люди в ней бывают самые разные.
самом общем виде. Армия - это особая страна, особое мировоззрение и образ
жизни. В армии есть все, что есть в гражданской жизни, и сверх того многое,
чего в ней нет. В армии есть своя аристократия и свой плебс. Своя
интеллигенция и свои тупицы. Свои ученые и писатели. Свои артисты и
композиторы. Свои таланты и бездари. Свои изобретатели и исполнители. Свои
художники и инженеры. Свои философы и люди действия. Люди необходимые и люди
случайные. Люди принципа и конъюнктурщики. Свои спортсмены и свои
гиподинамики. Свои герои и свои трусы. Свои независимые и свои подхалимы.
Свои мечтатели и свои прагматики. Свои карьеристы и свои работяги. Свои
удачники и неудачники. Свои трезвенники и пьяницы. Свои мудрецы и свои
дураки; правда, говорят, что уж если дурак армейский, то он всем дуракам
дурак. Может быть. Но какими бы ни были люди в армии, они - кроме всего
прочего, или прежде всего - солдаты, люди приказа и подчинения, люди не
самой легкой судьбы...
последний миг. Ольгу, кажется, охватила нерешительность, она смотрела на
меня чуть испуганно. Я взял ев за руку и сказал строго: "Ольга, не советую
пререкаться со старшими, куда попало я вас не повел бы, можете мне поверить.
Пошли!"
на каждом этаже, он тем не менее поднял нас на нужную высоту. Мы вышли; на
двери была все та же табличка со знакомой фамилией,
II
отяжелили, в рыжеватых волосах не было и намека на седину; впрочем, в
прихожей было сумеречно. Она не узнала меня и спросила: "Вам кого?", я
молчал и, улыбаясь, смотрел на нее, и она узнала и чуть покраснела и
сказала: "Ох!", и тут же из глубины квартиры донесся знакомый, зычный и
хрипловатый голос Семеныча: "Кто там, Варя?", а она ответила тоже своим
всегдашним, резким голосом: "Ваня, Вова приехал, Вова!" Из комнаты раздался
рев, и Семеныч выкатился в прихожую, приземистый, массивный, в прошлом
гвардии майор, сейчас уже в отставке. Прошла минута похлопываний и
междометий, и только тут я вспомнил об Ольге; она, вроде бы обидевшись,
стояла в самом углу, рядом с вешалкой: не привыкла, наверное, чтобы на нее
не обращали внимания. Я взял ее за руку и сказал: "Знакомьтесь, Ольга", -
хозяева поздоровались с ней - сдержанно, хотя и не сухо; статус ее был им
неясен, но, по старой памяти, они мне верили. Нас пригласили в комнату; это
была старая комната, а не другая, бывшая моя, которую они отвоевали у КЭЧа,
когда мне дали квартиру и мы переехали. Я им тогда немного помог в этой
кампании, и мы остались навсегда если не друзьями, - мы были слишком разными
людьми, - то, во всяком случае, хорошими приятелями. На это, собственно, я и
рассчитывал сейчас.
Семеныч что-то буркнул, и Варя тут же убыла на кухню, где загремела посудой.
Я из вежливости сказал: "Не надо, Семеныч, мы в общем не голодны", - это
было чистое вранье. Он мотнул головой: "Это не но правилам, не знаю, я
ничего не видел". Варя вошла, неся бутылочку, из серванта были извлечены
рюмки и тарелки, и я перестал изображать сопротивление. Семеныч смотрел на
бутылку теплым дружеским взглядом, Варвара перехватила его взгляд, но ничего
не сказала: .видимо, повод был признан достойным. Появилась селедочка,
помидоры, огурцы, лучок; здесь любили кушать просто, но помногу. Пока
Варвара хозяйничала, Семеныч критически обозрел меня и приготовился что-то
спросить. Когда Семеныч собирался задать вопрос, тому предшествовал
определенный и неизменный ритуал: он глубоко вздыхал раз, другой, кашлял,
вытирал губы тыльной стороной ладони, одновременно прикрыв глаза, и только
после этого начинали звучать слова. Так что при желании любой его вопрос
ничего не стоило предупредить; так я и поступил сейчас, потому что знал, о
чем он спросит: почему я в гражданском - вышел в отставку, что ли? Или же...
Он не успел еще вытереть губ, как я сказал:
особых перемен, я все там же и занимаюсь тем же - копаюсь в земле
понемножку. И давай больше не будем на эту тему, ладно?
в спицы. Однако вопреки первому впечатлению, он был мужиком сообразительным;
вместо вопроса он пробормотал "Я сейчас", вышел на кухню, побыл там немного
и вернулся, неся хлеб и, видимо, не забыв предупредить Варвару о необходимой
сдержанности. Но она, кажется, вряд ли поняла это в нужном смысле, у женщин
всегда другое на уме, и решила меня не щадить. Мы уселись, Семеныч,
торжественно откашлявшись, стал наливать. Я перевернул свою рюмку вверх
донышком и он, вторично оскорбленный в лучших чувствах, застыл с бутылкой в
руке.
объяснения.
Не по-русски. Ты лучше не перебирай, а завязывать тоже, понимаешь ли,
крайность.
тебе же сказано. Сейчас, Вова, я тебе принесу. - Она отлучилась и вернулась
с каким-то питьем в глиняном кувшине. Я понюхал - это мне годилось. Семеныч
нетерпеливо сопел.
себе водички - и он лихо выпил, крякнул, провел по губам рукавом домашней
куртки и подцепил селедочку. Варвара опрокинула рюмку, не отставая; она была
вовсе не против такого времяпрепровождения, если только и сама принимала в
нем участие и если Семеныч не перебирал - правда, в годы нашего знакомства
такое случалось не часто. Но тогда бутылки стояли в серванте, а не где-то на
кухне, в каком-то, наверное, тайничке; что поделать, со временем многое
меняется... Ольга взглянула на меня, и я сказал ей:
выпила, и тоже до дна. Рюмки, правда, были маленькие, до национальной нормы
- граненого стакана - им было далеко. Я пригубил сладковатую водичку и тоже
крякнул, чтобы сделать приятное хозяину дома. Положил на тарелку селедки, и
только тут по-настоящему понял, до чего проголодался.
взяли первую передышку. Глаза ее безостановочно сновали между мной и Ольгой,
видимо, хозяйка дома никак не могла решить уравнение с одним, самое малое,
неизвестным. - Где лето провел? На юге?
ничего. А у вас там как?
почти как здесь.
Ольгу.
Ольге официальным голосом, - будете новая Вовина супруга?
теряла. Кстати, хочу попросить: не приютите ли ее на денек-другой? Тут
случились обстоятельства.
и так, а нет - то и объяснения не помогут. Семеныч взглянул на Варю:
гарнизоном командовала она. Варвара немного помолчала, для солидности.
Ольга, краснея, пробормотала: "Да не надо, я обойдусь..." Варвара сказала:
человек хороший, очень даже, мы его любим, мы его давно знаем, уж и не
помню, сколько. - Я внутренне улыбнулся: женщина... Если бы она пришла к
выводу, что у нас с Ольгой что-то есть, то попыталась бы вколотить клинышек,
то ли из уважения к далекой теперь Светлане, то ли из неосознанной,
беспредметной женской ревности; но раз все оказалось наоборот, ей уже нужно
было, чтобы девушка не увертывалась, если уж ей так повезло, что на нее пал
мой выбор. - В твоей бывшей комнате, - повернулась Варвара ко мне. - Мы с
Лондон Джек
Мичурин Артем
Круз Андрей
Круз Андрей
Гуль Роман Борисович
Куликов Роман