Чтение 29–й страницы книги ~Пути Звезднорожденных~

Герверитам оставалось только согласиться со слезами умиления на глазах.

Примеру герверитов незамедлительно последовали другие народы Большого Междуречья - керки и дугуны.

Потом пришел черед аргинских горцев.

Потом - харренитов. Новый харренский сотинальм, один из многочисленных племянников Эллата по имени Висморлин, уничтожил послание Властелина и, памятуя о подвигах Элиена, не склонил колен перед темным инородцем.

Висморлину оставался только один путь - война и гибель. Он доблестно встал на него и прошел его до конца. На берегах Кассалы шестьдесят две тысячи харренитов и союзных северных народов во главе с Висморлином были уничтожены, три с половиной тысячи пленных - показательно казнены перед стенами Харрены. Великий северный союз свободных городов стал еще одной Вольной Провинцией.

Ласар - родина Элиена - был сметен с лица земли по личному приказанию Властелина.

Таргон - родина Эллата - был обрушен в воды залива по всеобщему ходатайству грютов.

К лету пятьсот сорок четвертого года по старому стилю почти вся Сармонтазара вступила в Эру Благодатного Процветания.

Исключений было два.

Ноторы отказались и от войны, и от ярма. Все их немногочисленное племя приняло смерть в один день и в один час, унося с собой в небытие тысячи тайн и заклинаний.

Повелевающие Травами собрались в самом большом селении и под веселый перестук ритуальных барабанов, предались блуду. А потом - съели и выпили все зимние запасы, в которые загодя были подмешаны растолченные семена Плюща Блаженства.

Глазам посланцев из Столицы открылась живописная и безотрадная для самолюбия Властелина картина: селение Повелевающих Травами обратилось жизнелюбивыми непролазными зарослями, трепещущими под сокрушительным южным ливнем. И ни одного нового подданного.

Вторым исключением стали эвероноты, населяющие подводные пещеры непостижимого острова Хеофор. Властелин помнил, что некогда Элиен, описывая в землях Сармонтазары Знак Разрушения, побывал там. И был даже номинально провозглашен эверонотами своим повелителем.

Элиен никогда более не посещал Хеофор. Но магические прорицания имели для эверонотов такую несокрушимую силу, что они по-прежнему терпеливо ожидали Элиена Звезднорожденного, который, в соответствии с предсказанным, должен был всенепременно возвратиться.

Октанг Урайн решил, что эверонотам не обязательно знать о том, что случилось с Элиеном. Отрекомендовавшись его братом, Властелин лично предстал перед старейшинами эверонотов. Поскольку его чело было мечено Печатью Власти, они приняли его вполне благосклонно.

Властелин предложил эверонотам свою гегемонию. Эвероноты вежливо, но твердо отказались.

Властелин предложил им войну. Эвероноты с удивительной легкостью согласились, заметив вскользь, что раньше от войны их удерживали только прорицания, но если он, Властелин, настаивает, то они готовы воевать до тех пор, пока последний земноживущий не будет повержен.

В тот момент Властелин заключил, что, пожалуй, будет нелишним уничтожить Хеофор в будущем.

"Но пока что этого лучше не делать. Слишком странное место. Слишком странные существа эти эвероноты. В конце концов, воевать разом и с Синим Алустралом, и с Хеофором - чересчур накладно даже в Эру Благодатного Процветания!"

Властелин предложил эверонотам мир в обмен на кое-какие магические секреты. Эвероноты потребовали встречи с Элиеном. Переговоры зашли в тупик.

Пока Властелин в обществе трех скучающих хушаков препирался с эверонотами, Девкатра выполнил главную задачу - пронюхал, где именно следует поместить "гремучий камень" для того, чтобы заносчивый Хеофор быстро и надежно взлетел на воздух.

Очень скоро Властелин покинул Хеофор. А спустя шесть часов не стало ни острова, ни эверонотов. Море навсегда сомкнулось над Местом, Которого Нет.

"Война, война... - бормотал Властелин, похлопывая по склизкому боку Морского Тритона. - Да что вы понимаете в войне, жабы?"

Он оглянулся назад. Там до самого крайнего предела простиралась незамутненная ласковая гладь южных морей.

Свита царя Неферналлама встретила посланцев Властелина с елейным радушием, в целом свойственным ре-тарскому этикету.

Каков пастырь, таково и стадо. Неферналлам был девяностолетним патриархом ре-тарского интриганства - существом неконфликтным, но хитрым и своекорыстным. Таков же был и ре-тарский двор, в котором Кальт занимал свою скромную, но весьма денежную нишу, подвизаясь Советником по Градостроительству.

Он занял эту должность лишь после того, как неоднократно явил престарелому царю свои таланты лозоходца. Не будь он чужестранцем и, в общем-то, варваром по изощренным ре-тарским меркам, он бы достиг этой должности куда раньше. А так нашедшему Венец Золотого Цветка пришлось как следует поднатореть в искусстве умерщвления конкурентов.

Пока северные земли Сармонтазары расхлебывали кровавую кашу, щедро сдобренную пряностями славословий Властелина, двор Неферналлама, а с ним и весь Ре-Тар, жил так же размеренно как и раньше.

Новые порядки были приняты безропотно. Неферналлам пичкал своих подданных увещеваниями, вкратце сводившимися к призыву не ерепениться, ибо ерепениться незачем, - ведь все равно день ото дня будет все лучше и лучше.

Подобные обращения к народу были вывешены на воротах городских управ, на площадных столбах и даже на бойких рыночных прилавках - служба оповещения граждан традиционно поддерживалась Неферналламом на должной высоте.

То, что делал Неферналлам, очень нравилось Властелину. В разношерстом стаде стран и народов Ре-Тар оказался самой послушной овечкой.

Царь Неферналлам обещал Властелину помощь и всемерную поддержку. Царь был заранее согласен со всеми нововведениями, который только возжелает ввести в Ре-Таре Властелин. Свита Неферналлама была во всем согласна со своим царем. А народ, как обычно, никто не спрашивал.

Когда из Орина прибыли посланцы Властелина, ре-тарские вельможи были готовы на любые условия. Естественно, каждый был в тайне уверен в том, что с ним лично слуги Властелина будут добры и ласковы...

Впрочем, миндальничать с ре-тарским двором Урайн не собирался. Новый Мир не нуждался в таком количестве дармоедов и маразматиков для своего процветания. "Неферналлам, конечно, хорошая марионетка, но уж очень трухлявая и скрипучая".

На Ре-Тар у Урайна были обширные планы - этому тихому царству предстояло стать плацдармом, где будут готовиться войска для нового, сокрушительного и по всей видимости последнего большого похода. Похода на Синий Алустрал.

А значит, не стоит пускать дела в Ре-Таре на самотек, оставляя его под властью Неферналлама.

Именно поэтому Урайн уполномочил Лоскира проредить дармоедов в Суэддете и поставить над оставшимися дельного и лояльного государственного мужа.

- Желательно, не старого. И чтобы с живым умом - с таким тебе будет проще ладить. Но главное - во всем покорного Властелину, - напутствовал Лоскира Урайн. - А за тем, чтобы будущий Советник Вольной Провинции Ре-Тар не баловал, ты, Лоскир, будешь прислеживать самолично!

- Э-м-м... мы... приветштвуем ваш, м-м-милоштивые гиазиры, и м-м-молим Жергвед о вамшем ждравии... - зашамкал Неферналлам, вырядившийся по случаю прибытия людей Властелина в самое помпезное из своих одеяний - на одну мантию пошло не менее тысячи рубинов. Весьма неблаговиден был контраст между агрессивным сиянием красных камней и землистым, мертвенным лицом девяностолетнего старца, изведавшего все мыслимые пороки и удерживаемого на земле лишь искусством знахарей, которых, как и лозоходцев, Неферналлам привечал издавна и всерьез.

- Видать, достал уже свой Зергвед такой мурой. Здравие у нас и так нормальное, тебе могу одолжить, - перебил царя Лоскир, размашистой походкой преодолевая церемониальное расстояние, которое по правилам этикета преодолевать было не положено.

Неферналлам не расслышал сказанного Лоскиром, а потому как ни в чем ни бывало продолжал.

- ...и м-м-мы, царь Ре-Тара Неферналлам Второй, выражаем швое шогласие с волей Влаштелина, в чем бы она ни заключалась.

- Она заключается в том, что Ре-Тар теперь будет зваться Вольной Провинцией. А ты, то есть не ты, а кто-то другой, будет зваться его Советником. Царству капец. Теперь тут Провинция. Все слышали?

Неферналлам, который снова недослышал, обратился к своему казначею, что стоял по правую руку от него, за разъяснениями. Впрочем, с разъяснениями казначей не торопился Последовав примеру прочего придворного люда, он низко склонился перед варанцем. Мол, Провинция так Провинция.

- Вообще-то это одна малина - что Провинция, что царство. Но всем места не хватит, - взял быка за рога Лоскир. Он не любил произносить речи и хотел побыстрее покончить с распределением должностей. - Поэтому будет так. Кто сейчас тут у вас центровые?

Раздались нестройные и робкие голоса. Все, кто занимал более или менее значительные должности при дворе, назвали себя и выступили вперед. Кальт был в их числе.

Лоскир, довольно потирая руки, повернулся задом к Неферналламу, у которого от новостей нефигурально подкосились ноги, и занялся вельможами.

- Ты, ты, ты и ты - свободны. Вижу по лицам, вы малехо перетрудились. И я, так и быть, освобождаю вас от этих нудных державных дел. Вы все тоже, - поначалу Лоскир просто тыкал в кандидатов на вылет указательным пальцем, но потом, догадавшись, что всех не перетыкаешь, начал означивать целые группы вельмож широкими обводящим жестом. В число обведенных и перетыканных попал и Кальт.

- Короче, остаются те, на кого я не указал, - с усталым вздохом сказал наконец Лоскир, - Остальные, те, кого я выделил, могут валить в свои имения и разводить там брюкву. Можно также удить рыбу. Или дрочить до посинения...

Ремарка относительно "посинения" была произнесена Лоскиром довольно-таки зловещим тоном. А потому те, кому волею странного жребия удалось усидеть на занимаемых должностях, не знали толком - завидовать ли тем, кто поедет разводить брюкву вдали от смелых замыслов нового Властелина или же все-таки радоваться своим сохраненным местам под новым солнцем Эры Благодатного Процветания?

- Все. Гуляете.

Покончив с прореживанием ре-тарского двора, Лоскир решил вернуться к Неферналламу - старикашка хоть и маразматик, а отправляться на тот свет, небось, не очень жаждет и тут тоже требуется определенная дипломатия. (Верховного военачальника двор не досчитался еще поутру, сразу после прибытия посольства из Орина. Разумеется, к разведению брюквы его исчезновение не имело ровным счетом никакого касательства).

Вельможи, названные Лоскиром, заторопились к выходу, хотя в общем-то оставалось не ясным, что имел в виду этот странный варанец когда говорил "гуляете". Быть может, как раз прогулки по тронному залу? Заготовив на крайний случай именно такую отговорку, Кальт остался стоять, где стоял.

- А если кто не согласен? - со значением спросил он.

- Это ты, что ли, не согласен? - взвился Лоскир.

- Я не согласен. Ибо без меня дальнейшее строительство Суэддеты в интересах Эры Благодатного Процветания будет невозможным.

Вспоминая впоследствии этот эпизод своей жизни, Кальт каждый раз дивился собственной дерзости.

Тогда, конечно, ей были оправдания. Во-первых, он не разделял всеобщего, всепобеждающего страха перед Властелином и его подручными поскольку попросту недооценивал могущество нового владетеля Орина и жестокость хушаков. Во-вторых, ему действительно было жаль бросать дело, которому он отдавал все свои силы. А в-третьих, он терпеть не мог хамства. Если бы сказанное Лоскиром было сказано иначе, он, быть может, и не возвысил бы своего голоса против.

Лоскир настороженно рассматривал Кальта, заложив большие пальцы обеих рук за пояс.

"Убить выскочку на месте? Даже не обагряя меча, удавить одними руками, как кутенка, чтоб другим не повадно было? Обратить волосы на его голове в огненный смерч? Опечатать его уста простеньким, но гадким заклинанием из тех, что особенно нравятся бате? Или, например, позвать молодцов с секирами, заковать в цепи, привезти в Орин и там?.."

Физиономии оставшихся в зале придворных были похожи на лица с полустертых фресок. Такие же бледные, с полностью утраченной выразительностью глаз, бровей, губ.

Никто из них не сочувствовал Кальту - независимого лозоходца недолюбливали все, кому не лень. Но каждый молил тени своих предков о том, чтобы никогда, никогда, никогда не оказаться на месте Кальта. На некоторых лицах явственно читалось выражение нечистого любопытства, приводящего простолюдинов к дощатым помостам публичных казней.

- Хм, нашелся тут еще... несогласный... - начал Лоскир и вновь замолчал, в раздумии почесывая шею.

И, когда присутствующие уже были готовы забиться в истерике за мыслимым пределом ужаса, который наводила на них каждая минута ожидания, Лоскир наконец вынес свой приговор:

- Ну...Мне говорили, что нужен мужик с живым умом... Ты, вроде, ничего, если не согласен. Можно подумать, я что-то умное предложил... А раз ты с этим не согласен, значит ты и будешь Советником Вольной Провинции Ре-Тар, Хуммер тебя раздери. То есть вроде как новым Неферналламом. Или ты снова не согласен?

- Я согласен, - ответил Кальт мгновенно. - В самом деле, Неферналламу уже лет тридцать как пора заняться огородничеством.

ГЛАВА 15. ВОСТОЧНЫЙ ПОХОД

Все было всерьез. Потому что все не на шутку перепугались.

Когда бесплодные черные острова стали появляться повсеместно, увеличиваясь в размерах не по дням, а по часам, загораживая выходы из гаваней, образуя мели, соединяя то, что ранее было разделено, даже скептически настроенные Хевры сказала Торвенту "да".

Когда море обуяли неслыханной силы шторма, не прекращавшиеся неделями, а на небе появилась бордовая звезда Тайа-Ароан величиной в пол-луны, даже Ганантахониоры, с недавних пор предпочитавшие поглядывать на драки соседей со стороны, изредка помогая деньгами то одним, то другим, сказали "мы согласны на все".

А когда в страшных снах, навещавших неспокойные головы Сильнейших Семи Домов, заревели ветры Бездны Края Мира, а наблюдать за соперничеством двух лун на небосводе больше никому не хватало храбрости, все Семь Домов собрались в Реме Великолепном для Великой Клятвы.

Собрались, чтобы выступить на Сармонтазару.

Церемонией верховодил Горхла, в то время как император Торвент, сидя на небольшом возвышении, посматривал на собравшихся Хозяев Домов сквозь кисею церемониального веера.

Многим присутствующим казалось, что цепкие пальцы Торвента прощупывают сейчас все закоулки их черепов, а его красные глаза рассматривают сокровенные чуланы их душ, вытаскивая на свет плетения потайных мыслей.

Мало кому это нравилось, но никто не возражал. Не то время, чтобы возражать.

Сначала Хозяева Домов поклялись в верности друг другу. Поклялись своим посмертием и восхождением к Намарну - самой страшной клятвой, из всех, какую только способны произносить человеческие уста.

Затем Тарен Меченый и Герфегест - непримиримые враги после наг-нараонской бойни - привселюдно облобызались и попросили друг у друга прощения через церемонию целования перстней.

Их примеру последовали смутьяны помельче - все те, кто вел пограничные споры и никак не мог взаимовыгодно переженить свое прижитое второпях потомство. Вопреки обыкновению, никто не шипел и не становился в позы - все понимали, что междоусобная вражда, буде она продлится еще хоть один день, сотрет Синий Алустрал с лица земли. Вместе со всеми спорными границами и неженатым потомством.

- Мы должны сделать с Сармонтазарой то, что Октанг Урайн задумал сделать с нами, - сказал наконец Торвент, когда круг так называемых "малых клятв" был завершен. - Сейчас в наших рядах единство. И этим мы сильны. Никогда за всю историю Алустрала Семь Благородных Домов не объединялись против чужаков. Но за всю историю не было среди чужаков столь истового исчадия Хуммера. Дабы ему не внести раскол в наши ряды, нам нужно помнить несколько правил, которые с сегодняшнего дня станут для всех нас законом. Иначе нам не выжить. И уж тем более - не победить.

Торвент Мудрый сделал паузу и бросил на каждого из Хозяев испытующий, властный взгляд.

- Вы хотите знать каковы эти правила? Тогда пусть ваша кровь смешается с моей.

Хозяева извлекли из ножен кинжалы и сделали надрезы на своих запястьях. Алая капель застучала по мозаичному полу.

- Во-первых, с той минуты, как мы войдем в Пояс Усопших, все законы Синего Алустрала, касающиеся военного времени, перестают действовать. Я, император, разрешаю вам и вашим солдатам делать все, что может принести пользу нашему делу. Забудьте словосочетание "чрезмерная жестокость". Отныне и до того дня, пока не падет Орин, ни одному из вас жестокость не должна казаться "чрезмерной".

- Теперь во-вторых. - продолжил Торвент, - Многие из нас владеют Танцем, многие Путем, многие - магиями первой и второй ступени. Все мы знаем, сколь опасны некоторые из них и какая кара полагается нарушителям запретов. Я, император, разрешаю использовать в землях Сармонтазары все, на что способны вы и ваши мудрые советники. Здесь нет больше места для сострадательного и праведного, ибо мир стоит перед угрозой уничтожения.

- И, наконец, в-третьих. Не верьте никому и ничему. Любой человек Сармонтазары отныне враг и только враг. Союзнические договоры с народами Сармонтазары отныне не существует для нас. Люди Сармонтазары, бывшие нашими друзьями, поставили нас перед ледяными ветрами Бездны Края Мира, проявив тупость и малодушие. Они заронили в мироздание семя зла, которое грозит уничтожить и Синий Алустрал, и само имя нашей земли. Если это сделали друзья, что же говорить о тех, кого мы называем врагами?

Торвент надрезал свое запястье и смешал кровь кровью Герфегеста, мрачно смотревшего в пол - это к нему обращался Торвент, говоря о "союзнических договорах". Затем император проделал то же самое с главами Домов Пелнов, Лорчей, Эльм-Оров, Хевров, Ганантахониоров, и Орнумхониоров...

- Пощады не будет! - прогремели восемь глоток. Губы Хозяев устремились к кровоточащим ранам, дабы вдосталь испить из них во имя своего дела.

- Все правильно, - удовлетворенно кивнул карлик Горхла, надзиравший над тем, чтобы церемониал был соблюден полностью.

Файеланты Семи Домов держали курс на Старый Порт Калладир.

Лучшие кормчие вели флагманы. Лучшие воины угрюмо помалкивали на палубах. В Алустрале оставались только старики и женщины с малыми детьми. Девы, обученные воинскому делу, тоже были там. В Алустрале не оставалось никого, кто способен был держать в руках оружие. Впрочем, в Алустрале больше незачем держать в руках оружие - междоусобия прекратились и Семь Благородных Домов впервые за всю историю и официально, и фактически находились в состоянии полнейшего, безоговорочного мира. Долго ли он продлится? Сейчас это никого не интересовало.

Но даже лучшим кормчим приходилось нелегко, поскольку флот приходилось вести сквозь шторм. Даже четырехъярусные файеланты болтались на волнах, словно дынные корки. Не говоря уж о кораблях поменьше.

Они очень торопились - Торвент знал: если они не опередят Урайна и не нападут первыми, собрав все силы для отчаянного рывка через Пояс Усопших и Хелтанские горы, в Алустрал войдут грюты, варанцы и шлемоблещущие стердогасты Ре-Тара. Двести тысяч воинов, собранных в единый кулак волей Октанга Урайна. И тогда остановить их будет уже невозможно.

Хармана, Герфегест, Горхла, Элай и император Торвент Мудрый в сопровождении надежных телохранителей из числа Лорчей стояли прямо перед Вратами Хуммера.

Врата, некогда распахнутые настежь Элиеном, были заперты вновь по воле Властелина. Как одиннадцать лет назад.

Герфегест помнил заклинания, необходимые для того, чтобы отпереть Врата, но не был уверен, что они сработают. Помнил заклинания и Горхла.

Герфегест бросил взгляд вниз. Там, змеясь по горной дороге, то и дело выплескиваясь на узкие тропы, шла армия Алустрала.

Они пересекали Пояс Усопших очень медленно. Если Аганна, ведя грютов к Орину, жертвовал всем ради скорости продвижения, то союзники, не постояли ни перед чем, ради того, чтобы сохранить людей, чтобы не оставить в гибельных песках драгоценные боевые машины. Армия Торвента располагала отменными метательными машинами и превосходными стрелометами. Но, главное, с ними были смертоносные богатства Арсенала Молочной Котловины и даже кое-что, доселе невиданное под Солнцем Предвечным.

Ради того, чтобы переправить боевые машины через перевалы Хелтанских гор, они сокрушали скалы и прокладывали новые дороги, они строили подъемники. "Они" - это тысячи рыбаков и землепашцев, десятки тысяч рабов и преступников, покинувших гребные галереи файелантов.

Все корабли были сожжены вместе со Старым Портом Калладир. Дороги назад нет! - это знал каждый.

Герфегест вздохнул и возвратился мыслями к Вратам Хуммера. Несомненно, Властелин приложил все свои знания к тому, чтобы они остались непроходимыми.

Свистнула стрела. В первый момент никто не понял, откуда она взялась, но Лорч, который стоял рядом с Герфегестом, вскрикнул и, раскинув руки, рухнул на камни.

- Это из-за Врат! - проорал Торвент, сшибая на землю остолбеневшую Харману

Не успели они скрыться за ближайшим валуном, как количество стрел удесятерилось.

Лорчи сразу потеряли несколько человек.

Элай получил первое в своей жизни ранение.

Похоже, невидимые защитники Врат немного поторопились со стрельбой. Изготовься они получше, им было бы по силам выбить всю верхушку вражеского войска в два-три плотных залпа!

"Да, дисциплина там, в Сармонтазаре, не на высоте", - злорадно подумал Герфегест, вжимаясь всем телом в небольшое укрытие за дорожным камнем, на котором красовалась горделивая надпись на семи основных наречиях Круга Земель: "Я, Элиен, Звезднорожденный, навеки сокрушил Врата Хуммера и ничто отныне не препятствует добрым людям в хождении через Хелтаны."

"Навеки" - это каких-то несчастных десять лет! Ну а о "добрых людях" и говорить не приходится..." - подумал Герфегест, оттаскивая от Врат умирающего воина из Дома Лорчей.

Итак, Врата Хуммера были заперты лишь для гостей из Алустрала. Со стороны Сармонтазары в любой момент можно было ожидать крупных неприятностей. Но Торвента Мудрого этого не смутило.

Первым делом против Врат Хуммера были выставлены штурмовые щиты, обшитые кожами, на которые, не скупясь, воины плеснули драгоценной воды - от зажигательных стрел.

За ними расположились лучники. Поближе к Вратам подтянулись пятьсот тяжеловооруженных воинов Эльм-Оров - на случай неприятельской вылазки. И, наконец, к исходу дня из хвоста колонны была доставлена волоком "кричащая дева".

Чудовищную диковину из Пояса Усопших подняли на подходящую скалу и развернули в точности против Врат.

Вслед за этим сразу же стали обустраивать деревянные подпорки и лестницу, чтобы страже было поудобней загонять обслугу внутрь "кричащей девы".

Перевязанный умелой рукой Харманы Элай, ранение которого оказалось пустяковым, наблюдал за этими манипуляциями, не переставая удивляться изворотливости людей Алустрала. "Впрочем, за шесть веков беспрерывных междоусобий можно было бы пожалуй, и из огородных пугал выпестовать закаленных воинов...".

Нападения из-за Врат теперь можно было не бояться. Хармана, Герфегест, Торвент и Горхла могли спокойно заняться растворением заклятий Властелина.