Чтение 29–й страницы книги ~Механика вечности~

включается.

Однако дверь открыл не я, а Миша-младший, и все остальное уже не имело
значения. История не согласилась с поправкой, которую я внес своим
появлением в прошлом, она все переиначила, и какая теперь разница, в
понедельник я был в "Реке" или в среду, куда на перекрестке свернул "ЗИЛ" и
откуда в моей жизни появился приятель Костик.

- Что-то не так? - догадалась Ксения.

- Все. Все не так.

Я вбежал в комнату. Алена сидела на диване с неприкуренной сигаретой в
зубах.

- Кого ты там привел? Совсем совесть потерял? Со своими шалашовками сюда
являешься!

- Машинку, - коротко сказал я и протянул руку.

Алена покосилась на ладонь и демонстративно отвернулась.

- Не знаю, что ты собираешься с ней делать, - проговорил я, присаживаясь
рядом. - В любом случае у тебя ничего не выйдет. Это не так просто, как
кажется, машинка - штука непредсказуемая. Заказываешь сто грамм икры, а
получаешь тонну песка - и попробуй не съесть. Отдай, Алена. Все равно я ее
заберу.

- Мефодий, я давно подозревала, что ты шизофреник. Тебе нужно лечиться.

- Ты не брала?

- Ты же с нее глаз не спускал! Спал с ней в обнимку. И зачем она мне
нужна?

- Отвяжешься ты от нас или нет? - Миша-младший встал между мной и Аленой,
недружелюбно сунув руки в карманы.

- Ну-у, без тебя бы мы не разобрались, - сказал я, отодвигая его в
сторону. И, не сдержавшись, добавил:

- Без твой храбрости нам кранты.

- Какой храбрости? - опешил он.

- Ну как же! В ресторане у мексиканцев, не помнишь, что ли? Главное -
вовремя смыться, правда, Мишаня? И плевать, что тот, кого ты бросил, - ты же
сам.

- Да ты... заткнись ты, понял!

Я поднялся и несколько секунд смотрел в его снующие глаза. А когда его
зрачки остановились против моих, я коротко размахнулся и двинул ему в
челюсть. И испытал от этого настоящее удовольствие.

- Все, хватит ломать комедию, - заявила Ксения.

Она вплотную подошла к Алене и тихо, но достаточно внятно произнесла:

- Улитка, акция "гонец" отменяется. Пакет поступает в мое распоряжение.

- Сама ты улитка! - разозлилась Алена. - Мефодий, вы с ней что, вместе
колетесь?

- Сделай громче! - вдруг крикнула Ксения.

Не дожидаясь, пока мы сообразим, чего она хочет, Ксения схватила пульт от
телевизора и нажала на кнопку.

- ...и массовые митинги, о которых сообщил наш корреспондент в Вильнюсе.
Теперь о новостях из-за рубежа...

- Что они сказали? В Вильнюсе?

- Вы точно оба... совсем...

- Что в Вильнюсе? - заорал я, хватая Мишу за рубашку.

- Давно уже... Ты как будто не проснулся! Не только там, вся Прибалтика с
прошлого года... Его прервал длинный звонок в дверь.

- Еще гости! - взбеленилась Алена.

- Ну! С прошлого года! Дальше!

Ксения опустилась на диван возле Алены и потрясенно молвила:

- Она верна.

- Кто?

- Энтропийная теория.

- Отодвинься от меня, - зашипела Алена.

В дверь начали стучать. Нет, это не истеричная соседка барабанила
кулачками - дверь выламывали. И выламывали, судя по треску, умеючи.

- Что "с прошлого года"?! - требовал я от Миши-младшего, мотая его за
плечи.

- Заваруха эта. С независимостью. Хотят отдельно жить. От нас, -
промямлил он.

Ксения молниеносным движением скинула Алену на пол. Рука Алены оказалась
вывернутой за спину, а кисть - заломленной. Ксения держала ее за мизинец
легко и без всяких усилий, но та выла от боли.

- Дырокол сюда, - спокойно приказала Ксения. - Мы торопимся.

- Не-е-е... - заскулила Алена.

- С-сука! - выдохнул Миша и ринулся к женщинам, но я его снова ударил. На
этот раз я попал в ухо, и он, отлетев к столу, врезался в монитор.

- Все, все, Мишка, я поняла!

Дверь с грохотом упала на пол, и по ней тяжело пробежали чьи-то ботинки.

- Ксюша! Дыру!!

Ксения перекувырнулась через голову и растворилась в воздухе. Сзади
раздался какой-то звук - передернули затвор? - и я, не разбираясь, рыбкой
запрыгнул в ту точку, где только что исчезла Ксения.

Прежде чем покинуть последнее считавшееся родным место на Земле, я
разобрал пару яростных реплик, брошенных странно знакомым голосом.

Приземляясь на чужой пыльный палас, я толкнул Ксению под колени, и она
завалилась на меня.

- Вот так и лежите, - прохрипел кто-то. - Не вставайте.

Послышался металлический "клик-клак". Теперь уже я не сомневался: это был
затвор.

Со стены на нас смотрела печальная кабанья морда. Рядом с ней висела
большая фотография: крепкий мужчина в камуфляже держит за уши двух убитых
зайцев.

- Шевельнетесь - пальну, - сипло предупредил незнакомец. - Тушками сдам,
- добавил он и нетрезво заржал.

На вид ему было лет шестьдесят: безнадежно спившийся мужик, вся старость
которого заполнена водкой и грезами о славном прошлом. Хозяин квартиры
производил впечатление человека беззлобного, однако он был пьян, и это
обстоятельство вкупе с карабином калибра 7, 62 в дрожащих руках не сулило
ничего хорошего. Рыло убиенного зверя со стеклянными глазами, давний снимок,
увековечивший один из подвигов, и - возможность вновь стать героем.

- Я считала, что настоящие охотники уже перевелись, - уважительно
заметила Ксения. - Сибирь там или Африка - это другое дело. Но чтобы
встретить родственную душу здесь, в Москве...

- Пой, птичка, - осклабился мужчина, усаживаясь на скрипучий стул. -
Сейчас за вами приедут.

- Кто приедет, милиция?

- Городской патруль. К соседу на той неделе тоже вломились. Трое, с
ножами. Прямо в ванной их и казнили, вот так-то.

- А почему в ванной?

- С плитки кровь легче отмывается.

- Куда нас занесло? - спросил я у Ксении.

- Все туда же, в две тысячи шестой.

- Когда это кончится?

- Скоро уже, - заверил охотник. - По законам военного времени. А иначе с
вами, барбосами, нельзя.

- Что же ты нас сразу не убил? В газете напечатали бы: "не растерялся". И
харю твою пьяную на всю полосу.

- Мне слава без надобности.

- По законам военного времени, говоришь? А за ружьишко тебя не накажут?
Обидно получится.

- Не стращай. Мы правила знаем: ствол пропилен, боек сточен.

- Что же ты, урод, затвором клацал? - воскликнул я, поднимаясь с грязного
пола.

Мужик осознал, что проговорился, и его лицо приобрело плаксивое
выражение. Он даже не пытался нас задержать.

- Берите, сволочи, все берите, - захныкал он. - Грабьте старика!

- Завтра ограбим, когда проспишься.

Как только мы отошли от дома, рядом с ним затормозил открытый джип с
четырьмя солдатами в голубых касках. Один остался за рулем, а трое вбежали в
подъезд. Мы поспешили свернуть за соседний корпус.

В нормальном времени от Конькова до Перова можно было добраться минут за
сорок, но теперь оно испарялось, превращаясь в другое время - военное. Так
сказал охотник.

Метро по-прежнему не работало. На автобусной остановке отирались какие-то
угрюмые люди, и мы присоединились к ним. Вскоре подошло и само транспортное
средство - назвать автобусом ржавый сарай на колесах не поворачивался язык.
"ЛАЗ" без единого целого стекла был полон. Его бока украшали непотребные
рисунки, а двери и вовсе отсутствовали - пассажиры висели на ступеньках,
рискуя сорваться.

Мы чудом втиснулись в салон и поехали. Как выяснилось позже, автобусы
здесь были единственным общественным транспортом и их маршруты пролегали
вдоль веток метро. Соваться в центр мы не отважились и сделали пересадку на
Садовом кольце.

То, что я увидел из окна автобуса, было гораздо хуже, чем диктатура
мистера Ричардсона. Большинство витрин оказалось заколочено высокими щитами,
похожими на забор сельского куркуля, но толку от них не было. Тут и там
юркие людишки, раздвигая болтавшиеся на одном гвозде доски, проникали
внутрь. Из других калиток "уже выглядывали осторожные мордочки, набившие
добром мешки и коробки".

На всю Москву патрульных не хватало, поэтому солдаты стерегли лишь особо
важные объекты, в то время как мелкие склады и лавчонки беззастенчиво
грабились. Некоторые магазины охраняли сами хозяева или нанятые ими бойцы с
цепями и дубинами. Между ними и мародерами постоянно вспыхивали короткие
стремительные драки, в результате чего и тех и других увозили в маленьких
голубых грузовичках, а товары, оставшиеся без присмотра, немедленно