сырья. С рабочей силой туговато. Многие обратно в колхозы уехали. Нет,
конечно, я не против. Сельское хозяйство надо развивать, но, как
говорится, не единым хлебом жив человек. Кто же в промышленности
останется? Я, как директор предприятия, отвечаю за план. С меня же, Павел
Иванович, спрашивают!
сестре?
фразу гостя, и недоуменно посмотрел на толстячка, точно увидел его лишь
сейчас. - Я не могу помочь. Не здесь надо вербовать рабочую силу.
сам работал в исследовательском институте заместителем директора. Нет,
дорогой Павел Иванович, ваши кадры нас не интересуют. Сырьеца бы нам
подкинули.
Какое же у нас сырье?
поле-то огромное. Плиты заменять приходится? Приходится. Нам не нужны
новые, нас устроят бэу, то есть бывшие в употреблении... За ними и
отважился на такое далекое путешествие.
найти применение в строительной технике. Из них можно делать крыши
железнодорожных будок, в местах, где нет электротока, крыши консервных
заводов... Или, скажем, в степи на целине...
которые, не дожидаясь решения Москвы, сами уже думают о массовом
применении фотоэнергетики.
есть электричество... У вас есть какие-нибудь чертежи, проекты?
понимаете, как трудно удовлетворять возросшие эстетические потребности
покупателя. Мы, конечно, изучаем спрос, ведем статистику. Все самим
приходится делать, главным образом потому, что в горисполкомах сидят
бюрократы. Даже на письма не отвечают.
- Это один образец. Тут написано "Люба". Но мы выпускаем разные имена.
Расположены они на известном расстоянии друг от друга, а то бы
художественный совет ни за что не утвердил. Скажут, целуются. Нездоровые
эмоции, то, другое, третье.
пришлось штампы менять, поизносились, у нас же массовая продукция! А как
узнать, нужно ли в первую очередь выпускать брошку "Лена" или "Аня"?
Кстати, "Аня" лучше идет в сбыт, чем "Нюра". Пришлось писать в разные
города, где наша продукция пользуется большим спросом: назовите, мол,
наиболее распространенные женские имена. Штамп, или в данном случае
прессформа, ведь денег стоит. Ну и что же? Ни ответа, ни привета. У нас
большой ассортимент пластмассовых изделий... - Он выложил на стол целую
горсть безделушек. - Вот, извольте видеть. С вкраплением золотистого
металла, как у ваших плит...
взгляд Курбатова. - Мы сможем удовлетворить законные требования
покупателя. Но главная наша специальность - дамские пуговицы.
Начал с поисков пуговицы, потом Люба стала "пуговичной королевой". Черт
знает, какая чепуха! И в конце концов его поле, обещающее людям счастье,
растащат по кусочкам на пуговицы, на брошки, на побрякушки.
"Аня", "Маня"! Жучки, паучки, бабочки. Да как вам не стыдно! Мы солнце
хотим на землю спустить, работать его заставить, чтобы лучше жилось
человеку, чтобы никогда не знал он военных ночей, чтоб никогда не умирали
дети. Да разве этот осколок солнца, - Курбатов протянул гостю кусок плиты,
- я отдам вам на чепуху? В этом осколке труд многих поколений! В нем кровь
и пот. В нем мечта, дорогой товарищ... Вы знаете, как пахнет мечта?
промартели, смотрел на расходившегося изобретателя с кривой улыбкой. Ну и
чудак! Настолько заизобретался, что уже спрашивает, как пахнет мечта!
запросим главк, вам самому не придется решать. А пока хотелось бы получить
образец.
Багрецов.
Товарищ Медоваров?
так называли все от мала до велика. Было видно, что и он нисколько не рад
этой встрече.
радиостанции Багрецов чуть не оскандалился, они не встречались. В
отношении Багрецова Толь Толич допустил маленькую оплошность и с треском
вылетел из института.
общественности". Своим приходом Багрецов напомнил об этом Медоварову.
Толич. - Что мне доложить руководству?
пластмассовые браслетки и складывать обратно в чемоданчик.
важное, тяжелая промышленность - основа основ. Но кто же будет
удовлетворять возросшие эстетические потребности народа? Без этого не
проживешь. - Толь Толич подкинул на ладони горсть брошек. - Каждому свое,
Павел Иванович. Ну, а что касается образцов сырья, то уж как-нибудь
добудем. Вы не представляете, сколько можно сделать пуговиц из одной
отработанной плиты!
понял из того, что говорил Багрецов. - Вы с ним знакомы? - спросил он,
когда Медоваров скрылся за дверью.
Курбатова вновь охватили сомнения. Не этому ли деятелю промкооперации был
передан третий осколок? Багрецов знает его хорошо, и неловкость, которую
он никак не мог скрыть при встрече в кабинете, подчеркнутая сухость в
обращении - не маскировка ли все это? Ведь пуговичной артели для опыта
нужен порядочный кусок плиты. Не тем ли озабочен Багрецов? Курбатов хорошо
помнит, как тот смутился в лаборатории, когда его застали за распиливанием
плиты.
ячейки.
пуговицы?
Кучинский знал, что отступление бессмысленно. Правда, еще многое может
измениться, но комиссия по распределению молодых специалистов обязательно
учтет заявку Курбатова. Придется Жоре оставаться здесь или зимовать в
какой-то паршивой деревушке, где нет ни веселого общества, ни театров, ни
вернисажей, ни теплого бассейна для плавания, ничего. Неужели он, бедный
Жора, словно Гулливер, привязанный за волосы ко всем этим местам, как к
колышкам, действительно останется лысым?
воспитания" не оставляли никаких надежд. Самое главное, что Павлу
Ивановичу ничего не стоит доказать отцу преимущества и широкие
перспективы, открывающиеся перед молодым ученым, если он работает в
лаборатории, которая находится у черта на куличках. "Не выверяешься, - с
тоской думал Жора. - Отец не поддержит. Человек он мягкий, уговорить
нетрудно. Влип как миленький. Нечего было напрашиваться". Оставалось лишь
мечтать, что Курбатов провалится со своими опытами и ему не разрешат
строить новую лабораторию.
домик высоковской лаборатории, кругом заснеженные бескрайние поля или (что
ничуть не привлекательнее) скучные горячие барханы. Зрело единственное
решение, и он цеплялся за него, как за чахлый кустик саксаула, чтоб не
сползти вниз, под горку.
сидел согнувшись на корточках, измеряя напряжение. Рядом стоял прибор,
похожий на серебряный кубик с цветными кнопками.
Много вчера наработали?
Лукьяненко Сергей
Сертаков Виталий
Самойлова Елена
Прозоров Александр
Лукин Евгений
Ильин Андрей