Чтение 29–й страницы книги ~Война мага. Миттельшпиль~

Сильвия оставалась в облике полярной совы всю ночь, до рассвета. Поутру она решила было сменить облик, прикрывшись отводящим глаза заклятьем, - это казалось безопасным, корабли неспешно шли на вёслах, магия больше не подгоняла их и не защищала от волн, впрочем, в спокойном Море Надежд этого и не требовалось.

Однако стоило ей едва лишь потянуться к заклинанию обратной трансформации, едва только затронуть чувствительные глубинные струны, как где-то внизу, под широкой кормовой надстройкой, эхом отозвался неслышимый для других колокол. Сова возмущённо взъерошила перья, но деваться было некуда - покой чудовищного флота охраняли чуткие и неусыпные стражи. Конечно, ближе к земле Сильвия не обратит на это внимания, в конце концов, главное - добраться до суши. Ведь, в конце концов, всё обстояло не так уж и плохо. Она жива, на свободе, при ней её чёрный фламберг... об утраченных артефактах Игнациуса она не жалела. Они не сильно помогли, как ей казалось, и, пожалуй, даже хорошо, что их теперь нет. Во всяком случае, Игнациусу будет не так просто выследить её (а что у старого лиса есть способы узнать, где точно находятся его любимые игрушки, Сильвия не сомневалась). Нет, она может полагаться только на чёрный меч, на фламберг, принадлежащий ей по праву крови; он спасал её столько раз, что Сильвия сбилась со счёту.

Полярной сове пришлось что было сил прижаться к мачте, уложив зачарованное оружие на поперечной рее. К счастью, стояло безветрие, вдобавок галера тащилась в середине флотилии, так что наверху отсутствовал даже вперёдсмотрящий.

Тихим вёсельным ходом эскадры Империи Клешней ещё долго влеклись бы до обитаемых земель, однако стоило им миновать узость пролива и маяк Кинта Дальнего окончательно скрылся из глаз, как по морю вновь прошла словно мгновенная судорога. Галеры снова ускорялись, их опять несла вперёд неведомая, но пугающе могущественная сила. Сила, с которой Сильвия никак не хотела бы встретиться лицом к лицу.

Флот устремился на запад, лишь самую малость уклоняясь к югу. Почти всё небо над морем затянули тучи, и, казалось, армада Империи Клешней ещё до боя завёрнута в серый погребальный саван. На палубах царило молчание; даже получившие отдых прикованные гребцы не дерзали переговариваться. Вода не плескалась под бортами; галеры двигались в торжественно-мрачной тишине, словно исполинская похоронная процессия. Куда они могут направляться, Сильвии оставалось только гадать. Но, во всяком случае, это был Старый Свет Эвиала, и у неё осталось там ещё немало дел.

Всё шло тихо и мирно, однако ближе к вечеру, когда впереди показалась земля, спокойная вода вокруг галер внезапно вспенилась, Сильвии пришлось изо всех сил вцепиться когтями в рею - громадный корабль словно наткнулся на мель. Вздыбившиеся из ниоткуда валы с рёвом ринулись на галеру, атакуя её со всех сторон, чего никогда не бывает при обычном шторме.

Сильвия понимала, что это - магическая атака. Кто-то изо всех сил стремился не допустить зелёные галеры к берегу; собственно говоря, самой Сильвии это не касалось, кому охота драться, пусть себе, а она...

Полярная сова приготовилась расправить крылья и в этот миг заметила, что на борта галер бросаются вовсе не волны - духи водной стихии, элементали, русалии, и вокруг флота Империи Клешней их собралось видимо-невидимо. "Наверное, защищаются маги Ордоса, - подумала Сильвия. - Пусть себе; мне же и лучше".

Огромная птица сорвалась с мачты, и на сей раз её заметили. Никто не крикнул, не подал сигнала; однако совсем рядом свистнула первая стрела, за ней - ещё две разом. Уклоняясь, Сильвия сильнее взмахнула крыльями, оставила позади "свою" галеру, другую, третью - всех их сейчас захлёстывали волны, вольно разгуливая по палубе, но, уже почти добравшись до крайних судов, она словно налетела на невидимую стену.

Кто-то очень могущественный воздвиг преграду вокруг имперского флота, создал настоящую ловушку, в которой оказалось множество черно-зелёных галер. Элементали крушили вёсла и снасти, ломали борта, бросались на суда всей массой, сталкивая корабли друг с другом. Несколько галер уже тонуло, быстро погружаясь под воду, а волны торопились смыть с обломков всё как живое, так и неживое, но способное двигаться.

Толпившиеся на обречённых кораблях воины Клешней, те самые, не мёртвые и не живые, встречали свой конец с редкостным стоицизмом. Никто не пытался спастись с кренящихся палуб, никто не цеплялся за обломки досок, не выгребал отчаянно против волны; прикованные гребцы отправлялись на дно вместе с кораблями, но их жалкие крики тонули в рёве разбушевавшейся стихии. Небо почернело, клубящиеся тучи сшиблись над терзаемым флотом, извергая из жирных подбрюший сверкающие россыпи молний. Рухнула одна мачта, рассечённая огненным мечом, за ней - другая. Мечущаяся Сильвия видела среди туч безумные лики сильфов - воздушных духов; несколько молний грянуло совсем рядом, чуть не задев её.

Однако на кораблях Империи Клешней тоже имелись могущественные чародеи. Волны разлетались облаками безвредных брызг, полузатопленные галеры с трудом, точно раненые киты, но поднимались из пенящегося хаоса, испуская, словно кровь, струи воды из вёсельных дыр; несколько русалий разъяло на части и обратило в облака пара.

Сильвия в слепом ужасе метнулась прямо на отрезавшую ей дорогу к спасению преграду. Её силы истаивали, она с трудом держалась в воздухе, что-то словно высасывало из неё кровь. Ещё немного - и она просто свалится в обезумевший океан, сгинув в бездонной пучине.

На лету гигантская сова извернулась, пытаясь когтями удержать чёрный меч за эфес. Волнистый клинок казался сейчас росчерком непроницаемого мрака, темнее неба, моря и даже смоляных корпусов галер; его остриё врезалось в невидимый барьер, Сильвия ощутила рвущую тело на части боль - однако преграда разъялась, и взъерошенная, мокрая до кончика хвоста птица оказалась на свободе. С чёрного фламберга потоками стекала вода - словно кровь неведомого врага. Сова едва-едва удерживалась в воздухе, она почти падала к пенным гребням, что уже тянулись к ней, словно жадные руки за добычей.

В глазах Сильвии всё помутилось, горькие слёзы обожгли бы глаза, умей совы плакать. Столько усилий - и всё зря! Она вырвалась из ловушки, но...

Тяжёлая птица камнем рухнула в воду, забилась, преображаясь обратно в человеческое существо, но...

Но под ней оказалась не разверстая глубина, а лениво плещущие над гладким мрамором низкие, едва ли в ладонь высотой, волны. В воду уходили отполированные ступени, а над ними поднимался небольшой изящный храм, кажущийся сотканным из лунного света, воплотившегося, в колонны и портики.

Над храмом ласково светило солнце, и нигде не было видно даже и следов разыгравшейся битвы. Море приглушённо урчало, лёгкий прибой осторожно касался поднимающихся лестниц, словно лаская древний неподатливый камень. И измученная, обессиленная Сильвия, полулёжа в воде, в недоумении глазела на открывшуюся ей красоту.

Она никогда не видела ничего подобного. Покой и умиротворение этого места обволакивали, словно вторая кожа, впитывались в неё, вымывая из души все накопленные горечь и злобу. Чёрный меч издал не слышимый ни для кого, кроме Сильвии, вопль - страшному оружию тут явно не нравилось.

Среди колонн из лунного камня виднелся тёмный прямоугольник входа. Как ни странно, темнота за ним отнюдь не казалась пугающей или злобной. Нет, тихая, уютная, домашняя темнота детской, которую Сильвия, как ей казалось, давно и напрочь вышвырнула из памяти, в тот самый день, когда исчезли её родители (вернее, мать), а она сама сделалась полноправным воином Красного Арка.

Сильвия осторожно поднялась. Её пошатывало, фламберг внезапно сделался неподъёмно тяжёлым; он-то, всегда лежавший в её руке, словно невесомая тростинка! Волоча оружие за собой по ступеням, Сильвия медленно шагнула к храму; и навстречу ей из темноты выступили двое, как показалось девушке, призраков.

Один выглядел настоящим чудовищем - крылатое создание с человеческими телом и головой. В руках чудовище сжимало два изогнутых меча. Другой - вернее, другая оказалась тонкой эльфийкой с простой деревянной флейтой.

И крылатый воин, и флейтистка смотрели на Сильвию с участием.

- Добро пожаловать в Храм Океанов, странница, - наконец мелодично произнесла эльфийка.

- Добро пожаловать, Сильвия, носительница чёрного меча! - подхватил и крылатый. - Хранитель хотел увидеть тебя. Элементали пока ещё сдерживают флот Империи Клешней, но долго им не выстоять.

- Русалии и сильфы, увы, подчиняются тому, кто сильнее, - вздохнула флейтистка. - Мы перехватили власть над ними у Западной Тьмы, но лишь на короткий срок. Идём же, у нас мало времени. Хранитель чуть замедлит его ход в Храме, но его власть небеспредельна, вдобавок очень много сил отняли стихийные духи.

Ошарашенная Сильвия молча подчинилась. Ей казалось, что эфес фламберга в её руке становится горячим, словно меч сунули в кузнечный горн.

- Идём же, не бойся. - Крылатый воин протянул ей руку - сейчас уже ничем не напоминавшую плоть призрака. Крепкая мужская рука, с отметками из заросших шрамов...

Сильвия хотела бросить "а я и не боюсь", но слова застряли у неё в горле. Она позволила эльфийке и крылатому подхватить себя под руки и ввести в тёмный портал.

* * *

Клара Хюммель имела все основания гордиться собой. Операция прошла без сучка и задоринки, несносный мальчишка Кэр - вот он, спутан для его же собственной безопасности. Просто удивительно, что их с Тави заклятья оказались настолько действенны! Драконы всегда и во всех мирах слыли упорными противниками, которых так просто не оглушить и не швырнуть о древесные стволы. Впрочем, всё хорошо, что хорошо кончается, и теперь она, Клара, стоит всего в полушаге от успеха. Окончательного успеха.

Мечи будут её. Западная Тьма не устоит против них, боевой маг по найму Клара Хюммель исполнит сперва одну свою клятву, а потом другую. Сейчас чародейке казалось, она в силах одна справиться не только с Западной Тьмой, но и вообще со всем злом в пределах Упорядоченного. "Ты опоздал, Игнациус, хитрый мессир Архимаг. Когда-то я восхищалась тобой, но ты всё равно опоздал. Мечи мои, и только мои. Слово боевого мага больше его жизни. А избыть Западную Тьму - такое дело стало б достойным венцом карьеры и для знаменитых магов времён расцвета моей Гильдии". Что будет потом с заключённой ею сделкой, Клара пока не думала. В конце концов, Падший, подписавшийся жутким, до сих пор наводящим ужас именем, всего лишь Падший. Который, несмотря на все красивые речи, сам бы овладел Мечами, если бы смог. Однако же не смог. Следовательно, и его силы небеспредельны.

Отряд Клары тоже изрядно приободрился, правда, некромант Бельт общей радости отчего-то не разделял, а всё больше крутился около спутанного Фесса, вызывая подозрительные взгляды Райны - а ну как решит освободить "собрата по ремеслу"? Ниакрис и Тави шептались, но всё больше о своём, девичьем - похоже, поверяли друг другу истории своих приключений.

Сам Кэр стараниями Клары оставался без сознания. Приложило его очень крепко, порой чародейка даже начинала волноваться, не останется ли каких-то скрытых повреждений. Когда Кэр оказался в Долине с жуткой раной на плече, которую с трудом залечил даже многомудрый Динтра, - это всё-таки было легче. По крайней мере, Клара видела, с чем имеет дело.

Так или иначе, они отдалились от войска поури на достаточное, по мнению Клары, расстояние. Чародейка сделала всё, чтобы сбить со следа возможную погоню, не пожалев ни сил, ни заклятий, терпя жестокую боль отката, но теперь надеялась, что им никто не помешает и этому сумасшедшему мальчишке никто не придёт на помощь в последний миг.

Отряд Клары расположился на живописной лужайке - когда-то молния сразила могучий бук, росший на самой вершине холма. Ствол рухнул, ломая и подминая молодую поросль, и эта рана в живом ковре леса так и не затянулась до конца.

- Остановимся здесь, - скомандовала Клара. - Райна, Тави... Мне потребуется ваша помощь. Ниакрис, достопочтенный Бельт, прошу вас взять на себя охрану. Мне нужно сосредоточиться.

Спутники чародейки согласно кивнули.

Яркое солнце светило прямо в лицо замершему на спине Кэру, однако ресницы его не дрожали, веки смежились крепко, а душа обреталась сейчас где-то очень далеко от тела.

Клара застыла, вглядываясь в знакомые черты, в то же время изрядно изменившиеся с момента их последней встречи. Щёки стали суше, резче выделялись скулы, у глаз залегли глубокие морщинки, губы утратили юношескую пухлость, истончились и обесцветились. От уха до уха тянулась полоса жёсткой щетины - порою Кэр ещё находил время бриться, но последний раз это случилось достаточно давно.

Но ничего - теперь она, Клара, сможет исполнить данное Аглае слово и вернуть заблудшего под её заботливый кров.

- А был такой милый ребёнок... - Райна словно подслушала мысли чародейки.

- Всё равно симпатичный, - не согласилась Тави. В отличие от Клары и Райны она смотрела на молодого некроманта с несколько иным, весьма отличным от их интересом.

Клара не обратила на это внимания, Райна же одарила молодую мельинскую воительницу тяжёлым взглядом истинной валькирии. Тави хмыкнула, однако глаз не отвела.

Все помыслы Клары в тот миг были лишь о Мечах. О них, и только о них. Кэр, конечно же, спрятал их, само собой, не в физическом пространстве. Иначе обратившиеся к ней давно заполучили б эти Мечи сами. Нет, тут что-то более хитрое...

Невольно Клара вспомнила Мельин, смертное поле, где обрывался след Кэра и начиналась тёмная дорога. Она привела прямо сюда, в закрытый мир Эвиала, откуда её отряд в первый раз вырвался лишь с огромным трудом и немалой ценой. Скорее всего, Мечи исчезли где-то между Мельином и Эвиалом, но, конечно, не просто в Межреальности. Дикий лес - не то место, где уважающий себя чародей устроит тайник. Но тогда где же?..

Погоди, сказала себе Клара. У Кэра совсем не было времени придумывать какое-то невероятное заклинание. Это что-то простое, очень простое, но наверняка не из того арсенала, что преподавался в Академии. Возможно, семейное наследство? Что-то из запасов Витара Лаэды?..

Куда может маг спрятать два могущественнейших артефакта, вдобавок скованных цепями неистребимой тяги к уничтожению друг друга, несмотря ни на что? Спрятать так, что Силы Упорядоченного впрямую не могут ничего добиться и прибегают к помощи наёмников?

После некоторого раздумья Клара призналась себе, что очутилась в тупике. Она сама попыталась бы создать своего рода капсулу, но в пределах мира, закрыв в ней Мечи так, чтобы их невозможно было нащупать никакими заклинаниями. "Впрочем, - оспорила она сама себя, - это только мне может так казаться. Это для меня и моих товарищей по Гильдии Мечи сделаются невидимыми. А вот для других охотников за ними... Схрон же Кэра никто так и не раскрыл".

И, может, не раскроет - подкатила неприятная мысль, но Клара тотчас отогнала её подальше. Раскроет, раскроет, конечно же, раскроет! В конце концов, кто он такой? Мальчишка-подросток, сбежавший из Академии в поисках приключений. Высшую трансфигурацию он благополучно прогулял; что за чары можно было бы применить?

Но вскоре Клара сдалась. Все приходившие в голову варианты пришлось забраковать - их проверка обошлась бы слишком дорого, да и оказалась бы небезопасна для Кэра, а она, Клара, всё-таки обещала доставить этого несносного мальчишку подруге Аглае в целости и сохранности.

Нет, ничего тут не придумаешь. Придётся вскрывать пареньку память. Дурное это дело и по этикету Долины магов запретное по отношению к своим, но что ж поделать, раз такие обстоятельства... Клара невольно даже оглянулась по сторонам - вдруг откуда ни возьмись вывалится мессир Архимаг собственной персоной. Но нет, откуда ж ему тут взяться, он остался там, в огне и пламени погибающей пирамиды, и неизвестно ещё, сумел ли выбраться.

Чародейка решительно тряхнула головой и взялась за дело.

Пробиться в сознание мага, даже если он без чувств, - непростая задача. И особенно если он таки без чувств. Маг сопротивляющийся, маг, воздвигающий барьеры, сам невольно помогает атакующему, показывая те направления, что считает уязвимыми, и прикрывает блоками. Когда же чародей в беспамятстве, читающему его память приходится пробираться вслепую, наугад отыскивая нужное.

Заклятья для чтения памяти не относились к числу запретных в Долине, но Клара использовала их считанные разы, и никогда по отношению к другому чародею. Колдуны обычных миров - те да, те становились её добычей, когда знаний, извлечённых из головы одного человека, хватало, чтобы без потерь выиграть битву, в которой иначе полегли бы многие тысячи.

Отзвучали первые такты заклинания, Клара привычно сморщилась и согнулась от настигшего отката; зажмурившись, чародейка увидела крутящиеся перед глазами серые воронки вихрей, всё остальное затягивала сплошная чернота.

Миг спустя воспоминания Кэра Лаэды, воина Серой Лиги Фесса, некроманта Неясыти, хлынули на Клару бурным потоком. Она видела их, словно вселившись в тело молодого некроманта; первое время эти сцены чередовались совершенно хаотично, без всякого порядка, и в основном Клара наблюдала события последних месяцев в Эвиале.

Оно и понятно: до этой памяти дотянуться было проще всего, да Кэр её особенно и не скрывал.

Кое-какие сцены заставили Клару буйно вознегодовать (например, кошачий гримуар). Это и впрямь слишком сильно походило на привычки записного Разрушителя. От кое-каких целомудренная чародейка покраснела, как маков цвет (когда Фесс провёл свою единственную ночь с Рысью-первой); а одна заставила трепетать до глубин души.

Она увидела странный город у моря, охваченный дымом пожарищ, и чёрную тучу, нависшую над гаванью, заполненной черно-зелёными кораблями, она знала - из Империи Клешней. Туча содержала в себе злую и убийственную магию, магию Западной Тьмы, но при этом глаза Фесса, которыми сейчас смотрела и Клара, узрели в туче нечто совершенно немыслимое - её собственное, Клары Хюммель, лицо!

Волшебницу словно с размаху ударили под дых. Как так? Откуда? Почему? Её лицо - над гибнущим городом - в туче, в средоточии магии Империи Клешней? Нет, нет, не может быть, никогда!..

Она заставила себя вновь и вновь возвращаться к этому воспоминанию. Уговаривала себя, мол, ему всё привиделось, почудилось, намерещилось; но нет - некромант Неясыть пребывал тогда в здравом уме, правда, вот с его памятью что-то явно творилось не то, например, её, Клары, лицо он не узнал, оно лишь показалось ему "смутно знакомым". Однако это было её лицо, без сомнений.

Клара вспомнила и о мимолётном видении в Великой Пирамиде - тогда она видела себя, никаких сомнений. В чёрной туче над гибнущим городом, который, как она теперь знала, назывался Арвестом.

"Откуда я там могла взяться? Почему? Отчего?.." - терзалась Клара, на время забыв даже о главной цели своих разысканий. Империя Клешней... Западная Тьма...

Озарение ударило, словно жгучий хлыст. Ну, конечно. То, о чём она подозревала - и что давно и небезуспешно отгоняла от себя.

Крипта на далёком берегу. Сильвия. Разрубленная стальная плита с символом Спасителя.

И отражение Клары Хюммель в туче торжествующей Тьмы над городом.

Она сама открыла дорогу Западной Тьме на восток. Да, не её пальцы сжимали разрубившее скрижаль оружие; но она, Клара, привела сюда свой отряд. И она за него отвечала.

Чародейка чуть не впилась зубами себе в руку. Дура, дура набитая!.. Вот он, ответ, лежал всё это время на поверхности! Неудивительно, что Кэр повёл себя так... странно, когда они таки встретились.

Она видела гибель Арвеста. Видела сотворённый девушкой по имени Атлика катаклизм. Жизнь - теперь уже некроманта Фесса - разматывалась перед ней, мелькнули и исчезли маски (те самые), и вот наконец...

Кэр Лаэда понимал, какие силы устремятся в погоню за этими Мечами. И сам отсёк себе память, заставил себя забыть и дом, и родных, чтобы только эти силы, даже запытав его до смерти, ничего бы не добились.

Правда, его враги избрали другой путь, медленный, окольный, - и преуспели. Кэр Лаэда вспомнил и себя, и, к его собственному мгновенному ужасу, - Мечи. Без этого никакое чтение памяти ничего бы не дало.

Да, он сделал то, чего Клара бы постаралась избегнуть любой ценой. Тайник на самой неразличимой границе мира и Междумирья, там, где законы обеих реальностей причудливо сливаются, переходя одна в другую. Граница для смертных и бессмертных; тропа для наделённых искрой магии.

И некромант заклял Мечи своей собственной жизнью. Привязал себя к ним, щедро напоил кровью из незакрывшихся ран. На смертном поле под Мельином Фесс не только отводил глаза. Нет, он умирал по-настоящему, умирал... и умер.

Клара застыла в шоке. Как это так - "умер"? Может, ему просто показалось?..

Нет, не показалось. Мальчишка по имени Кэр Лаэда умер на истоптанном снегу Мельинской битвы, после того как там потерпели неудачу всё те же Сильвия вместе с Кицумом (вот и ещё одна загадка тебе, Клара, - что они там делали?!)...

Кэр Лаэда бестрепетно шагнул за край жизни.

Но... похоже... сам не знал, что делает. Или...

Да, Кэр должен был умереть. Запирая Мечи в ловушку, откуда на волю не вырвалась бы и малейшая их эманация, он не рассчитал своих сил и, запечатывая могущественные артефакты собственной кровью, провалился по ту сторону бытия. Его память сохранила некие следы этого, но на такой глубине, что сам Кэр никогда бы до них не добрался.

"Он умер на том поле, - со всевозрастающими ужасом и паникой думала Клара. - Вернее, на пути от него в Межреальность. Кэр, бедный мой мальчик, ты успел спрятать Мечи, успел заклясть их собственной жизнью, а потом...

А потом вмешались разом несколько могущественных сил".

Клара увидела шесть пар горящих ненавистью глаз. Устремлённые на существо Кэра Лаэды, распятое где-то между мирами. Клара чувствовала их ярость - вожделенная добыча ускользала, а похититель проваливался в смерть.

И они удержали его - остатками былого, поистине великого могущества. Удержали... и каким-то образом направили его падение к закрытому миру под названием Эвиал. Там они, как успела понять Клара, надеялись вырвать заветное знание.

Так появились маски. Их она видела тоже, полуэльф и смешной богатырь, надменная утончённость и простоватая сила... кого изображала эта пара, кого представляла? Кто их создал и послал? Те Шестеро? Возможно, если не хотели выдать своё присутствие. Или кто-то другой?.. За ними явно чувствовалась огромная мощь, но откуда она?..

Но не побоялся же Падший лично явиться к ней, Кларе, и преложить сделку!

"Не отвлекайся, - вынуждена была одёрнуть она себя. - Итак, Мечи..."

...Она натолкнулась на ледяную стену. Такое заклятье было не проломить никакому магу, наверное, спасовал бы даже Игнациус. Заклятье, созданное только жертвой заклинающего. Если бы кто-то другой, предположим, сумел бы вскрыть тайник, Кэр Лаэда мгновенно бы расстался с жизнью, но при этом захватил бы с собой в небытие и Мечи. Спущенные друг на друга, чудовищные артефакты уничтожили бы себя, равно как и посягнувшего на них.

Сплетённое Кэром заклятье внушало уважение. Нет, это уже не мальчик, не "непослушный ребёнок", как до сих пор свято верила душевная подружка Аглая. И, небо и бездна, как же достать эти самые Мечи?..

Клара закусила губу. Казалось, она знает всё. Тайник позволил бы Кэру в единый миг вызвать Мечи себе на помощь. Они преодолели бы пространство и время, их не сдержал бы даже окутывающий Эвиал непроницаемый занавес.

Что же, получается, все усилия напрасны? Кэр Лаэда обыграл её, опытную боевую чародейку, сражавшуюся в десятках, если не сотне, миров?

Способ должен найтись, твердила себе Клара. Способ разъять эти заклинания. Конечно, Шестеро... они ведь так и не решились использовать силу, оно и понятно, риск слишком велик даже для них. Впрочем, Падшим Богам нет смысла спешить: они пали, но не лишились бессмертия. Время для них совсем не то, что для магов, даже таких, как Игнациус. Шанс случайно потерять Мечи, если во вскрытии тайника произойдёт какой-либо сбой, представлялся Падшим куда более пугающим.

Как же распечатать это хранилище?.. Тянуться к нему оказалось необычайно трудно, и Клара могла это сделать, только пребывая в памяти Кэра; а удерживать два таких заклятья, да ещё в закрытом мире, - это было слишком даже для неё, чародейки Долины.

* * *

"Кажется, она в тупике, - подумал Игнациус. - Плохо. Очень плохо. Нужно как-то подтолкнуть к правильному решению, и с этим-то я бы справился, но проклятый мальчишка, похоже, и впрямь задал непосильную задачу. Любой ребёнок сможет построить карточный домик; но потребуется умение настоящего мага, чтобы аккуратно поднять этот домик в воздух, заставить его отрастить крылья и порхать, как бабочка, да ещё и так, чтобы ни одна карта не шелохнулась бы и не тронулась с места".

Конечно, мессир Архимаг не упустил случая заглянуть Кларе в сознание. Всё шло, как и должно идти. Единственное, что смущало Игнациуса, - это сложность устроенного молодым чародеем тайника. Она и впрямь заслуживала уважения - неплохая работа даже для аспиранта Академии. Что уж говорить о сбежавшем недоучке! Но паренёк всё-таки допустил одну ошибку, свойственную именно молодости, - завязал всё на себя, на собственную жизнь, не понимая, что у тех, кто действительно решит идти до конца, хватит дерзости вырвать нужное. Обойти возведённые им преграды мог лишь очень опытный маг, причём только после того, как получит детальнейшую картину всех наложенных чар, что само по себе оказывалось непросто, - Клара Хюммель могла не увидеть всего, что требовалось для наложения контрзаклятия.

"А что у нас делает преславный Читающий? - мелькнула мысль. - Почему бы ему не?.."

- Досточтимый Динтра. - Всё-таки класс мессира Архимага сказывался. Он мог одновременно держать и сложное заклятье, и вести приятную светскую беседу. - Мы на самом пороге успеха. Но наш мальчик, Кэр, оказался шустрее, чем я рассчитывал. Его заклинание, охраняющее Мечи, весьма запутанно, вдобавок он в благородном порыве юного сердца замкнул его на себя, так что любое нарушение чар вызовет его смерть и катаклизм от столкновения Иммельсторна и Драгнира. Не мог бы я попросить о помощи нашего дорогого спутника?

Динтра, казалось, заколебался. Игнациусу почудилась лёгкая, почти неощутимая волна магии, прокатившаяся от старого целителя. Динтра словно обратился к кому-то, обратился вынужденно, используя достаточно сильное заклинание, могущее пробиться из закрытого мира, подобного Эвиалу. Но при этом чары были искусно приглушены, так что мессир Архимаг при всём опыте своих трёх тысяч лет не мог понять, что они содержат или куда направлены.

Миг спустя, не то решившись, не то получив ответ, Динтра с каменным лицом шагнул к Архимагу.

- Читающий поможет тебе.

Мессир Игнациус не сомневался, что Динтре вся эта затея чрезвычайно не нравится; но старый лекарь не стал возражать - почему, отчего?..

Их третий спутник, безголосое существо, способное общаться только с Динтрой на неведомом Игнациусу уровне, не пошевелилось. Однако в сознании Архимага вдруг ярко вспыхнули схемы, сцепки, скобы и прочие незримые элементы сложного заклинания - Читающий играючи раскладывал его на составные части, можно сказать преподносил Игнациусу на блюдечке, и мессиру Архимагу только и оставалось, что, придавив гордость, дать кое-какие подсказки ничего не подозревающей Кларе Хюммель...

* * *

Есть. Есть! Вот оно. Ну, конечно же, как она сразу не догадалась! Клара едва не подпрыгнула на месте. Заклятье Кэра - не из тех, что можно взломать силой. Его можно только обратить вспять. Зайти не со стороны живых, а по дороге мёртвых, ибо он был каким-то непостижимым образом и жив, и мёртв разом, когда творил вместилище для Алмазного и Деревянного Мечей.

"Это нелегко. И... где ж я это углядела-то?" - мимоходом удивилась собственной проницательности Клара, но времени предаваться раздумьям не было, и чародейка, несмотря на строжайший запрет, наложенный мессиром Игнациусом на некромантию в Долине, осторожно двинулась обходной дорогой, спускаясь с цветущего холма жизни в холодную серую мглу, за которой лежало неведомое, скрытое даже от самых опытных магов.

Ноги проваливались, вернее, Кларе это казалось. На самом деле она, конечно, не двигалась с места. Льющийся со всех сторон свет померк, но не наступило и благодатной тьмы, дарующей покой и отдохновение. Полусвет и полумрак, полуявь и полунавь, всё вместе - и всё порознь.

Клара чувствовала, как под ногами разматывается невидимый волос, по которому ей предстояло пройти, не сорвавшись. Она шла - а в голове сами собой выстраивались схемы заклинаний, являясь невесть откуда; Клара не успевала дивиться собственной сообразительности. "Неужели это я настолько хорошо училась в Академии, что в нужный момент вспомнила всё услышанное на лекциях два с половиной столетия назад?.."

Ей становилось нечем дышать - и в памяти услужливо всплывали нужные заклинания преобразования материи. Под ногами истаивала опора - чары обращали физическое тело в дух и сразу же обратно, ибо тварный мир порою губителен для тонкой сущности призраков.

Когда же она поднялась обратно на астральный, не существующий ни в одном из миров Упорядоченного холм, перед ней голубым светом засверкала плавающая в "воздухе" сфера, а внутри неё просматривалось два вытянутых тёмных силуэта: Алмазный и Деревянный Мечи.

Клара сейчас тоже пребывала по ту сторону и жизни, и смерти. Она понятия не имела, что произошло с её настоящим телом там, под солнцем Эвиала. Может, ей и не удастся вернуться, но взять Мечи и остановить Западную Тьму было единственным способом исполнить её клятвы, ибо слово боевого мага... ну и так далее.

Однако она всё-таки добралась до них. Добралась до Мечей, хотя по-прежнему не понимала, как в совершенно обычном мирке могли появиться артефакты такой чудовищной мощи.

Теперь осталось только размонтировать ловушку. Клара чувствовала небывалый прилив вдохновения, самые сложные и ювелирные заклинания удавались с первого раза и безошибочно. Перебрасывая "смертные крючки" с Фесса на другие существа (какие именно, она не вникала; отчего-то в тот миг ее совершенно не волновала участь тех несчастных), Клара мало-помалу убрала самые сильные "пружины".

Сияние ловушки угасло, Мечи по-прежнему плавали в пустоте, как и раньше, норовя столкнуться наконец друг с другом и выплеснуть скопленную за века ярость. Клара произнесла последние слова - и её пальцы сомкнулись на эфесах.

В следующий миг в глаза ей брызнуло солнце Эвиала. Боевая чародейка лежала на руках Райны, сжимая в руках Алмазный и Деревянный Мечи.

* * *

Мессир Архимаг Игнациус вытер честный трудовой пот со лба и низким поклоном поблагодарил Читающего. Без помощи этого загадочного существа ему нипочём не удалось бы добиться успеха столь малой кровью. Надо, обязательно надо разузнать всё, что можно, об этих существах и подружиться с ними!

Динтра стоял, скрестив руки на груди, и мрачно буравил Игнациуса тяжёлым взглядом.

- Ну вот и всё, дорогой друг (ссориться с лекарем всё ещё не время!), - точнее сказать, почти совсем всё. Мечи у Клары. Нам осталось сыграть последнюю сцену этого спектакля. После чего всё Упорядоченное окажется в куда большей безопасности, чем прежде.

- Не сомневаюсь, мессир, - отрывисто бросил Динтра. - Итак, Хюммель заполучила чудесное оружие, что дальше?

Мессир Архимаг загадочно улыбнулся.

- Немного терпения, дорогой друг, и вы всё увидите сами. Не хочу портить вам удовольствие.

* * *

Сильвия шагнула за порог Храма Океанов, и её тотчас охватил мягкий, спокойный полумрак, точно воды тёплого моря, которое ей случилось повидать лишь однажды, в единственное более-менее продолжительное возвращение отца. Крылатый воин и эльфийка-флейтистка осторожно отступили в стороны, оставляя Сильвию наедине с пространством храма. Небольшой, безо всякой вычурности и роскоши, он показался Сильвии просто бедным - никаких особенных украшений, лишь вдоль боковых стен тянулись ряды колонн. Впереди, у торца, на возвышении стоял изящный высокий треножник, на нём - дымящаяся лёгким, тотчас растворяющимся дымком чаша.

Возле чаши стоял... или нет, стояла? - Сильвия ошарашенно покрутила головой. Она не могла понять, мужчина перед ней или женщина, черты несомненно человеческого существа дрожали, размывались, изменялись - и так без конца. Всё казалось живым - свободные, ниспадающие до пола одеяния, волосы, кончики которых то касались щиколоток, то оборачивались колючей и короткой, в полпальца, порослью. Цвет их тоже всё время менялся, от снежной белизны до иссиня-чёрного, проходя все градации рыжего, русого, тёмного.

Сильвия невольно сглотнула. Чёрный Меч по-прежнему оттягивал руку мёртвой и нелепой железкой, из него словно ушла вся его злая мощь, столько раз спасавшая девушку.

- Приблизься, дорогая моя, - произнёс приятный и низкий женский голос. Сильвия робко приподняла глаза - преображения фигуры на время прекратились, сейчас перед ней застыла величественная жрица в тёмно-синем плаще, волнами скатывавшемся к золотистым сандалиям. Волосы стали цвета раскалённого песка, глаза - такие же. Маленький, твёрдо очерченный рот, высокие скулы и идеально прямой нос - Сильвия видела такие лица у старинных изваяний, когда на время затихли войны, а на престоле эдин за другим оказались подряд три Императора, питавших слабость к скульптуре.

Едва удерживая фламберг, Сильвия сделала несколько робких шажков к треножнику. От стоявшей там женщины исходила сила, спокойная и глубокая, как полуденное море, эта сила не нуждалась во внешних атрибутах могущества.

Женщина улыбнулась и в свою очередь шагнула навстречу Сильвии.

- Свой меч ты можешь положить. На него никто не покусится. Хотя это очень злое оружие, но...

- Это ещё и память. - Сильвия набралась смелости возразить. Женщина - Хранитель или Хранительница? - вновь улыбнулась.

- Знаю. Потому-то в твоих руках он творит не только зло. Пользуясь случаем, скажу тебе спасибо за Эгест. Я уже не могла предотвратить тот прорыв.

- Н-не стоит благодарности, - растерянно промямлила Сильвия.

- Стоит-стоит. - Хранительница (Сильвия решила пока именовать её именно так) положила на плечо девушке неожиданно тяжёлую, точно отлитую из чистого золота, ладонь. - Эвиал многим обязан тебе, Сильвия. Ты очутинась здесь не по своей воле, тебя толкнули честолюбие и горечь утраты. Я, признаться, боялась, что ты сразу же встанешь на Её сторону.

Пояснять, кто это, не требовалось.

- Но я... после того как ничего не вышло... приняла... поручение... - Сильвия покраснела до корней волос. Ей стало стыдно, как никогда в жизни, потому что она говорила с существом, не желавшим ничего для себя. Только для других.

- Ты приняла его, молодец. Ты поступила мудро. Я следила за тобой.

- Та кошка! - озарило Сильвию.

- Само собой, - улыбнулась её собеседница. - Я надеялась, что ты догадаешься. Ты очень, очень способная. Мир устроен настолько причудливо, что поступки, даже продиктованные мотивами, которые лично я бы не сочла достойными, сплошь и рядом оборачиваются своей противоположностью. В точности как с тобой.

- Но я же собиралась... добыть ещё крупинки, - дрожа всем телом, призналась Сильвия. Слёзы сдавливали горло, хотелось упасть на колени, зарыться лицом в это синее одеяние и плакать, плакать без конца над своей судьбой, над пропавшей мамой, над чудовищем-отцом, над дедом, тоже чудовищем, если разобраться, хотелось выплеснуть всю скопившуюся злобу, горечь, неверие, спесь, гордыню и прочее, что делало Сильвию нынешней Сильвией.

- Конечно, собиралась. На это тебя толкали уязвлённая гордость и пережитая боль. А что ты хотела сделать потом, дорогая? Ответь мне.