ перил, я выронил фонарик. Звук его
падения показался мне грохотом. Почти сразу мне удалось нащупать выпавший
фонарь. Я не знал, разбилась ли лампочка, и не хотел проверять. Меня могли
поджидать на лестничной площадке. В этой кромешной тьме я был совершенно
беспомощен. Но, покрываясь холодным потом, я упрямо лез по лестнице вверх
на четвертый этаж. Наконец я добрался до двери своей лаборатории. Я
осторожно провел рукой по филенке и вздрогнул: из дверей торчал ключ. Ни у
меня, ни у Гвельтова своего ключа не было. Ключ всегда хранился внизу у
привратника, и в воскресенье без моего разрешения его никому не могли
выдать, следовательно, что-то случилось. Я решительно рванул дверь и сразу
же включил фонарик, но лампочка, не зажглась, и в первую секунду я ничего
не увидел. Однако из окна с улицы проникал рассеянный свет от уличных
фонарей, и из темноты довольно отчетливо проступали очертания предметов.
Первое, что бросилось мне в глаза, был развороченный сейф. В углу лежала
скорченная человеческая фигура, рядом с ней на полу расползалось какое-то
темное пятно, более темное, чем окружающий мрак. Первым моим побуждением
было броситься к лежащему на полу человеку, но меня остановил шорох у
двери за моей спиной! Я резко обернулся. Глаза уже привыкли к полумраку, и
теперь я видел все совершенно отчетливо. Высокий человек в плаще с
чемоданчиком в одной руке медленно поднимал другую. Я уже знал, для чего.
Нас разделяло метра два, но мне казалось, что даже в темноте я отчетливо
вижу черный зрачок пистолета. Звонко щелкнул курок. Выстрела не
последовало. Стоявший у двери грязно выругался. Пистолет щелкнул еще раз.
В следующий момент, широко замахнувшись, он прыгнул на меня и словно
споткнулся о невидимую преграду. Чемодан и оружие вылетели из его рук, и
со всего размаха он рухнул на пол.
эхом. Я стоял, словно пригвожденный к месту, не смея шевельнуться. У моих
ног валялся выпавший у налетчика пистолет. Я нагнулся, поднял его и
медленно попятился. Человек на полу не шевелился. Рука моя совершенно
инстинктивно потянулась к выключателю настольной лампы. Я не ожидал, что
она загорится, но лампочка неожиданно вспыхнула и залила лабораторию
ослепительным мертвенным светом. Как только глаза привыкли к этому новому
резкому свету, я понял, что лежащий у сейфа человек не Гвельтов. То, что
он мертв, я понял еще раньше. Вокруг его головы расползалось широкое пятно
крови. Напавший на меня по-прежнему не шевелился. На всякий случай я навел
на него пистолет, и только теперь увидел, что это вовсе не пистолет...
Предмет напоминал скорее детский пенал с ручкой и кнопкой на нем. Часть,
служившая стволом, оказалась наглухо закрытой. Вообще этот странный
предмет не имел ни одного отверстия. Разглядывая его, боковым зрением я
напряженно следил за распростертой передо мной фигурой. Налетчик
по-прежнему не шевелился. Что с ним произошло, какая сила остановила его
смертельный бросок? Видимо, меня ожидала участь того, кто лежал у сейфа с
разможженной головой. Было похоже, что сейф взорвали или выжгли автогеном.
Я не слишком разбираюсь в этих вещах. Дверцу с чудовищной силой выдернули
из петель, и теперь она висела сбоку, приоткрыв пустое нутро сейфа...
Только теперь мой взгляд упал на выпавший у налетчика чемоданчик. От удара
крышка отскочила, и по полу рассыпались какие-то непонятные предметы. И
сразу же среди них я увидел наглухо закрытый контейнер, в котором у нас
хранились последние пробы. Так вот что ему здесь было нужно! Но они не
успели, не все еще потеряно!
к происходящему внимание ученых и властей. Вот в чем ценность наших проб.
Конечно, противники это понимают и сделают все от них зависящее, чтобы
вернуть бактерии обратно в морс. Чтобы не дать мне поднять тревогу сейчас,
пока они еще не готовы там, у себя в глубине. Люди ничего не должны знать
до того рокового часа, который они нам готовят. Но что бы со мной ни
случилось, я все же попробую. Возможно, это наш последний шанс. Надо
действовать, пока вся колония собрана в одном месте, если они
рассредоточатся... В каждой капле воды, в дожде, в реках, в озерах... Я
содрогнулся. Вода их стихия. Только сейчас я по-настоящему оценил
опасность, нависшую над нами. Стоит им захотеть, и в каждой капельке воды,
вот в этом водопроводном кране - везде будет таиться смерть...
двинулся к чемоданчику. Едва я сунул в него выкатившийся контейнер с
пробами и защелкнул крышку, как на столе требовательно зазвонил телефон.
Неизвестно почему вместо того, чтобы бежать от всего этого ужаса, я
покорно прошел к столу и снял трубку.
важно. Вы неправильно понимаете ситуацию.
построении фраз. Даже не в интонации. В чем-то еще, я не понимал, в чем
именно, и возможно, поэтому не вешал трубку.
понимаем, зачем он хотел взять себе то, что вы называете "Альфой".
Человек, который работает с вами, не давал. Тогда они открыли сейф, хотели
взять силой. - Долгое, долгое молчание. Потом вопрос: - Вы нас понимаете?
здесь, убьют вас и захватят "Альфу".
бомбы. Можно начать войну... То, что вы нашли на полу, имеет быть таким
оружием, можете пробовать. Выберите предмет, большой энергией обладающий
внутри себя. Аккумулятор, бомба, нагретая печка, человек, пробуйте...
придает мне мужества продолжать этот разговор. Странность голоса,
звучащего в трубке, была не в построении фраз, не в смысле слов. В чем-то
другом, и теперь я понял, в чем именно. Со мной разговаривал не человек.
словно она была стеклянной, и не спеша прошел к выходу. Все вдруг стало
незначительным, мелким: засады, выстрелы из-за угла, даже смерть отдельных
людей. Какое-то время они не будут знать, что именно я задумал. Они
сказали: можно воспользоваться канализацией, но лучше всего вылить пробы
обратно в море... К морю придется проехать. Не сразу, конечно, не сразу...
Они сказали, оружие? Возможно, оно пригодится. Вполне возможно... Коробка
легко скользнула в карман плаща и легла там удобно и незаметно. В
последний раз я окинул взглядом лабораторию, выключил свет и неторопливо
Березин Федор
Корнев Павел
Сертаков Виталий
Верещагин Олег
Сертаков Виталий
Афанасьев Роман