Чтение 29–й страницы книги ~Отделенная реальность~

Я почувствовал очень неприятный жар во всем моем теле;
я попытался изменить положение, но я не мог сдвинуться. Я
хотел обратиться к дону Хуану, но слова, казалось, были так
глубоко внутри меня, что я не мог вытянуть их. Тогда я упал
на левую сторону и обнаружил себя смотрящим на дона Хуана с
пола.

Он наклонился и приказал мне шепотом не смотреть на
него, а пристально смотреть в точку на циновке, которая была
прямо против моих глаз. Он сказал, что я должен смотреть
одним глазом, левым, и что рано или поздно я у в и ж у
хранителя.

Я направил пристальный взгляд на точку, которую он
указал, но ничего не видел. В некоторый момент, однако, я
заметил мошку, летавшую перед моими глазами. Она села на
циновку. Я следил за ее движениями. Она приблизилась очень
близко ко мне, так близко, что мое зрительное ощущение
затуманилось. И затем, внезапно, я почувствовал, что я как
бы поднялся. Это было очень сбивающее с толку ощущение и
заслуживало некоторого объяснения, но для этого не было
времени. У меня было полное ощущение, что я видел прямо
вперед от моего обычного уровня глаз,и то, что я увидел,
потрясло все фибры моего существа. Нет способа, чтобы
описать эмоциональный толчок, который я пережил. Прямо
передо мной было гигантское, чудовищное животное.
Действительно чудовищная вещь! Никогда в самых диких
фантазиях у меня не было столкновений ни с чем, подобным
этому. Я смотрел на него в совершенном, крайнем замеша-
тельстве.

Первой вешью, которую я действительно заметил, был его
размер. Я подумал по какой-то причине, что оно, должно быть,
было около ста футов высотой. Оно, казалось, стояло прямо,
хотя я не мог понять, как оно стояло. Затем я заметил, что
оно имело крылья, два коротких, широких крыла. В этом месте
я стал сознавать, что я настойчиво рассматриваю животное,
как будто оно было обычного вида, то есть я смотрел на него.
Однако, я не мог в действительности смотреть на него путем,
каким я привык смотреть. Я понял, что я, скорее, замечал его
по частям, как будто, картина становилась более ясной, когда
добавлялись части. Его тело было покрыто пучками черных
волос. У него было длинное рыло, которое сочилось. Его глаза
были выпуклые и круглые, подобно двум огромным белым шарам.

Затем оно начало махать крыльями. Это было не движение
крыльев, как у птиц, а трепетание, вибрация. Оно набрало
скорость и начало кружиться передо мной; это был не полет,
а, скорее, торможение с поразительной скоростью и
проворством, всего в нескольких дюймах над землей. В этот
момент я обнаружил себя поглощенным в наблюдение за его
движением. Я подумал, что его движения были безобразны, но
однако, его скорость и легкость были великолепны.

Оно покружилось дважды передо мной, вибрируя своими
крыльями, и все, что сочилось из его рта, летело во всех
направлениях. Затем оно описало круг и заскользило прочь с
неописуемой скоростью, пока не исчезло из вида. Я пристально
смотрел в направлении, в котором оно улетело, так как ничего
не было, что я мог бы делать. У меня было очень странное
ощущение тяжести, ощущение существа, неспособного собрать
свои мысли связно. Я не мог сдвинуться. Я был как будто
приклеен к месту.

Затем я увидел вдали нечто, похожее на пятно; спустя
мгновение громадный зверь снова кружился на полной скорости
передо мной. Его крылья были все ближе и ближе к моим
глазам, пока не достигли меня. Я почувствовал, что его
крылья действиетльно достали меня, они были здесь. Я
пронзительно закричал со всей своей силой, собрав в одно
самые мучительные усилия, которые я когда-либо имел.

Следующей вещью, которую я осознал, было то, что я
сидел на своей циновке, и дон Хуан тер мой лоб. Он натер мои
руки и ноги листьями, затем он отвел меня к канаве позади
его дома, снял с меня одежду и полностью окунул меня в воду;
затем вытащил меня и окунул меня снова и снова.

Когда я лежал в мелкой канаве, дон Хуан вынимал мою
левую ногу время от времени и похлопывал осторожно по
подошве. После этого я чувствовал щекотание. Он заметил это
и сказал, что я был в порядке. Я оделся, и мы вернулись в
его дом. Я снова сел на свой соломенный мат и попытался
заговорить, но почувствовал, что не мог сконцентрироваться
на том, что я хотел сказать, хотя мои мысли были очень
ясными. Я был удивлен, поняв, как много концентрации
необходимо, чтобы говорить. Я также заметил, что для того,
чтобы сказать что-либо, я останавливал взгляд на вещах. У
меня было впечатление, что я запутался очень глубоко, и
когда я хотел говорить, я должен был всплыть подобно
водолазу; я должен был подняться, как будто притянутый
своими словами. Дважды пытался откашляться обычным способом.
Я мог сказать тогда все, что я хотел, но я не мог. Я
предпочитал оставаться на необычном уровне тишины, где я мог
только смотреть. У меня было чувство, что я постучался в то,
что дон Хуан называл "видение", и это сделало меня очень
счастливым.

Потом дон Хуан дал мне суп и лепешки и велел мне есть.
Я мог есть без какого-либо усилия и без потери того, что, я
думал, было моей "силой видения". Я фокусировал свой
пристальный взгляд на всем вокруг меня. Я был убежден, что я
мог "видеть" все, и, тем не менее, весь мир выглядел таким
же, насколько я оценивал. Я старался "видеть" до тех пор,
пока не стало совершенно темно. Наконец, я перестал
стараться, лег и заснул.

Я проснулся, когда дон Хуан покрывал меня одеялом. У
меня болела голова и тошнило. Потом я почувствовал себя
лучше и крепко заснул до следующего дня.

Утром я был собой снова. Я нетерпеливо спросил дона
Хуана:

- Что происходило со мной?

Дон Хуан скромно засмеялся.

- Ты ходил смотреть хранителя, и, конечно, ты нашел
его, - сказал он.

- Но что это было, дон Хуан?

- Страж, хранитель, часовой другого мира, - сказал дон
Хуан убедительно.

Я намеревался рассказать ему подробности об этом
зловещем и безобразном звере, но он не обратил внимания на
мою попытку, сказав, что мое переживание не было особенным,
что любой человек мог пережить это.

Я сказал ему, что хранитель вызвал во мне такой шок,
что я действительно не был еще способен думать об этом.

Дон Хуан рассмеялся и высмеял то, что он называл
сверхдраматической наклонностью моей натуры.

- Эта вещь, чем бы она ни была, задела меня, - сказал
я. - это было так реально, как ты и я.

- Конечно, это было реально. Причинила ли она вам боль,
или нет?

Когда я вспоминал свои переживания, мое возбуждение
росло. Дон Хуан велел мне успокоиться. Затем он спросил
меня, действительно ли я боялся его; он подчеркнул слова
"действительно".

- Я был ошеломлен, - сказал я. - Никогда в моей жизни у
меня не было переживания такого благоговейного страха.

- Брось, - сказал он, смеясь. - Тебе было нечего
бояться.

- Я клянусь тебе, - сказал я м искренней страстью, -
что если бы я мог двигаться, я убежал бы в истерике.

Он нашел мое утверждение очень забавным и захохотал во
все горло.

- Что же заставило меня видеть это чудовище, дон Хуан?

Он стал серьезным и пристально посмотрел на меня.

- Это был страж, - сказал он. - если ты хочешь
в и д е т ь , ты должен победить стража.

- Но как я могу победить его, дон Хуан? Он, возможно,
сто футов высотой.

Дон Хуан засмеялся так сильно, что слезы потекли из его
глаз.

- Почему ты не позволяешь мне рассказать тебе о том,
что я видел, таким образом здесь не было бы ничего
непонятного? - сказал я.

- Если это делает тебя счастливым, продолжай,
рассказывай мне.

Я рассказал все, что я мог вспомнить, но это, казалось,
не изменило его настроения.

- Однако, в этом ничего нового, - сказал он, улыбаясь.

- Но как ты ожидаешь, что я смогу победить вещь,