Чтение 29–й страницы книги ~Три глаза и шесть рук~

За то время что я разбирался с мародерами во дворце, обезумевшая толпа успела доломать ворота и частично перебить, частично разогнать охранявших их гвардейцев. Однако когда я со всего разгона впечатался в землю прямо перед ними, толпа как-то очень быстро перестала быть обезумевшей и стала очень даже рассудительной. Передние резко затормозили, и на их лицах нарисовался испуг. Задние все еще напирали, но уже как-то неуверенно. Один только епископ никак не желал успокаиваться, продолжая орать что-то насчет того, что царь-де не настоящий.

- Смерды!!! - как можно более грозно прохрипел я, выпучив на них все три глаза. - Холопы!!! Быдло!!! Всех запорю!!!

Народные крики постепенно начали затихать. Где-то в отдалении послышался детский плач.

- Это опять ты, исчадие Голюса?! - возопил епископ, наконец-то сообразивший, что его уже никто не слушает. - Как ты посмел сюда вернуться?!

- Угу. Это вы мне говорите, ваше преосвященство? - подчеркнуто удивленно уточнил я. Теперь, когда толпа как-то сама собой успокоилась, я уже не собирался надрывать горло. Чай, не казенное. - Лучше скажите-ка мне, что вы здесь устроили? Тебе что, моча в голову ударила, дух святой?! Может, оторвать ее, к такой-то матери?!

- Демон! - возмущенно выкрикнул епископ.

- Зато непьющий, - отпарировал я. - Посмотрите на себя, падре, от вас же за версту винищем несет!

Тут я, конечно, наврал - пьяным епископ отнюдь не выглядел. Более того, я лично мог бы поспорить на собственный хвост, что он вообще не пьет ничего крепче родниковой воды.

- Истинно говорю, что на месте королевны Лорены злокозненный дух, исчадие Голюса! - завел старую песню епископ. - Вот подтверждение сему - демон огромен и ужасен, что несет беды великие и козни нечистые! Смерть и разрушение воспоследуют за ним, братие!

По-моему, он что-то цитировал -уж очень казенно прозвучали последние фразы.

- А что же я вам плохого-то сделал, ваше преосвященство? - тихо прошипел я, подходя поближе и деловито протягивая руку к его горлу. - Может быть, у вас какие-то доказательства есть моей злокозненности? Так предъявите - любопытно будет посмотреть!

Конечно, я его только пугал - увы и ах, но моя клятва не убивать дотембрийцев все еще оставалась в силе, а насчет епископа Лорена приказа не отдавала. Рабан уже успел просветить меня насчет того, что магическую клятву, данную внутри магического круга, нарушить осмелится только законченный самоубийца, - короче, неприятностей огребешь выше крыши.

- Ты демон! - взвизгнул Каролюс, тыкая в меня своей деревяшкой. - Какие еще нужны доказательства?!

- Угу, - удовлетворенно кивнул я. - Ну правильно, какие тут доказательства, мы авторитетом всех раздавим... Товарищи ремесленники и крестьяне, а вы-то что же так легко позволили себя облапошить?

Толпа тупо моргала, непонимающе таращась на меня. Ситуация стала совсем запутанной, и никто не решался лезть вперед. Всем известно - нет ничего более бестолкового, чем толпа простых граждан. Это единый организм: один побежит, и все побегут; один закричит, и все закричат; один кто-нибудь бросит камень, и все тут же начнут швыряться чем попало. Когда во главе такой толпы стоит сильная личность, вроде того же епископа Каролюса, а в ее недрах прячутся умелые поджигатели, способные в нужный момент крикнуть что-нибудь вроде "Наших бьют!", с этой силой приходится считаться. Но когда главари смяты и раздавлены, гигантская амеба начинает распадаться - обыватели быстро вспоминают, что их хата, собственно говоря, с краю и им лично как-то все равно, что там за проблемы у королевской семьи. А уж когда впереди появляется что-то реально угрожающее - отряд омоновцев, например, или, того хуже, взбешенный демон с шестью руками, - процесс разбегания по домам многократно ускоряется.

Но пока что костер народного восстания все еще пылал. Епископ не сдавался, продолжая махать передо мной крестом, а в недрах толпы все громче звучали шепотки: "Демон!", "Исчадие Голюса!", "Бей демона!"

- Один идиот крикнул, и все тут же побежали громить дворец?! - укоризненно глянул я на дотембрийцев. Те испуганно попятились назад. - А если этот святой дух показал бы, скажем, вот на него, - я указал сразу тремя руками на какого-то мужика в белом фартуке, - и сказал, что это тоже демон, что тогда? На куски бы разорвали?

Несчастный пекарь, выбранный мной в качестве наглядного пособия, чувствовал себя ужасно неловко. На него смотрели сразу тысячи глаз, причем как-то нехорошо смотрели... с подозрением, я бы сказал! Похоже, я сильно подмочил мужику репутацию - местные еще долго не забудут, что я показал именно на него.

- Это есть расизм и ксенофобия! - менторским тоном сообщил я, между делом отнимая у Каролюса крест, которым он все еще продолжал в меня тыкать. Хорошо хоть, магию свою больше не пытался применять. - Нельзя считать кого-то злодеем только потому, что он не похож на вас. Я бы еще это понял, если бы в вашем мире не было разумных рас, кроме людей. Но ведь рядом с вами обитают гоблины и тролли, эльфы и гномы, гаргульи и мурлоки, огры и... ну кто-то еще там был. Насколько я сумел сейчас убедиться, то, что они не принадлежат к роду людскому, не помешало пану епископу нанять кое-кого из них грабить дворец. А вот кстати! Вы утверждаете, что миледи Лорена - демон. Полная чушь, но тем не менее - а чем все остальные-то перед вами провинились? Стражники, слуги... Вы расист, ваше преосвященство, расист и, прошу прощения, идиот!

Я оглядел толпу. Моя вдохновенная речь явно не произвела на них ни малейшего впечатления. Ну что поделаешь, не Цицерон я...

Двагличане тупо смотрели на меня коровьими глазами. Без сомнения, сейчас их головы были заполнены одной-единственной житейской проблемой, обозначенной еще Чернышевским, - что делать? Нападать на меня, разбегаться по домам или подождать немного, пока кто-нибудь поумнее не даст команды?

- Да что вы смотрите, христиане?! - вдруг взорвался какой-то здоровяк в первом ряду. - Это ж демон, что мы его слушаем?! Бей демона!

Толпа моментально подхватила импровизированный клич, и я сообразил, что сейчас мне придется отсюда драпать, потому как убивать этих идиотов мне запрещено.

Жаль...

- Бей демона! - обрадованно заголосил епископ, ужасно довольный, что неловкая ситуация благополучно разрешилась в его пользу.

- Остановитесь, грешники! - раздался могучий бас откуда-то из-за моей спины. - Богохульники и святотатцы, да как вы осмелились поднять руку на королевскую семью, помазанную на царствование самим Папой?!

Разумеегся, это оказался тот самый монах, который так здорово помог Сигизмунду в обороне против наемников. Да уж, подоспел он вовремя... Толпа, обнаружив перед собой еще одно духовное лицо, снова смущенно замолкла.

- Грешники! - яростно взревел престарелый монах. - Покайтесь в грехах своих, нечестивцы! Целуйте крест сей и руку, его держащую, и молите Господа, чтобы он простил вам бездну грехов ваших, богохульники!

М-да, лично я не хотел бы все это целовать -крест, которым монах орудовал вместо палицы, до сих пор был вымазан в крови, а руки монах явно не мыл уже пару месяцев. Еще заразу какую подхватишь...

- Да кто ты такой?! - взвыл епископ в бессильной ярости, понимая, что в умении драть глотку он явно проигрывает нежданному конкуренту. - Я Каролюс, епископ Дотембрийский, а ты кто - простой монах!

- Бывший епископ! - громогласно уточнил святой отец, стягивая с головы капюшон. - А я не простой монах, я кардинал дю Шевуа, доверенное лицо Его Святейшества Папы Леона Второго!

Дотембрийцы испуганно ахнули и подались назад - макушку седого головореза действительно украшала красная кардинальская шапочка.

- Как - Леона?! - вдруг взвизгнул епископ. - Да Луко победил?! Как?!

- Для тебя - Его Святейшество Папа, нечестивец! - рявкнул на него кардинал. - Я прибыл сюда с буллой от Папы, в которой он повелевает тебе, грешник, запятнавший имя нашей Матери-Церкви, немедля сложить с себя все полномочия и прибыть в Ромецию - на личную исповедь к Его Святейшеству! В королевстве Дотембрия же отныне Церковь предстоит возглавлять мне, каковую обязанность я смиренно и возлагаю на себя... Также заявляю и клянусь святым Йезусом, что королевна Лорена есть самая настоящая королевна, верная дочь Церкви и защитница простого народа, а следовательно, вам всем немедля надлежит смиренно разойтись по домам и молиться Господу нашему, чтобы он простил вам столь тяжкие грехи, безбожники!

- А как с демоном быть, Ваше Высокопреосвященство? - сжимая кулаки, поинтересовался здоровяк из первых рядов.

- Сказано в Священном Писании, что Господь не закрывает райские врата даже перед последними из демонов Голюса, буде раскаются оные в злодеяниях своих! - басом рявкнул дю Шевуа. - Сей демон пожелал креститься и перейти на службу нашей Церкви, а значит, убить его такой же грех, что и человека!

Интересно, с чего он взял, что я желаю служить его Церкви? Ладно, все равно спасибо - кардинал дю Шевуа меня здорово выручил...

Народ явно успокоился и даже обрадовался - наконец-то кто-то внес ясность в ситуацию. То, что пограбить дворец не дадут, расстраивало. Зато все обрадовались тому, что не придется биться с демоном, - никого не грела мысль о такой схватке.

- Братья, не слушайте его! - неожиданно опомнился епископ. - Это не кардинал, это такой же злокозненный дух Голюса, прикинувшийся кардиналом, чтобы смущать умы честных христиан!

- Что-о?!! - немедля вскинулся дю Шевуа. - Покайся, грешник!

Одновременно с призывом покаяться он обрушил на макушку Каролюса свой увесистый крест. Тот только охнул и грохнулся бесформенным кульком на пыльные плиты дворцового двора.

- Вот! - удовлетворенно указал на него кардинал. - Вот сила животворящего креста Господня! Одно его прикосновение - и сей богомерзкий еретик, прислужник Голюса, сам лишь прикидывающийся сыном нашей Церкви, упал замертво! Чудо, братья! Воистину чудо! Возблагодарим же Господа нашего, Всемогущего и Милосердного...

Да уж, чудо из чудес... Никому даже не пришло в голову, что от такого "прикосновения" упал бы замертво почти любой из тех, кто здесь собрался. Я даже насчет себя не уверен - уж очень могучими ручищами Господь наградил своего верного служителя.

Постепенно начали подтягиваться уцелевшие гвардейцы. Их капитан был убит алебардой одного из гоблинов, поэтому всем распоряжался его заместитель. Под его руководством дворцовая обслуга занялась уборкой трупов и очисткой территории.

- Спасибо за помощь, святой отец, - поблагодарил я, пока мы бок о бок шли по дворцовым ступеням. - Без вас я бы не справился...

- Это мой долг, - неохотно буркнул кардинал. - Ты спас Ее Высочество и меня, я обязан был рассчитаться К тому же королевна просила за тебя... Скажи-ка, демон, а правда ли, что ты христианин?

- Чистая правда. Это вам миледи Лорена сказала?

- Сказала... хотя я ей, признаться, не поверил... Так ты и в самом деле веруешь в Господа? Ты же демон!

- Верую в Бога Отца, и Сына, и Святаго Духа, и ныне, и присно, и во веки веков, - перекрестился я. - Аминь.

- Необычное толкование, - пробасил дю Шевуа. - Но по сути верно. Однако сего мало, чтобы считаться истинным христианином. Ты немедля пойдешь ко мне на исповедь и сознаешься во всех своих демонских грехах, не то безжалостно отлучу от Церкви!

- Да что вы все угрожаете-то? - обиделся я. - Исповедь так исповедь, я не против... Ваше Высокопреосвященство, а почему вы так одеты-то... бедно?

- Скромность и воздержание, сын мой, скромность и воздержание! - назидательным тоном сообщил кардинал. - Все мы дети одной Церкви, что император, что последний поденщик...

После успешного подавления бунта и уборки на скорую руку дворец постепенно отходил ко сну. Со двора еще доносился шум - там восстанавливали обрушенные ворота и жгли мертвецов, а здесь, во внутренних помещениях, вновь воцарились тишина и темнота.

- Святой отец, а вы не знаете, куда подевались Сигизмунд с Лореной? - поинтересовался я, когда мы вошли в совершенно пустой тронный зал. Мертвых наемников уже успели убрать, хотя пятна крови все еще виднелись.

- Грешить пошли... - укоризненно покачал головой кардинал. - Человек - существо несовершенное, слаб он пред соблазнами мирскими. Особливо если человек юн и неразумен, как эти двое...

Я только вздохнул. Да уж, теперь Сигизмунд, как честный человек, просто обязан будет жениться...

- Становись на колени, демон, и открывай мне свою душу всю как есть! - потребовал кардинал, усаживаясь на низенькую скамеечку. - Многих убил ты сегодня, нужно немедля отпустить тебе грехи, иначе долго придется их замаливать, ох долго...

Я послушно опустился на колени. Несмотря на свой явный фанатизм и манеры, которые больше подобали какому-нибудь русскому попу-расстриге или разбойничьему отцу Туку, нежели кардиналу, прибывшему непосредственно из Ватикана, дю Шевуа вызывал у меня симпатию. Хотя бы потому, что он не плевался в мою сторону только по той причине, что я не человек.

- Святой отец, а какие новости в Ватикане? - поинтересовался я. - Я слышал, предполагалось, что Папой станет некий эль Кориано...

- Величайший грешник со времен Атталика! - тут же вспыхнул кардинал. - Святейшему Синоду были представлены доказательства его нечестивости и криводушия в делах веры! Его принародно лишили сана и отправили в изгнание в земли диких трегонтов! А Папой стал кардинал да Луко и уже успел проявить себя с самой лучшей стороны. Первым же указом он вновь вернул нечеловекам право молиться в церквях и принимать христианство, буде они того пожелают. Он отправил посольство к эльфам, чтобы умолить их не судить о всех людях по лже-Папе Джулиану. Он вернул гаргулий в Ромецию, и теперь крыши соборов снова пребудут в чистоте, ибо люди в силу своей бескрылости не могут очищать их должным образом... Но ты отвлек меня, грешник! Начинай свою исповедь и не тяни время - Господь все видит!

Я послушно принялся рассказывать кардиналу обо всем, что случилось в моей жизни за те два месяца, что прошли с тех пор, как я вылез из репликатора. Признаться, я боялся, что большую часть рассказа он просто не поймет, но, к моему удивлению, дю Шевуа оказался на редкость толковым попом.

- Правильно, - строго кивнул он, когда я рассказал об убитых мной мертвецах. - Неча трупам по земле ходить да живых людей харчить - грех это великий! Если мертвец ожил с позволения Господа, так Господь вернет ему душу, и будет он питаться не человечиной, а той же пищей, что и добрые христиане. А коли не Господь тут постарался, но Ррогалдрон - убить сего мертвеца, вот что следует сделать! Отпускаю тебе сей грех...- Тоже верно, - согласился он, когда услышал о том, что я пытался помочь Палачу. - Коли раскаялся сей несчастный в грехах нечаянных да пожелал изгнать бесов из души своей, твой священный долг ему в этом помочь. Все мы люди, все человеки... Отпускаю тебе сей грех...

- Про это уже знаю, - сообщил дю Шевуа, когда речь зашла о спасении Лорены. - Поступок, достойный верного рыцаря Господа нашего. Дракон, конечно, тоже творение Божье, но, поедая добрых христиан, он заслужил свою участь. Отпускаю тебе сей грех...

- Опять верное решение, - откликнулся он, когда узнал о том, как я убил профессора Краевского. - Высокоученый муж с душой черной, аки смоль, много бед натворить способен, коли вовремя не остановить. Отпускаю тебе сей грех...

- Достойное деяние, - без особого интереса согласился он, узнав о спасении молодого диггера Боруха.

- Ересь и непотребие! - возмутился он, когда узнал о нашем с Сигизмундом задании насчет Моисея. - Оставь сей замысел немедля, ибо не дело тревожить покой святых неверием! Кому теперь важно, сколь лет прошло в той пустыне? Грех!

- А вот насчет этого поподробнее, - заинтересовался он, узнав о том, как я расправился с крестоносцами и предотвратил Крестовые походы.

Получив информацию, кардинал потребовал рассказать ему, что вообще такое "крестовый поход". В этом мире, где не было религии наподобие мусульманской, такое явление так и не возникло, хотя, кажется, могли бы найтись и другие поводы.

- Это не христиане! - наконец провозгласил дю Шевуа. - Насаждать истинную Веру огнем и мечом - грех великий! То были еретики и отступники, и ты верно поступил, демон. Отпускаю тебе сей грех...

Я закончил свой рассказ и выжидательно взглянул на кардинала. Тот немного поморщил лоб, а потом вздохнул:

- Ох, грехи наши тяжкие... Обо всем ли ты поведал мне, грешник?

- Обо всем, святой отец.

- А о нечистых помыслах? Искушениях мыслью и духом? - строго нахмурился дю Шевуа. - Всюду грех, всюду искушение демонское... Вот со мной был недавно случай - заглянул я в один монастырь с инспекцией... Женский. И вижу - идет впереди меня одна послушница. Совсем молода еще, а телеса уже аки у коровы стельной. Стоит она ко мне задом - да вдруг возьми и урони что-то! Наклонилась низко-низко, и вот тут-то я в искушение и впал! Слаб человек, грешен, не удержался я от греха...

- Угу... - с явной завистью в голосе посочувствовал я.

- А после еще был случай - в другом монастыре. Только мужском. Все точно так же - молодой послушник, стоит ко мне задом, что-то уронил, наклонился... И опять ведь я в искушение впал! Опять согрешил точно так же!

- Святой отец... - аж передернуло меня.

- Да, впал в искушение, согрешил... - вздохнул дю Шевуа. - Опять пнул со всей силы! Да ведь сапогом!

Тут уж я вообще ничего сказать не смог.

- И ведь ничего не могу с собой поделать! - посетовал кардинал. - Как ко мне кто задом наклонится - непременно ногой ударю. А если передом кланяются - по голове бью кулаком али еще чем потяжелыпе. Так что ты, на всякий случай, мне не кланяйся, не искушай. Наследственное, может?

- Угу. Наследственное. Святой отец, а чем вы занимались, до того как сутану надели? Или вы прямо с детства готовились...

- Да нет, отчего же? Сан я принял лет тридцать всего как, а до того был простым мирянином. Фамилия у меня хоть и дворянская, но род у нас очень уж обедневший, так что начинал я на бойне. Бычков молодых забивал... Кулаком. Потом уж на дорогах работать стад...

- Караваны охраняли?

- Да нет, караваны-то я как раз грабил... Ладно, что это мы все обо мне да обо мне? Говоришь, обо всех грехах поведал, ничего не утаил?

- Ничего, святой отец.

- Ну тогда отпускаются тебе грехи твои, сын мой. Прочтешь трижды "Pater noster", трижды "Верую" и трижды "Богородице, дево". На досуге. А сейчас скажи-ка мне, где здесь обитает некий злокозненный кудесник по имени Магнус, а по прозванию Рыжебородый?

- А вам - зачем? - насторожился я.

- Как это зачем? Мы с ним еще с прежних времен знакомы - вместе караваны чистили. Он с арбалетом, я с палицей... Это потом уже я сан принял, а он в кудесники подался. Пойду выпью со старым приятелем!

ГЛАВА 31

Я намного сложнее! Внутренние проделки моего разума загадочны и темны...

Патрик Стар

Минуло три дня, с тех пор как был подавлен бунт епископа Каролюса. Дваглич вновь зажил обычной жизнью, простонародье успокоилось. Новых волнений пока что не было. Эксцессов со стороны верхов также не последовало - большая часть зачинщиков мятежа погибла еще во время неудачного дворцового штурма, а проводить массовые казни Лорену отговорил Сигизмунд. Характер у него мягкий, но из этой девицы он просто веревки вьет.

Королевна и кардинал отдельно друг от друга написали письма королю Ягдошу и отправили их на заставу с гаргульями. Сегодня утром они получили ответ - опять-таки с гаргульей. Его Величество выразил радость по поводу решительного подавления бунта городской черни, признал свою вину в том, что оставил слишком мало солдат для охраны дворца, и поздравил кардинала дю Шевуа со вступлением в должность, со своей стороны пообещав ему всяческую поддержку. Как я догадываюсь, Ее Высочество в своем письме всячески расхвалила бывшего уголовника.

По поводу избрания Папы Леона Второго король тоже порадовался. Оказалось, что он узнал об этом еще до того, как благая весть донеслась до столицы, - Его Святейшество действительно вернул гаргулий в Ромецию и разослал их ко всем европейским королям с добрыми новостями.

Судя по всему, обо мне королевна и кардинал тоже писали только хорошее - иначе почему бы Его Величеству так переменить свое мнение о демонах? В конце его письма имелась специальная приписка лично для меня, в которой он извинялся за былую неприязнь, предлагал все простить и забыть, а также просил меня позаботиться о его дочери, пока он отсутствует. Тут уж, конечно, хрен ему в сумку - дуэнья из меня так себе.

А вот о принце Сигизмунде, как мне кажется, кардинал и королевна написали несколько по-разному. Его Высокопреосвященство сухо и бесстрастно изложил факты, Ее Высочество же написала очень восторженно, порадовав папочку новостью о том. что он-де скоро станет тестем, так что пусть поторопится, иначе опоздает на свадьбу... Ну хорошо-хорошо, я подглялывал! С помощью Направления, оказывается, отлично можно читать чужие письма на расстоянии.

Так или иначе, этому факту Его Величество не слишком-то обрадовался. С одной стороны, он поздравлял дочь с тем, что она наконец-то встретила принца своей мечты, с другой же - напоминал ей, что она не крестьянская дочка, не купеческая и даже не герцогская. В королевском браке любовь, конечно, тоже желательна, но в первую очередь таковой союз должен преследовать политические и экономические выгоды. То, что Сигизмунд равен Лорене по происхождению, очень хорошо, но его родная Империя находится, мягко говоря, далековато, а значит, никаких реальных выгод Дотембрия на таком браке не получит.

С другой стороны, принц уже успел подробно рассказать королевне о своей родине, а та подробно отписала обо всем отцу и кое о чем - воеводе Владу. Тот в свою очередь заявил, что, если Сигизмунд пригонит ему из своего мира парочку лазерных танков на воздушной подушке, наполненных боевыми роботами, он за таким королем пойдет в огонь и воду. Естественно, танки он называл "огненными колесницами", а роботов "демонами-лучниками" (здешние колдуны, оказывается, умели создавать нечто, похожее на роботов, только работала эта нежить не на электричестве, а посредством магии). Ягдоша Второго такой вариант тоже заинтересовал, и он как бы между строк осведомился у меня, можно ли подобное обеспечить.

Сам же будущий зять у короля нареканий не вызвал - кардинал описал его весьма достоверно. Все как есть - умен, образован, в шахматы играет (здесь это считается очень важным умением), в драке не спасует, на танцах не опозорится, дети обещают быть здоровыми и крепкими. Опять же аристократ в хрен знает каком поколении. Да еще какой аристократ - дотембрийская королевская семья по сравнению с родом Митхату выглядела откровенно жалко!

Сейчас я сидел на небольшом холмике, наблюдая за тем, как вдалеке скачут две великолепные скаковые лошади - ослепительно-белая и гнедая в яблоках. На белой восседала прекрасная королевна Лорена, на гнедой - принц Сигизмунд. Теоретически они скакали наперегонки, на практике же получалась игра в поддавки - оба участника великодушно уступали друг другу победу.

К моему искреннему удивлению, в Дотембрии принцу всерьез понравилось. О возвращении в Империю он говорил очень неохотно, а вчера вечером я обнаружил в его ноутбуке черновик чего-то вроде прощального письма, в котором он сообщал родственникам, что обрел свое счастье в другом мире и просит-де его извинить - возвращаться он не собирается. Как это самое письмо дойдет до родственников, он, похоже, не задумывался. Мне его везти не хотелось - Император Зебр вряд ли обрадуется такому решению правнука.

Бывший заместитель капитана стражи, вчера торжественно повышенный Лореной до капитана, довольно долго уговаривал этих двоих захватить с собой на конную прогулку десяток-другой гвардейцев для охраны, но Лорена только фыркнула и заявила, что предпочитает обойтись одним мной. Моего МНЕНИЯ, конечно, никто не спросил.

Так или иначе, я скучал. Направление показывало, что в пределах пяти километров нет ничего опаснее крестьян с граблями, а больше заняться было нечем. Лучше бы я во дворце остался - с кардиналом бы в шахматы поиграли...

От скуки я даже начал собирать цветочки. Раз ромашка, два ромашка, три ромашка... о, блин, жаба! Я потянулся за неожиданной закуской, но меня тут же отвлекло новое событие. Прямо передо мной сгустился воздух, и я увидел... правильно, Серого Плаща.

- О, кто у нас здесь?! - даже как-то обрадовался я. - А я-то думаю, чего мне в последнее время не хватает? Что так давно не заходили-то, товарищ, я уж тут, грешным делом, скучать начал!

Серый Плащ продолжал стоять и смотреть. Я широко зевнул, равнодушно глядя на него - после того как он спас Сигизмунда, я уже не мог ненавидеть этого типа так, как раньше.

Вдруг... в голове как будто что-то взорвалось. Я упал на живот, корчась от дикой боли, Рабан заорал, и от того места, где он предположительно обитает, начал распространяться приятный холодок. Но медленно, слиш... ком ме... длен... нооооо...

Неожиданно что-то внутри меня щелкнуло - и время вокруг как будто остановилось. Боль исчезла бесследно, а вместо нее я вдруг ощутил полную ясность мыслей и... и на меня обрушилась куча новых воспоминаний! В меня словно загрузили информацию - передо мной с устрашающей скоростью прокрутилась вся моя предыдущая жизнь. Итак, эликсир Памяти наконец-то подействовал...

Магнус Рыжебородый был прав, когда говорил, что я вспомню все вплоть до родовых криков. В данный момент я действительно ясно видел всю свою предыдущую жизнь - от младенчества до смерти. Рождение в захолустном роддоме на окраине города Петропавловск-Камчатский... средняя школа... морское училище... служба на флоте... и много-много других событий. Очень много! Слишком много! Теперь я ясно видел, что мое превращение в яцхена стало всего лишь логической кульминацией моей же жизни!

Я родился очень некрасивым ребенком. Некрасивым - в смысле уродливым. Передо мной ясно вспыло мое отражение в зеркале - сначала мальчик, потом подросток, потом мужчина. Каждый из этих образов напоминал какого-то гоблина, У меня очень плохо росли волосы - какими-то странными пучками, оставляя уродливые залысины. Я родился с заячьей губой, а мой подбородок был таким длинным и тяжелым, что нижняя челюсть все время слегка отвисала, оставляя впечатление дебиловатости. Глаза у меня были голубыми, но настолько бледными, что казались почти белыми. Цвет кожи - да вот почти как сейчас, тускло-серый. Меня даже водили по больницам, считая, что это какая-то болезнь. Если это и была болезнь, то, во всяком случае, неизвестная науке.

Излишне говорить, что я ничуть не походил ни на отца, ни на мать. Вообще ни на кого из родственников. Впрочем, у нашей семьи их было очень мало - родители перебрались на Камчатку еще в студенчестве, когда вся страна весело и совершенно добровольно осваивала малообжитые земли. У меня были родители, у меня был младший брат, у меня было три младших сестры. Вот и вся родня. Я был самым старшим.

Само мое существование всю жизнь портило репутацию матери - даже самый снисходительный взгляд не мог отыскать ничего общего между мной и отцом. Но отец был замечательным человеком и никогда не сомневался в матери. А она в нем. В семье меня жалели... и любили. Только там меня и любили - в школе у меня друзей никогда не было, девчонки только презрительно фыркали, когда я пытался за кем-то ухаживать, а учителя постоянно снижали мне оценки - одним своим видом я портил школьную фотографию. Когда меня принимали в пионеры, тот, кто повязывал на моей шее галстук, на всякий случай надел перчатки. Дело было не только в уродстве - я у всех вызывал какое-то подсознательное отвращение...

Первоначально я не собирался служить на флоте. Идея морского училища возникла только в шестнадцать лет, когда я вернулся домой из пионерского лагеря (там меня тоже никто не любил) и обнаружил нечто настолько ужасное, что теперь я пожалел, что это тоже всплыло из глубин памяти вместе с остальным. Когда я открыл дверь своим ключом, то сначала упал в обморок, а потом, когда приехала милиция, очень долго не мог поверить, что это действительно произошло. Дело в том, что я в один день стал сиротой.

Отец... мать... брат... сестры... Всех их убили, причем убили с поразительной жестокостью, расчленив трупы, отрезав головы... по-моему, какая-то часть была даже съедена. Милиция тоже долго была в шоке. Неизвестного маньяка искали очень долго, но так и не нашли. Признаться, вначале я и сам попал под подозрение, но у меня оказалось безупречное алиби - смерть всех шестерых наступила тогда, когда я был за двести пятьдесят километров от дома.

Тогда я долго гадал, кто мог такое сделать. Сейчас... сейчас я по-прежнему не знаю, кто это сделал, но зато вижу, кто это мог сделать. Я сам. Я теперешний - с шестью руками и ядовитым хвостом. Бойня, учиненная в нашей квартире, как две капли воды походила на то, что обычно оставалось после драк с моим участием. Если бы я не был единственным яцхеном на всем белом свете, я поклялся бы, что именно яцхен там и поработал.

Потом я закончил училище и поступил на военный флот. Там меня тоже все сторонились, командование меня не любило, и по служебной лестнице я поднимался ужасно медленно - за десять лет службы так и не вскарабкался выше старшего лейтенанта. Возможно, к сорока годам мне все-таки присвоили бы капитана...

Последние три-четыре года моей жизни стали еще более мучительными, чем все, что было раньше. Прибавились постоянные головные боли, лунатизм и временные провалы в памяти. То самое, о чем писали в "деле о ЯЦХЕНе № 5". Доктора ничего не могли поделать - я продолжал ходить во сне и то и дело ощущать себя не Олегом Бритвой, а кем-то совершенно другим. Глядя на других людей, я все чаще ловил себя на мысли, что мне хочется убивать. Убивать, убивать и убивать... Жестоко и мучительно. Я держался - воля у меня всегда была железная, и мне удавалось сохранять самообладание в любой ситуации, но с каждым годом делать это становилось все труднее и труднее. Я медленно, но верно превращался в такого же маньяка, как тот же Палач...

Любому другому уже перечисленных странностей вполне хватило бы, но только не мне! Было в моей жизни еще кое-что, в чем я не признавался никому, даже докторам. И был это все тот же неугомонный Серый Плащ! Всю предыдущую жизнь он преследовал меня точно так же, как и теперь, - не проходило и месяца, чтобы он не объявлялся где-нибудь поблизости. Его никогда никто не видел, кроме меня, а он не интересовался ничем, кроме опять же меня.

Теперь я вспомнил даже, как он появился в самый первый раз. Еще в роддоме. Акушерка держала меня на руках и с тревогой смотрела на мою мать, покрытую липкой испариной, - роды были очень тяжелыми, и врачи боялись, что она не выживет. Но Серый Плащ, не видимый никем, кроме меня, приблизился к маме, что-то сделал, и она задышала ровно и спокойно. Тогда никто не обратил на это внимания - все решили, что у женщины просто оказался сильный организм.

Он появлялся и потом. И точно так же, как и сейчас, время от времени устраивал мне мелкие гадости. Когда мне был всего год, он однажды целые сутки морил меня голодом - отнимал бутылочку с молоком, выливал ее в окно и возвращал мне пустую. И так раз десять. В четыре года он разбил дорогую вазу в тот момент, когда рядом был только я. Мне всыпали. В семь лет он опрокинул меня в грязную лужу как раз в день первого сентября, когда я в новеньком костюме и с букетом гладиолусов шагал в первый раз в первый класс. В классе я, разумеется, опозорился. В десять лет он разбил большое школьное окно, опять-таки свалив все на меня... да что перечислять! Он словно бы задался целью причинить мне как можно больше неприятностей.

Но вредил он одному только мне. Случай, когда он вылечил мою мать, опять-таки был не единичным - он неоднократно помогал и другим людям, волей случая оказавшимся поблизости от меня. Кирюхину, нашему боцману, он однажды спас жизнь, когда тот, напившись, улетел за борт. Его неизбежно разорвало бы винтом, но Серый Плащ вытащил Кирюхина за шкирку. Этого никто не видел, кроме меня, а сам боцман потом решил, что ему все померещилось спьяну. Бабушку Лену, нашу соседку, Серый Плащ вытолкнул прямо из-под разогнавшегося трамвая - старушка была глуховата и не слышала сигналов водителя. Мою одноклассницу Катьку он спас точно так же, как Сигизмунда, - подставил руку, когда на нее набросился бешеный пес.

Но мне он не помогал никогда. А последним, что я увидел в своей жизни, был водитель "газели", судорожно вертящий руль и жмущий на тормоз. У него ничего не получалось - на руле лежали руки Серого Плаща...

Хотя нет, соврал - был еще один раз! Уже в больнице, когда я доживал свои последние секунды, дверь палаты распахнулась, и туда влетел профессор Краевский. Увидев меня, он буквально запрыгал от радости и принялся что-то доказывать врачу, который все еще пытался вернуть меня к жизни. А ему в ухо что-то нашептывал Серый Плащ...

Я наконец-то очнулся от навалившегося океана воспоминаний. Не знаю, сколько времени я провел в таком состоянии, но, на мой взгляд, не меньше часа. Моя жизнь одним махом удлинилась на тридцать один год и четыре месяца, но большой радости это не принесло. Внутренне я надеялся вспомнить родню, друзей... Я всегда понимал, что в таком виде я не осмелюсь показаться им на глаза, но мне хотелось хотя бы знать, что они есть...

И каков результат? Я вновь пережил душевную боль, о существовании которой доселе даже не подозревал. Вновь увидел смерть всей семьи... Из близких родственников у меня осталась только тетка в Барнауле, которую я лицезрел один раз в жизни. Если только и она не умерла за эти два года - тете Марине было почти семьдесят...

В моей предыдущей жизни не было ничего. Ничего хорошего, я имею в виду. Как ни парадоксально, но за два месяца существования в виде яцхена я получил больше приятных воспоминаний, чем за тридцать лет человеческой жизни...

- Зачем я это сделал, Рабан? - простонал я. - Так хорошо было без памяти... Как думаешь, Магнус сумеет изготовить противоядие?

- Бессмысленно, патрон, - печально отозвался мой симбионт. - Если ты снова лишишься памяти, тебе снова захочется ее вернуть.

- А ты мне скажешь...

- А ты поверишь?

- Угу. То есть нет, конечно... Не поверю.

Я поднял голову и офигел. Серый Плащ, который всегда раньше появлялся на пару минут, а потом исчезал по своим делам, стоял на том же месте, что и час назад. По-моему, он ждал моей реакции на возвращение памяти.

- Пришел позлорадствовать? - прохрипел я, чувствуя, как во мне закипает дикая, неконтролируемая ярость. Все плохое для меня сейчас сконцентрировалось в одной фигуре - этом непонятном типе в сплюснутом противогазе. - Ты! Ты убил меня!

Я прямо из положения сидя прыгнул, с силой рванув в сторону Серого Плаща. Когти вылетели из пазух, готовясь разорвать это странное создание на множество крохотных клочков.

Безрезультатно, конечно. Он снова исчез в последний момент...

- Вот он, патрон, вот он! - тут же завопил Рабан. - Прямо за спиной!

Я резко обернулся. Серый Плащ, вопреки обыкновению, переместился недалеко - всего метров на десять. Я немедленно сгруппировался и снова прыгнул на него. Все повторилось - он исчез и объявился у меня за спиной.

Я летал туда-сюда с постоянством маятника раз двадцать. Каждый раз Серый Плащ повторял один и тот же прием. По-моему, он придумал новое издевательство...

Но на этот раз я был твердо намерен поймать его и посмотреть, кто скрывается под этой маской. Я заплевал его кислотой, каждый раз промахиваясь. Я выжимал из своего тела, как из боевой машины, все что только можно было выжать, но безрезультатно - каждый раз он успевал ускользнуть за долю секунды до соприкосновения.

- Как... как ты это делаешь?... - прохрипел я минут через двадцать, в изнеможении усевшись на корточки. - Чего... чего ты хочешь?

От перенапряжения у меня пересохло во рту, язык с трудом ворочался, слова выдавливались через силу. У яцхена слишком мощный метаболизм - я могу двигаться со скоростью молнии, но после такого перенапряжения следует долго отдыхать и много есть.

Я с трудом дополз до здоровенной корзины с мясом, которую захватил из дворцовой кухни, перед тем как отправиться на конную прогулку с этой парой аристократов. Кстати, где они? А, все в порядке - Направление указывало, что они остановились примерно в километре к северу отсюда и сейчас... в общем, с ними все в порядке, и мое появление их только разозлит.

- Ну?! - прохрипел я, с трудом запихивая в пасть копченый окорок. - Чего молчишь, морда?! Задолбал!

Сожрав всю корзину, я посмотрел на Серого Плаша уже чуть более миролюбиво.

- Ладно, замяли, - хмуро махнул верхней и средней правыми руками. - Будем считать, что ты моя личная шизофрения, воплотившаяся в таком странном виде...

- Больше нападать не будешь? - насмешливо спросил Серый Плащ. - Успокоился?

- Да нет, просто устал... - по инерции пробурчал я.