позволила не ошибиться. После того как он все это увидел собственными
глазами, Ростику показалось, что это единственный разумный способ опылять
местность. Его предложение делать это на скорости, в четыре захода, сейчас
показалось ему нелепым. Он-то просто опасался, что кто-то из бегимлеси,
попав под струи антигравитации, отбрасываемые блинами, поднимет тревогу,
догадавшись, что над ними - люди. Но сейчас, когда они зависали в
пятидесяти, а то и сорока метрах над землей, а никто тревогу не поднимал,
Ростик догадался - почему. По той простой причине, что перезаряжались они в
отравленной зоне, где некому было бить тревогу - тут все уже находились под
поражением пресловутого иприта.
Но даже Бабурин, стянув противогаз, выглядел усталым, и вовсе не от трех
предыдущих ночей без сна. Воспользовавшись моментом, когда в лодку загружали
следующие бочки с ОВ, Ростик спросил его:
что-то да осталось от отравы?
что, как видишь, дышать можно.
вражеских летунов. Тут получилось все не так уж и тихо. Скорее получилось
даже громко. В некий момент кто-то что-то заметил, и люди оглянуться не
успели, как с земли в небо уже били массированные, иногда очень яркие,
иногда бледные даже в темноте шаровые молнии. Они рассыпались все ближе и
ближе к их лодке, но Бабурин не обращал на них ровным счетом никакого
внимания. И хотя десяток раз их прилично тряхнуло, они "отбомбились" и
вернулись к Бумажному холму без потерь. Лишь несколько дырок украшали теперь
их фюзеляж, да в одной бочке зияла дыра, так что кулак пролезал. Но, как
доложил кто-то из грузящих бочки ребят, это случилось, когда она была уже
пустой. Так что и это попадание выглядело нестрашным.
общем, когда они зависли, Ростик уже и не чаял остаться в живых. Их так
обстреливали, что одну из бочек они не смогли даже использовать до конца,
пришлось ее сбросить в люк, чтобы не заражать лодку. Кроме того, на одном из
рывков Бабурина, совершенных по необходимости, чтобы не потерять контроль
над управлением, примерно на середине своей длины отломилась правая труба
коллектора. И только тогда Рост понял, почему у Бабурина выработалась такая
сверхъестественно плавная техника пилотирования
пустые коллекторы, в них угодило сразу два снаряда. На месте убило одного из
гребцов и одного из операторов на распылителе. Вернее, сначала его лишь
ранило, но когда они вернулись к Бумажному холму, он был уже мертв - через
пробитый химкомплект все-таки попавшая в лодку отрава добила его вернее, чем
самые меткие выстрелы пернатых.
едва ли не в одно мгновение, весь лагерь пернатых осветился, помимо костров,
очень яркими факелами, которые довольно неожиданно стали расходиться в
разные стороны. В бинокль было видно, как некоторые из несущих факелы
пернатиков вдруг падали, и тогда трава загоралась, но таких случаев было
немного. К тому же, понимая, насколько это опасно, пернатые такие пожары
затаптывали.
Бабурина и его людей, что, когда он с Ростиком явился в палатку капитана
Достальского, уже избавившись от химкомплектов, даже искупавшись в Цветной
речке и слегка взбодрившись, тот сразу же их известил:
куда существенней, чем они предполагали. А это хорошо. - Подумав, он
добавил, глядя на усталые, запавшие лица. - Вы и не подозреваете, насколько
это хорошо.
уже за нами.
лице:
Ублюдки, и ведь знают, что бежать некуда, а... Но я пернатых все равно тут
остановлю.
улыбнувшись своей немудреной шутке. - Вместе остановим. Ведь не все же
бегут.
фактором, который позволит им победить или приведет к поражению, будет то,
сколько людей останется в окопах к завтрашнему утру. Но выясниться это
должно было только после того, как наступит день.
15
чувствовать себя свежее и не допустить глупой ошибки на сонную голову, на
этот раз урвать даже четверть часа не удалось.
хотелось бы. И потому что твердый как камень, пересохший местный краснозем
едва поддавался саперным лопаткам, и потому что следовало укрыть оба
автобуса для раненых вместе с операционным "ЗИМом" в специальную траншею
позади холма, внутри образованного людьми кольца, и потому что настроение
солдат действительно оказалось очень неуверенным, а значит, многие из них
заранее смирились с поражением.
Ростик вглядывался в людей и почти с отчаянием думал, что была бы хоть
малейшая возможность, он бы непременно отошел к городу, хоть на десяток
километров, хоть до следующего холма... Почему-то отступление всегда
заставляет русских разозлиться и избавиться от страха - а это сейчас было
важно. Но приказа отступать не было и не могло быть, и приходилось драться
тут.
обложили их, как и предположил капитан, сплетенными из травы и обмазанными
глиной кусками стен и крыш местных сараюшек, надеясь, что случайные выстрелы
эта преграда выдержит, а специально по ним пернатые бить не будут просто
потому, что глупо бить по неизвестной цели, когда есть явный и заметный
противник.
примерно там, где поставил свой КП Достальский, там, куда должны были
прийтись, судя по всему, первые и самые свирепые атаки бегимлеси. Хотя, если
подумать, в условиях окружения удары должны были достаться всему
периметру... И все-таки центр пытались защитить особенно тщательно. Помимо
прочего еще и потому, что противник, заботящийся о своих командирах и
вождях, непременно попытается достать командиров врага, приписывая им ту же
значимость или просто потому, что за победу над вражеским вождем присваивали
более высокий чин или награждали почетными знаками отличия.
доволен положением дел. Особенно он похвалил, разумеется, Бурскина, но и
Роста не ругал, понимал, что, если бы не ночные вылеты, еще неизвестно, кто
лучше подготовился бы... А потом включилось Солнце, и с его первыми,
отвесными, как всегда, лучами началось.
сего что-то изменилось в мире вокруг, и, когда Ростик попытался определить,
что же произошло, кто-то из солдат вдруг с непонятным криком указал на
противника. И тогда заметили уже все.
пернатых и куда Бабурин в присутствии Роста сбросил отраву из двух последних
бочек, возникли два ручья... Медленные, серые и мало заметные, они вдруг
набрали силу и энергию, а спустя несколько минут стали вдруг мощными,
многоцветными, полноводными реками. Это были бегимлеси, несущие свои
штандарты, оснащенные в соответствии с собственными правилами ведения войны,
готовые к штурму Бумажного холма и даже более того - к войне с
человечеством.
окропленную ночью отравой. Вероятно, эта местность теперь на несколько дней,
а то и недель стала непригодной для жизни. А это значило, что те, кто
находился на ней, возможно, уже не могли принять участия в сражении или даже
числились вражеской стороной в списке потерь... Это должно было дать людям
больше шансов, но пока, глядя на приближающиеся массы пернатых вояк,
следовало признать - ночные действия почти не привели к заметному эффекту.
всей массы пехоты не несутся в воздухе сотни летающих страусов с
тяжеловооруженными латниками в седлах... И едва Ростик подумал это, как
слева, на значительном расстоянии от холма, показались пернатые летуны. Их
было немного, всего несколько десятков, но для тех, кто не знал, сколько их
было с самого начала, эта стая, поражающая своим равнением и сверкающая на
солнце сталью, внушала страх.
также некоторыми наиболее толковыми взводными носился по полю, пинками и
ударами изо всей силы заставляя иных своих солдат вернуться в окопы,
запихивая потерявшихся от страха ребят под стволы и кулаки ветеранов,
которые тоже нашлись среди всего этого чересчур пестрого, неподготовленного
и слабого воинства.
чувством осознав, что все разом не побегут, что главные силы будут стоять,
поэтому больше всего он боялся, как бы кто-то из его ротных, особенно
горячий на вид и на повадку Цыган, не начал стрелять в спины убегающим. Но
обошлось, никто не пустил в ход оружие, и даже кричать пришлось не слишком
долго...
Шилова Юлия
Лукин Евгений
Конан-Дойль Артур
Доценко Виктор
Шилова Юлия
Глуховский Дмитрий