Спустившись с холма и направляясь к Уокигану, они не заметили и следа того
тумана, который совсем недавно покрыл Чикаго, не увидели они его и свернув
на юг, к городу. День был таким же ясным, солнечным, как и начинавшее его
утро; в воздухе чувствовалась легкая прохлада, делавшая вполне осмысленным
совет Хога держать окна машины плотно закрытыми.
Они выбрали путь вдоль берега озера, огибая таким образом Петлю, с
намерением так и ехать на юг, пока машина не окажется далеко за пределами
города. Теперь машин попадалось заметно больше, чем утром, и Рэндаллу
приходилось внимательно следить за дорогой, что было даже и кстати - ни он,
ни Синтия не хотели сейчас разговаривать.
- Синтия... - сказал Рэндалл, когда район Петли остался позади.
- Да.
- Нужно кому-то сказать. Как только встретим полицейского, я остановлюсь и
скажу ему, чтобы он позвонил в Уокиган.
- Тедди!
- Не кипятись. Наплету ему чего-нибудь, чтобы расследование началось, а на
нас подозрений не было. Сумею, не в первый раз.
Синтия замолкла, кому как не ей было знать, что фантазии у мужа больше чем
достаточно для такой простой задачи. Полицейский встретился через несколько
кварталов; стоя на тротуаре, служитель закона грелся на солнышке и лениво
наблюдал за мальчишками, играющими на пустыре в футбол. Свернув к бровке,
Рэндалл остановил машину.
- Открой окно, Син.
Синтия опустила окно и тут же резко, судорожно хватила ртом воздух. И она и
Рэндалл с трудом подавили желание закричать.
За окном не было ни солнечного света, ни полицейского, ни мальчишек - не
было вообще ничего. Только серый, безликий туман, и этот туман медленно
пульсировал, словно живя какой-то своей, неоформившейся еще жизнью. И
никаких признаков города, но не потому, что туман был очень плотным, а
потому, что он был - пуст. Сквозь него не проглядывало ни одно движение,
сквозь него не долетал ни один звук.
- Закрой окно!
Увидев, что Синтия никак не может справиться со своими негнущимися от ужаса
пальцами, Рэндалл перегнулся через нее и лихорадочно крутанул ручку, подняв
стекло до упора.
И все стало по-прежнему, через стекло они снова увидели полицейского,
играющих детей, тротуар, а дальше - город. Синтия взяла мужа за руку.
- Поезжай, Тедди.
- Подожди секунду, - напряженным голосом сказал Рэндалл, поворачиваясь к
своему окну. Медленно, очень осторожно, он приспустил стекло - чуть-чуть,
меньше чем на дюйм.
Этого хватило. И здесь тоже стояла серея бесформенная масса. Через стекло
отчетливо виднелись улица и машины, бегущие по ней, сквозь открытую щель -
ничего.
- Поезжай, Тедди. Пожалуйста.
Уговаривать Рэндалла было не надо, отжав сцепление, он резко бросил машину
вперед.
Их дом стоит не прямо на берегу, но поблизости:
Залив хорошо виден с вершины ближайшего холма. В поселке, куда они ходят за
покупками, живут всего восемь сотен человек, но им этого вполне хватает. Да
и вообще они не особенно любят общество - кроме, конечно, общества друг
друга. Вот этого у них предостаточно. Когда он идет работать в огород или в
поле, она идет следом, прихватив с собой какую-нибудь мелкую женскую
работу. В город они тоже ездят вместе, рука в руку, всегда без всяких
исключений.
Он отпустил бороду, и не потому, что ему очень уж это нравится, а по
необходимости - во всем их доме нет ни одного зеркала. Есть у них одна
странность, которая обратила бы на себя внимание в любой общине, знай о ней
окружающие, но такова уж природа этой странности, что никто и никогда о ней
не узнает.
Вечером, отходя ко сну, он обязательно пристегивает наручниками свою руку к
ее руке и только потом выключает свет.