замолчал. Я тоже.
проговорил я.
например - мы теперь далеко от Бит О'Хэвен и от всех наших тамошних
проблем. И готовы к новому старту.
вверх!
и я торопливо продолжал.
Все, да не все. У меня сохранился маленький сувенир в ботинке, еще с моего
путешествия в тюрьму. Вот этот, - я достал отмычку, и его улыбка стала
заметней. - И он работает - смотри, - я открыл свой болевой обруч и
показал его Слону, затем пристегнул его на место. - Итак, когда мы будем
готовы бежать - мы сбежим!
руку и тронул меня за плечо в порыве настоящих дружеских чувств.
какое-то время. Достаточное для того, чтобы изучить все ходы и выходы в
этом обществе, цепочку управления и возможности проникновения в нее,
источники доходов и способы добраться до них. Как только я обнаружу
трещины в структуре данного общества, мы вновь станем крысами. Не
стальными, боюсь признаться, а с серой шерсткой и маленькими зубками.
повозки, она затрещала и застонала под его тяжестью. Закинув последний
ящик, грузчики забрались к нам сами. Я был рад, что в повозку попадало
мало света - мне совсем не хотелось разглядывать их поближе. Трое
неряшливых, грязных мужиков, небритых и одетых в лохмотья. И к тому же
немытых, насколько мог это определить мой подергивающийся нос. Тут наверх
забрался четвертый, крупнее и кошмарнее тех трех, хотя и вид его одежды
был немного поприличнее. Он взглянул на нас сверху вниз, и я сразу понял,
что дело дрянь.
делать то, что я скажу. Для начала я скажу, чтобы ты, старикашка, снял
свою курточку. На мне она будет выглядеть симпатичней, чем на тебе.
что я все же оставлю ее себе.
много места для размаха, а этот головорез весил в два раза больше меня. У
меня было время только для одного удара, не более, и этот удар должен быть
очень хорошим и точным. Грубиян взревел от ярости и бросился к нам,
карабкаясь через ящики. Охваченные ужасом рабы поспешили убраться с
дороги. Я тоже отпрянул в сторону, и он, не обратив на меня внимания,
прошел мимо. Прекрасно. Он почти уже добрался до Слона, когда я ударил его
по загривку сцепленными вместе кулаками. Раздался глухой стук, и он
свалился замертво на крышку ближайшего ящика. Я повернулся к рабам,
которые наблюдали за происходящим, выпучив глаза в немом оцепенении.
знак согласия. Я ткнул пальцем в ближайшего раба. - Так как меня зовут?
этому, когда он придет в себя.
не будешь бить нас, как он.
Бугра из повозки. Мне не хотелось бы находиться с ним рядом, когда он
очухается.
пинков по собственной инициативе.
что рано или поздно тебе придется с ним сразиться, так почему бы не
сделать это пораньше, использовав меня, как отвлекающий маневр. Ну вот,
наше восхождение в данном обществе началось - раз уж тебе удалось
выбраться наверх из самой низшей категории рабов. Боже праведный - а это
что такое?
полезли на лоб. Наверное, это можно было бы назвать машиной, вероятней
всего так оно и было. Оно приближалось к нам очень медленно, громыхая и
лязгая железом и извергая на ходу клубы вонючего дыма. Оператор
развернулся перед нашей повозкой, а его помощник выпрыгнул на землю и
соединил ее с тягачом. Повозка, подпрыгнув на месте, двинулась в путь.
кое-что, существовавшее на заре технологической революции, давно забытое и
потерянное в глубине веков. Этот тягач приводится в движение ПАРОМ. Это
паровая машина, как пить дать. Знаешь, а мне начинает здесь нравиться.
Мои мысли больше занимал поверженный головорез, и я пытался представить,
что произойдет, когда он придет за мной. Я должен был поподробнее
разузнать местные правила игры - и побыстрее. Я пододвинулся ближе к
остальным, но прежде чем мне удалось начать разговор, мы въехали на мост
и, грохоча на всю округу, промчались через ворота в высокой стене.
Водитель нашей паровой колесницы остановился и крикнул:
помочь. Последний ящик был опущен на землю, когда один из моих рабов
окликнул меня.
к бою, с горящим от бешенства лицом и налитыми кровью глазами. Взревев,
как разъяренный зверь, он ринулся в атаку.
меня, чуть не наступая мне на пятки. Вовсе не со страху, хотя бояться было
чего, а просто потому, что мне нужно было место, где бы я мог как следует
развернуться. Как только я отбежал на приличное расстояние от повозки, я
повернулся и подставил ему подножку, так что он растянулся во всю длину на
навозной куче. Это вызвало у зрителей бурю восторга; я мельком окинул
взглядом двор, пока он поднимался на ноги. Вокруг стояли вооруженные
воины, еще несколько рабов - и человек в сверкающем красном одеянии, Капо
Доссия, который вычистил наши карманы. В моей голове начала появляться
кое-какая идея, но прежде чем она могла приобрести определенные формы, мне
нужно было двигаться, чтобы сохранить себе жизнь. Головорез кое-чему
научился. Он больше не бросался на меня, как дикий зверь. Вместо этого он
стал медленно подбираться ко мне, раскинув руки и растопырив пальцы. Если
бы я позволил ему нежно приобнять меня, я бы не выбрался из его тисков
живым. Я неспешно отступал, поворачиваясь лицом к Капо Доссия, затем
отошел в одну сторону и быстро шагнул вперед. Схватив одну из протянутых
рук моего соперника обеими руками, я со всей силы рванул ее на себя и
вниз. Моего веса оказалось достаточно, чтобы заставить его перелететь
через мое плечо и вновь растянуться во весь рост на земле. Я мигом вскочил
на ноги - держа в голове ясно очерченный план действий. Показательные
выступления.
использовал удобный момент для очередного удара.
довольно болезненно, и он вскрикнул, падая на землю. На этот раз он не так
скоро поднялся на ноги, но его глаза были все еще полны ненависти. Он не
собирался прекращать борьбу до того момента, пока не лишится сознания. Ну
хорошо. Это даже лучше для демонстрации моего искусства.
силен - и все еще продолжал сопротивляться, пытаясь достать меня правой
рукой и подставить мне подножку. Но я опередил его.
рухнул на землю снова. Я шагнул назад и посмотрел на Капо Доссия. Он с
пристальным вниманием наблюдал за боем.
противник встал на ноги, раскачиваясь из стороны в сторону. Я слегка
повернулся, чтобы краешком глаза видеть его движения. - Что я предпочитаю,
так это выбить из него сознание. В этом случае я выиграю поединок - а вы
не лишитесь своего раба.
рисовался и прекрасно это понимал. Должен же я был продемонстрировать
аудитории настоящее представление. Поэтому, совершенно не глядя в его
сторону, я нанес удар согнутой рукой, вонзая свой локоть в его кишки, в
самую середину под ребра, прямо в нервный узел, известный как солнечное
сплетение. Он разжал руки, и я шагнул вперед, услышав позади себя глухой
удар, когда он всей тяжестью своего тела повалился наземь. Без чувств.
Суворов Виктор
Володихин Дмитрий
Круз Андрей
Витковский Евгений
Никитин Юрий