- Нигде ничего не болит?
- Бока болят... Отлежал.
- Эт-то не смертельно...
"Они все добрые. Все ласковые... И вязнешь, как в сладком киселе..."
- Что снилось?
- Не помню... Я не понимаю: зачем меня здесь держат?! Я здоровый...
- Э, голубчик! Мы, врачи, все эгоисты. Мы тоже хотим работать. Ни одного
больного в лицее за все лето, и вдруг - такой подарок. Дайте нам
попрактиковаться на вас с недельку...
- С недельку?!
- Ну, пару дней... Коллега, сперва датчики, потом инъекция и массаж...
Мягкие пальцы, жужжание массажера... Полудремота... И опять уходит,
сглаживается острая зыбь тревоги... Нельзя, чтобы уходила! Воины-итты, на
помощь!.. Марсиане сдвигают над мальчиком щиты. Темная изнанка щитов - как
сумрак той круглой комнаты, куда он сорвался с трапа. "Мама, где я?!"
- Что с вами? Беспокоит?
Итты не выдают ни мыслей, ни чувств. По крайней мере, истинных...
- Ничего. Ноге почему-то щекотно. Будто муха...
- Это бывает. Коллега, смените частоту...
Под вечер пришел Кантор.
- Как самочувствие, мальчик?
- Они задавили мне голову этим излучением...
- Да не выдумывайте, излучения нет. А голова... что поделаешь, это, Матиуш,
видимо, от нервов и перегрузки... Доктор говорит, что вам полезно было бы
полежать в клинике Института психотерапии у профессора Карловича.
- Какой доктор? Клан или... этот?
- Оба...
- Никуда я не поеду! Они там постараются... вместе с вами! Вы хотите, чтобы
я все забыл!
- О чем вы?
Ох, Ежики! Ты же на тропе войны. Где хитрость, где сдержанность? Где итты,
которые не ведают слез?
- Вы знаете о чем! О Якорном поле!.. Вы думаете, я ничего не помню? Как
вы... там...
- Вы опять о своем. А я-то надеялся, что все позади... Ну, хорошо, хорошо,
в любом случае плакать не следует...
- Не поеду я в клинику! Хоть силой волоките!
Кантор встал. Сказал сухо:
- Я и не настаиваю. Это будут решать ваши родственники... Вашей... э...
тетушке разрешено опекунство, и через три дня вы можете отправиться домой.
Ежики откинулся на подушку, рукавом пижамы отер мокрое лицо. Вот это
новость!.. Хотя... удивление и радость все равно где-то позади главного.
Позади воспоминания о кронверке. О ловушке...
- ...Только не делайте вид, что это для вас новость, - с упреком говорил
Кантор. - Направляя жалобу во Всемирный Комитет по охране детства, вы ведь
ждали именно такого ответа, не так ли?
- Во Всемирный... Я не...
- Боже мой, но зачем вы сейчас-то обманываете? Если не вы, то кто? Я туда
не обращался, считал, что бессмысленно, дело увязнет в инстанциях...
Тетушка тоже... А тут сообщение: жалоба лицеиста Радомира на якобы вопиющее
ущемление его интересов и прав... Когда во Всемирный Комитет жалуется
мальчик, они работают молниеносно. Надо же показать всему свету чуткость и
оперативность... - Кантор был явно раздосадован.
Ежики молчал, соображая.
- Вы ведете себя так, будто и в самом деле ни при чем, - уязвленно сказал
Кантор. - А зачем отпираться? Подавать жалобы - право любого человека, к
вам не может быть никаких претензий... Разве что одно: окольный путь,
который вы избрали... Надо же додуматься! Так рассчитать схему связи и
воспользоваться линией Всеобщего Информатория! Честное слово, я восхищен.
"Яшка... Родной мой Яшка, спасибо тебе!"
- Ну, слава Богу, вы улыбаетесь... Действительно, можно гордиться такой
выдумкой. Я давно знал, что вы подключаете "Собеседник" куда не следует,
контакты там совершенно разворочены...
- Вы и это выследили, - сказал Ежики с пренебрежительной ноткой.
- Странный упрек, Матиуш. О своих воспитанниках я обязан знать все.
"А знает он, как я его ненавижу? И боюсь... Нет, не боюсь, но..."
Опять вернулось ощущение непонятной опасной игры вокруг него, Матиуша
Радомира. Как при вчерашнем подслушанном разговоре. Нет, не игры...
- Господин Кантор, извините, я устал...
- Ну... хорошо, мальчик. Извини и ты, я был резок. Мы потом еще побеседуем,
ладно?
Кантор не ушел - выплыл. А Ежики стал думать о Яшке. О замечательном друге
Яшке, который пустил в Кантора и в местную Опекунскую комиссию такую
торпеду!
"А я про тебя совсем забыл. Прости... Ты мне и снова поможешь, верно?
Вдвоем-то мы во всем разберемся..."
Так он думал весь вечер. До позднего, самого подходящего часа.
8. "Я - ЗВЕЗДА". ЖЕЛТОЕ ОКНО
В прихожей больничного блока дежурила опять сестра Клара. Читала книгу у
зеленого абажура. От света лампы веснушки Клары казались частыми и темными.
Чуткая была сестра, сразу подняла голову:
- Ты что не спишь, Мати? Болит что-то?
- Да не... - Он подошел к столику. - Сестра Клара, можно мне на минутку в
парк?
- Мати, ты с ума сошел?
- Ну, мне очень надо... Пожалуйста...
- Доктор говорил, чтобы никуда... И господин Кантор.
- Но они же не знают, как мне надо.
- Ночью... Что за фантазии?
- Да не фантазии... - Он смущенно переступил на теплом пластике. -
Понимаете... У меня там йхоло. Зарыто под старым дубом. А сегодня - срок
взять его. Так полагается, а то оно силу потеряет...
Сестра Клара не так уж давно была школьницей. Знала, что если речь идет о
йхоло, о связанных с ним обрядах и секретах, дело это серьезное.
Афанасьев Роман
Шилова Юлия
Андреев Николай
Посняков Андрей
Посняков Андрей
Кервуд Оливер Дж.