лепешек с сыром и, в-третьих, сделать все это прямо в купальне.
Дома Кбнгетларов пристало знакомиться с женщиной именно так - глубоким,
тягучим поцелуем.
тело. Пока ее руки скользили по его спине, по плечам, по мускулистой
груди, он жадно ел, запивая острую еду пронзительно-кислым, бодрящим
вином. Но когда она прижалась к нему сзади всем телом и ее руки
погрузились в его жесткие курчавые волосы, чтобы как следует пройтись по
Господину Грядущей Ночи, Герфегест понял, что сыт по горло. Теперь ему
по-настоящему хотелось только одного - услышать от девушки сладострастный
вздох предельного наслаждения, - и услышать его как можно скорее.
широкобедра, высока, полногруда - отнюдь не маленький олененок, с которым,
быть может прямо сейчас, делит ложе в далеком Орине Элиен,
звезднорожденный. И все-таки в воде купальни Герфегест мог позволить себе
многое. Он подхватил девушку под мягкие ягодицы, и ее ноги сошлись на его
пояснице в "аютском замке". Вместе с невыносимо долгим поцелуем он вошел в
нее, и она тихонько охнула, благодарно принимая благосклонность Последнего
из Конгетларов.
жизни вновь возвращалось к нему. Рядом с ним спала утомленная, но
счастливая вдвойне девушка - сегодня она была с хорошим мужчиной, и этот
мужчина был Конгетларом.
девушки, которая так тихо и трогательно стонала под напором его страсти,
он, Герфегест, готов дойти до самого Наг-Туоля и вырвать черное сердце
Стагевда. Только ради того, чтобы эта девушка, имени которой он так и не
удосужился узнать, продолжала жить и щедро дарить свою любовь людям, уже
стоило идти вслед за Ганфалой. Мир, Сармонтазара, Алустрал - все это
пустые слова до той поры, пока ты не войдешь в маленький сад на окраине
большого дворца и не встретишь там ласковое прикосновение. Одно ласковое
прикосновение.
порослью, на Герфегеста смотрели звезды. Пронзительные и огромные звезды
южных островов, которых не увидишь в Сармонтаза-ре. Разве только в
Тернауне, да и то едва ли.
глупую сцену в покоях Кимме-рин, несмотря на могучие любовные подвиги,
спать ему не хотелось. Герфегест поднялся с горячего ложа и вышел в сад -
туда, где у края купальни стоял позабытый кувшин. Не отрывая
растрескавшихся губ от шершавого глиняного горла кувшина, он осушил его до
дна. Хорошее вино, не иначе как со стола Ваарнар-ка. Хорошее, но, пожалуй,
чересчур кислое.
обратившись метательной машиной, Герфегест изо всех сил запустил в темноту
между деревьями опустевший кувшин. "Убить не убью, - мелькнуло в его
голове, - но, по крайней мере, выяс-ню, какому псу не спится".
разбитого кувшина, и вслед за этим раздался голос Горхлы:
карлик вышел из-под смоковниц.
воплощение вежливости.
маленького сада и его милой хозяйки можно и прогуляться.
беспредельного терпения.
мысль. Он подошел к Горхле и тихо спросил:
перстень.
ты хочешь что-нибудь подарить на прощание своей подруге, оставь ей вот
это.
шестигранной пирамиды. Упреждая недоумение Герфегеста, Горхла пояснил:
хорошие. Таких мало в Алустра-ле. Почти совсем нет.
лучше эти благовония послужат чьей-то любви, чем моей памяти о Минно.
правым крыльями дворца была огромная площадь. На ней еще в отсутствие
Ва-арнарка сложили погребальный костер. Императоров не хоронят днем.
Император Синего Алу страда должен подняться к Зергведу. Так называли
ярчайшую звезду в Сармонтазаре. В Синем Алустрале она звалась Намарн.
тысячи простых воинов. Полумаски на шлемах были подняты, мечи взяты
наголо. Каждый держал в руках факел, перевитый лентами трех цветов -
пурпурного, синего и белого.
Двалара и воины с "Голубого Полумесяца". По правую руку от них Герфегест
увидел три фигуры в легких летних плащах с пегим тунцом - знаком
Ганантахониоров. Это еще Герфегест мог понять. Но по левую руку от
Ваарнарка он заметил еще троих. Это были Гамелины.
позади Ганфалы и Ваарнарка.
переливы боевых труб. Потом они смолкли и вперед вышел Ганфала.
осажден мятежными Гамели-нами и их союзниками. - С этими словами Ганфала
метнул в сторону северных послов взгляд, исполненный ненависти.
истреблены в неравном сражении. Мы боролись за спасение Императора до
последнего вздоха, но волею судеб Первый Сын Алу-страла был сражен
мятежным мечом Гамелинов и встретил свою смерть, как подобает мужчине и
воину. Мы спасли и охранили от тлена тело Императора, дабы предать его
достойному погребению по обычаям наших предков.
костра.
оскорбит никого из вас мое напоминание. "Пусть войдет в его тело священный
огонь и пусть взойдет легкость тела его к Намарну. Прах же тела его да
повстречается с синевой Алустрала". Мы свершим установления Книги Усопших
в точности! - Посох Ганфалы грянул оземь, словно бы намертво припечатывая
его слова к дворцовой площади.
призвать мщение на Дом Гамелинов и клевретов Дома Гамелинов, по чьей вине
погиб Первый Сын Синевы. Они отступились от клятвы верности, и отныне не
будет им покоя ни в четырех сторонах света, ни в небесах, ни в синеве
Алустрала. Я же клянусь здесь, над прахом нашего Императора, в том, что
останусь верен Империи до последнего своего вздоха. Оружие мое изопьет
кровь мятежников до последней капли, и глаз Намарна затуманится кровью,
пресыщенный мщением. Клянусь тебе в этом, Лан Красный Панцирь!
рукой к своему лбу, а двурогим полумесяцем - к земле.
взоров.
пятнадцать лет назад волею роковых событий, сокрушивших Дом Конгетларов.
Но сейчас, перед лицом новой чудовищной угрозы, он был готов на любые
слова, лишь бы они послужили пользе общего дела.
голос Последнего из Конгетларов.
более. Пятнадцать лет назад я, Последний из Конгетларов, ушел от этих
страшных и благословенных морей в Мир Суши, в Сармон-тазару. Ушел, чтобы
не возвращаться. Но я вернулся. Вернулся, чтобы сражаться со злом, какое
бы обличье оно не принимало в нашем мире. И если зло пришло с Гамелинами -
я клянусь сокрушить Гамелинов. Если я увижу зло в любом из нас - я клянусь
вырвать его вместе с нечестивым сердцем. Даже если это сердце будет моим
собственным. Клянусь тебе в этом, Лан Красный Панцирь!
Двалара и Киммерин. Потом - Дом Орнумхониоров. Затем - посольство
Ганантахонио-ров.
Зыков Виталий
Орлов Алекс
Земляной Андрей
Чернецов Андрей
Шилова Юлия
Распопов Дмитрий