пустыми руками. Если б товарищи и не хватились меня и не узнали бы о моем
малодушии, все равно я не нашел бы себе места от жгучего стыда. А в то же
время меня то и дело кидало в дрожь, и я готов был отдать все, лишь бы
найти достойный выход из этого нелепого положения.
у них была такая густая, что лунный свет почти не проникал сюда, и лишь
самые верхние ветки филигранным узором сквозили на фоне звездного неба.
Привыкнув мало-помалу к темноте, глаза мои начали кое-что различать в ней.
Некоторые деревья все же виднелись в этом мраке, другие совсем тонули в
угольно-черных провалах, от которых я в ужасе шарахался, так как порой они
казались мне входами в какие-то пещеры. Я вспомнил отчаянный вопль
обреченного на гибель игуанодона, разнесшийся по всему лесу. Вспомнил и
бородавчатую окровавленную морду, мелькнувшую передо мной при свете факела
лорда Джона. Безымянное страшное чудовище охотится в этих самых местах.
Оно может в любую минуту броситься на меня из лесной тьмы. Я остановился,
вынул из кармана патрон и открыл затвор винтовки. И вдруг сердце замерло у
меня в груди. Это была не винтовка, а дробовик.
никто не посмеет сомневаться в причинах моей неудачи. Но глупая гордость
восставала даже против одного этого слова. Нет, я не хотел, я не мог
допустить, чтобы меня постигла неудача. Если уж на то пошло, так перед
лицом тех опасностей, которые мне здесь, по всей вероятности, угрожают,
винтовка окажется столь же бесполезным оружием, сколь и охотничье ружье.
Возвращаться в лагерь и исправлять ошибку не имеет смысла - второй раз мне
не удастся уйти оттуда незамеченным. Придется обгяснить свои намерения, и
тогда инициатива уйдет у меня из рук. После недолгих колебаний я все же
собрался с духом и двинулся дальше, держа бесполезное ружье под мышкой.
лунным светом, мне стало еще страшнее. Я внимательно оглядел ее,
спрятавшись в кустах. Чудовищ не было видно. Трагедия, злополучным героем
которой стал один из игуанодонов, вероятно, заставила остальных уйти с
этого пастбища. Туманная серебристая ночь была безмолвна - ни шороха, ни
звука. Набравшись храбрости, я быстро перебежал прогалину и по ту сторону
опять вышел к ручью, служившему мне путеводной нитью. Этот веселый спутник
бежал, болтая и журча, как тот дорогой моему сердцу ручей в родной
стороне, где я еще мальчиком ловил по ночам форель. Если идти вниз по
течению, он выведет меня к озеру; если подыматься вверх, - вернешься
обратно в лагерь. Ручей то и дело терялся среди кустов, но его неумолчное
журчание все время стояло у меня в ушах.
место зарослям кустарника, среди которых лишь кое-где поднимались высокие
деревья. Идти становилось легче, и теперь я мог смотреть по сторонам,
оставаясь незамеченным. Мой путь проходил мимо болота птеродактилей, и
оттуда навстречу мне с сухим шелестом и свистом взмыл в воздух один из
этих гигантов, размах крыльев которого был футов двадцать по меньшей мере.
Вот его перепончатые крылья пронизало ослепительно-белым тропическим
сиянием лунного диска, и словно скелет пролетел у меня над головой. Я
кинулся в кусты, зная по опыту, что достаточно этому чудовищу подать
голос, и на меня тучей налетят его омерзительные собратья. И только после
того, как птеродактиль опустился в чащу кустов, я осторожно двинулся
дальше.
рокот, с каждым моим шагом становившийся все громче и громче. Наконец я
остановился совсем рядом с источником, из которого исходил этот звук,
напоминавший клокотание кипятка в котле, и понял, в чем тут дело.
Посередине небольшой лужайки виднелось озеро, вернее, большая лужа, ибо в
диаметре она была не больше водоема на Трафальгар-сквер. Ее черная, как
деготь, поверхность непрестанно вздувалась пузырями, которые лопались,
выделяя газ. Воздух над лужей дрожал от жара, а земля вокруг была до того
горячая, что, коснувшись ее ладонью, я тут же отдернул руку. По-видимому,
мощный вулканический процесс, много веков назад вздыбивший плато над
земной поверхностью, еще не закончился. Нам уже приходилось видеть здесь,
среди пышной зелени, черные обломки скал и застывшую лаву, но этот
резервуар с жидким асфальтом был первым неоспоримым доказательством того,
что древний вулкан продолжает действовать и по сию пору. К сожалению, мне
надо было спешить, чтобы вернуться в лагерь до рассвета, и я не стал
задерживаться здесь.
луной прогалины я обходил по самым краям, стараясь держаться в густой
тени; в джунглях то и дело замирал от страха, слыша треск веток, сквозь
которые пробирался какой-нибудь зверь. Огромные тени возникали передо мной
и снова исчезали, бесшумно скользя на мягких лапах. Я часто останавливался
с твердым намерением повернуть обратно, и всякий раз гордость побеждала
страх и гнала меня вперед, к намеченной цели.
деревьями блеснула вода, и минут через десять я уже стоял в камышах на
берегу центрального озера. Меня давно мучила жажда, и я лег ничком и
припал к воде; она оказалась холодной и очень свежей на вкус. В этом месте
к берегу вела широкая, испещренная множеством следов тропинка - очевидно,
звери приходили сюда на водопой. У самой воды огромной глыбой поднималась
застывшая лава. Я взобрался на нее, лег и осмотрелся по сторонам.
неожиданностью. Описывая вид, открывавшийся с вершины дерева гингко, я
упоминал о темных пятнах на скалистой гряде, которые можно было принять за
входы в пещеры. Взглянув теперь в ту сторону, я увидел множество круглых
отверстий, светящихся ярким, красноватым огнем, словно иллюминаторы
океанского парохода в ночной темноте. Сначала я подумал, что это отблеск
лавы, бурлящей в непотухшем вулкане, но тут же отказался от такого
предположения. Лава бурлила бы где-нибудь внизу, а не высоко среди скал.
Тогда что же это значит? Невероятно, но, по-видимому, другого обгяснения
не подыщешь: эти красноватые пятна не что иное, как отблески костров,
горящих в пещерах, костров, разжечь которые могла только человеческая
рука. Следовательно, на плато есть люди. Какие блестящие результаты дала
моя ночная прогулка! Уж с такими известиями нам не стыдно будет вернуться
в Лондон.
них не меньше десяти миль, но даже на таком расстоянии можно было
разглядеть, как они то затухали, то вспыхивали ярче, то совсем исчезали у
меня из глаз, когда их заслоняли чьи-то тени. Чего бы я только не дал,
чтобы подобраться к этим пещерам, заглянуть в них и потом поведать моим
спутникам о внешнем облике и образе жизни человеческой расы, населяющей
этот таинственный уголок земного шара! Сейчас об этом нечего было и
думать, но вряд ли кто-нибудь из нас захочет покинуть плато, не узнав
толком, что скрывается в этих пещерах.
самом центре его отражался светлый диск луны. Оно было неглубокое: из воды
в нескольких местах проглядывали песчаные отмели. Гладкая поверхность
озера жила своей жизнью - на ней появлялись то круги, то легкая рябь; вот
рыба блеснула серебряной чешуей, вот показалась горбатая аспидно-черная
спина какого-то чудовища. Странное существо, похожее на огромного лебедя с
длинной гибкой шеей, прошло по краю отмели, потом грузно плюхнулось в
озеро и поплыло. Его изогнутая шея и юркая голова долго виднелись над
водой. Потом оно нырнуло и больше уже не показывалось.
самых моих ног. На берегу появились два зверя, похожих на крупных
армадиллов. Они припали к воде и быстро заработали длинными красными
лентами языков. Вслед за ними на водопой явился огромный ветвисторогий
олень с самкой и двумя оленятами. Такого царственного существа, наверно,
больше нигде не найдешь, кроме как в Стране Мепл-Уайта; и лось, и
американский олень были бы ему по плечо. Все семейство мирно пило воду, но
вдруг самец предостерегающе фыркнул, и они мигом исчезли в камышах.
Армадиллы тоже заковыляли прочь. На тропинке появилось какое-то новое
существо - настоящее чудовище.
спиной, усаженной треугольными зубцами, с маленькой птичьей головкой,
опущенной почти до самой земли? И вдруг вспомнил. Это же стегозавр,
которого Мепл-Уайт запечатлел на страницах своего альбома, то чудовище,
которым прежде всего заинтересовался Челленджер. Вот он передо мной -
может быть, тот самый зверь, что повстречался американскому художнику.
Земля содрогалась под его страшной тяжестью, воду он лакал так громко, что
эти звуки, казалось, будили ночь. Минут пять стегозавр стоял совсем рядом
со мной. Стоило мне протянуть руку, и я бы коснулся этих отвратительных
зубцов, вздрагивавших при каждом его движении. Напившись, чудовище побрело
прочь и скрылось среди камней.
лагерь. Обратный путь не вызывал у меня никаких сомнений, так как я шел
сюда, держась левого берега ручья, а ручей вливался в центральное озеро в
нескольких шагах от моего наблюдательного пункта. Итак, я в самом лучшем
расположении духа зашагал к лагерю, гордясь результатами своей ночной
прогулки и теми новостями, которые преподнесу товарищам. Конечно, самая
важная новость - это освещенные изнутри пещеры, где, по всей вероятности,
живет какое-то племя троглодитов. Но мои наблюдения над центральным озером
тоже кое-чего стоят. Я могу удостоверить, что оно полно живых существ, и,
кроме того, опишу несколько новых видов доисторических сухопутных
животных, не встречавшихся нам до сих пор. Не много найдется людей на
свете, думал я, которые за одну ночь - и какую необычайную ночь! - смогли
бы внести столь ценный вклад в сокровищницу человеческих знаний.
уже был примерно на полпути к лагерю, когда послышавшиеся сзади странные
звуки вернули меня к действительности. Это было нечто среднее между
Самойлова Елена
Флинт Эрик
Шилова Юлия
Лукин Евгений
Скальци Джон
Трубников Александр