дикую пляску - одинокий кавалер, не подчиняющийся ни правилам, ни такту,
ни ритму. Его орбита то отклонялась на три градуса к востоку, то
выпрямлялась на четыре градуса к западу. Если при одном появлении могло
показаться, что он несколько приблизился к Земле, то при следующем
появлении он удалялся от нее на несколько километров. Можно было просто
сойти с ума!
уверенность в практической полезности своих выступлений, дипломаты
работали кое-как, не надеясь добиться настоящих результатов.
на всех парах устремлялись в Америку, в Вашингтон. Многие из них уже
прибыли, и скоро число их оказалось достаточным, чтобы прямо перейти к
делу, не дожидаясь коллег из более отдаленных краев. Неужели перед ними
окажется проблема, к выяснению которой даже еще не приступили?
ценой самой напряженной работы на восьми дополнительных заседаниях удалось
составить список стран, делегаты которых будут допущены к участию в
конференции. Общее число их составляло пятьдесят два человека. Двадцать
пять мест было предоставлено Европе, шесть - Азии, четыре - Африке и
семнадцать - Америке.
королевств, двадцать две республики и шесть княжеств. Эти пятьдесят два
государства - империи, монархии, республики и княжества - либо сами, либо
в лице своих вассалов и колоний признавались, таким образом, единственными
хозяевами земного шара.
вопросом. Большинство делегатов этих пятидесяти двух стран уже собрались в
Вашингтон. И каждый день прибывали все новые.
дня под председательством старейшего из делегатов, господина Солиэса,
профессора океанографии, представителя княжества Монако. Сразу же
приступили к выборам постоянного президиума.
предоставившей для конференции свою территорию, был избран мистер Гарвей,
делегат Соединенных Штатов. Пост вице-председателя после долгих
препирательств был предоставлен русскому делегату, господину Саратову.
Делегаты Франции, Англии и Японии заняли места секретарей.
весьма учтивым приветственным словом, встреченным аплодисментами. Затем он
предложил избрать три подкомиссии, которым будет поручено изыскать
наилучший метод работы с точки зрения статистики, финансов и права.
подошел один из чиновников и подал мистеру Гарвею телеграмму.
лицо его менялось, выражая все нарастающее удивление. Он на мгновение
задумался, затем пренебрежительно пожал плечами, снова задумался и,
наконец, решительно зазвонил в колокольчик, чтобы привлечь внимание своих
коллег.
получена телеграмма. Я не сомневаюсь, что это дело рук злого шутника или
сумасшедшего. И все же я нахожу нужным довести ее до вашего сведения. В
этой телеграмме, никем, кстати, не подписанной, сказано следующее:
должен стать предметом ее обсуждения, вовсе не res nullius [ничья вещь
(лат.)], а является моей личной собственностью.
если она будет продолжать свои заседания, то должна иметь в виду, что
труды ее останутся бесплодными.
участке и, следовательно, принадлежит мне".
Германской империи.
мои сочтут правильным, если этот документ будет приобщен к делам
конференции... Вы согласны со мной, господа? Возражений нет?.. Заседание
продолжается...
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ,
исчезновению синекур. Мы готовы поверить им на слово. Но одна такая
синекура существовала во всяком случае в период, когда развертывались
странные события, о которых мы здесь повествуем.
ныне ведавшей хозяйством Зефирена Ксирдаля.
ученого. Так как меблировка этой комнаты была до предела примитивна, то и
содержание ее в порядке не могло идти в сравнение с тринадцатым подвигом
Геркулеса. Что касается остальной части квартира Ксирдаля, то она
находилась вне компетенции вдовы Тибо. Во второй комнате, например, ей
было строго-настрого запрещено под каким бы то ни было предлогом
прикасаться к грудам бумаг, сваленным вдоль стен, и энергичные взмахи
метлы почтенной вдовы, как было твердо договорено, не имели права выходить
за пределы маленького четырехугольника посредине комнаты, где виднелся
обнаженный паркет.
испытывала тяжкие муки, глядя на хаос, окружавший этот квадрат паркета,
как безграничное море окружает крохотный островок. Вдову Тибо терзало
неутолимое желание навести здесь настоящий порядок. Однажды, оставшись в
квартире одна, вдова Тибо, набравшись храбрости, принялась за дело. Но
вернувшийся неожиданно Зефирен Ксирдаль пришел в такую ярость и его обычно
добродушное лицо исказилось таким выражением жестокости, что вдову после
этого целую неделю подряд тряс нервный озноб. С тех пор она воздерживалась
от каких-либо покушений на территорию, изъятую из-под ее юрисдикции.
таланты, создавали положение, при котором вдове Тибо почти нечего было
делать. Это не мешало ей, впрочем, ежедневно проводить не менее двух часов
у своего "хозяина", - так она именовала Зефирена Ксирдаля. Из этих двух
часов час и три четверти бывали посвящены разговору, вернее - изысканному
монологу.
удивительным даром красноречия. Злые языки утверждали, что она просто
феноменально болтлива. Но это были именно злые языки. Она любила
поговорить, - вот и все.
происхождение семьи, имевшей счастье считать ее своим членом, служило
главной темой ее монологов. Переходя затем к перечню своих горестей и
злосчастий, она поясняла, благодаря какой цепи неблагоприятных
случайностей владелица мясной лавки могла опуститься до положения
прислуги. Неважно, если собеседникам уже были известны эти горестные
события. Вдова Тибо всегда с одинаковым удовольствием рассказывала о них.
Исчерпав этот сюжет, она переходила к разбору характеров разных лиц, у
которых ей доводилось служить. Сравнивая взгляды, привычки и поведение
своих бывших господ со взглядами и привычками Зефирена Ксирдаля, она с
полным беспристрастием хвалила одних и порицала других.
правда, признаться, что, поглощенный своими мыслями, он не прислушивался к
ее болтовне, что значительно снижало его заслугу. Но как бы там ни было,
уже много лет все обстояло прекрасно: она болтала без умолку, он - не
слышал ни слова. А в общем, оба были вполне довольны друг другом.
переступила порог комнаты Зефирена Ксирдаля. Но так как ученый накануне
уехал со своим другом Марселем Леру, квартира оказалась пустой.
отъезды ее хозяина приучили ее к таким неожиданным исчезновениям. Все же
несколько раздосадованная тем, что будет лишена привычной аудитории, вдова
Тибо принялась за уборку.
торжественно именовала "рабочим кабинетом". Но тут ей пришлось испытать
настоящее волнение.
захватил значительную часть квадрата, по которому имела право разгуливать
ее метла. Что бы это значило? Твердо решив, что она не потерпит подобного
посягательства на свои права, вдова Тибо недрогнувшей рукой отодвинула
непривычный предмет, затем преспокойно принялась за выполнение своих
обязанностей.
ящика, а голубоватый свет, отраженный металлическим рефлектором, был
настолько слаб, что вдова Тибо его не заметила. Одно явление все же
привлекло на мгновение ее внимание. Когда она проходила мимо